К концу XVII века, однако, общее положение значительно изменилось. Старая боярская аристократия сошла со сцены, а с нею вместе отошли в область преданий политические вольности феодалов XIIIXVI веков. Новое дворянство, вынесши на своих плечах смуту и организовавшее единое Московское государство, в котором уже не было места феодальным центробежным силам, не могло мириться с положением церкви как государства внутри государства. Ибо, несмотря на зависимость высшего клира от светской власти, церковь сохранила за собой судебные и пошлинные иммунитеты, сохраняла за собой огромные владения, уходившие из-под общегосударственного тягла.
В XVII веке государство мало-помалу уничтожало остатки феодальных привилегий церкви. Наиболее важные акты в этом направлении были изданы при царе Алексее Михайловиче. Соборное Уложение переписало на царя слободы из духовных беломестцев (льготников от повинностей), и затем был учрежден Монастырский приказ, состоявший исключительно из светских чиновников и существенно ограничивающий судебные функции церкви: он должен был давать суд по всяким гражданским искам на всех иерархов, монастырских властей, попов, церковных причт и на всех вообще церковных людей и крестьян. Кроме того, правительство хотело реформировать церковь, дабы она стала единым, стройным целым, исполняющим веления свыше и демонстрирующим пример благости себя и власти, в первую очередь, царя. Для этого следовало устранить всеобщую разобщенность, очистить церковные нравы поднятием церковной дисциплины и исправлением всего того, что казалось инородным наростом на теле церковного учения и церковной практики. Этого требовало и наметившееся присоединение украинской церкви, где порядок и общее духовное состояние были на порядок выше чем в русской, что бы исключить лишние поводы к отторжению. Поэтому нужна была реформа целиком, а не отдельные указы по тем или иным событиям. И эта мысль о необходимости изменения существующего положения царю была близка. Ему следовало теперь только найти личность, которая сумеет воплотить его стремление в действительность, направить русское население государства в сторону образа православной набожности. Последовавшие за этим события, однако, внесли свои корректировки задуманная реформа о наведении единообразия в культовой сфере в целом была достигнута, но властный характер реформатора, послуживший в одном желательному продвижению вперед, в другом повернул своим неожиданно появившимся содержанием в совершенно новое для Руси русло.
После Филарета, скончавшегося осенью 1633г., патриархом становится Иосаф, 16341640 гг., «нравом добродетелен, но к царю не дерзновенен». С 1642 г. по 1652 г. патриархом был Иосиф, который занимался в широких масштабах исправлением церковных книг. После Иосифа патриаршую кафедру занял Никон.
В 1605 г. в с. Вельдеманово Нижегородской обл. у крестьянина Мины родился сын Никита. Мальчик рано научился грамоте, пристрастился к чтению священных книг. Достигши 17 лет, он ушел в Макарьевский Желтоводский монастырь и пробыл там 8 лет послушником. По просьбе родных он возвратился домой и вступил в брак, священником же служил в соседнем селе. Познакомившись с ним, московские купцы уговорили его перейти на священническое место в Москву. Там он прослужил около 10 лет. Когда в семье священнослужителя один за другим умерли все три сына, что было воспринято как «указующий перст свыше», он убедил жену принять постриг, а сам удалился в Анзерский скит Соловецкого монастыря. Там он постригся с именем Никона. Отличался суровым подвижничеством, чем вызвал там со стороны братии вражду к себе. Никон ушел в Кожеозерский монастырь, где в 1643 г. был избран игуменом. В 1646 г. ездил по монастырским делам в Москву и по обычаю, установившемуся в те времена, нанес визит царскому духовнику Стефану Вонифатьевичу и произвел на него сильное впечатление, что тот посчитал возможным и даже необходимым представить его семнадцатилетнему царю. Эта встреча определила всю его дальнейшую судьбу. Алексею в это время искания путей осуществления светлых надежд был нужен образец православной христианской мудрости. Никон и оказался той личностью в православии стремившегося обрести чистоту святости, радеющего за народ, прозябающего в старых суевериях.
Желая иметь возле себя человека примерной веры и могущего дать мудрый совет, Алексей повелел перевести Никона архимандритам в московский Новоспасский монастырь, где была родовая усыпальница Романовых. Алексей часто приезжал в обитель и молился, а Никон, в свою очередь, каждую пятницу являлся к царю для доклада о нуждах бедных. В 1648 г. Никон был назначен Новгородским митрополитом. Он получил особые полномочия от царя наблюдать за всем управлением, освобождать по своему усмотрению из темницы узников. В Новгороде Никон прославился милосердием устроил четыре богадельни, а также приобрел славу блестящего проповедника. Возросло к нему уважение и благосклонность царя в связи с умиротворением им новгородцев, восставших в 1650 г. С этого времени царь стал называть Никона «пастырем, наставником душ и телес», а также «собинным [лучшим] другом».
Будучи в Новгороде, он стал уже наводить порядок в церковных обрядах вместо «многогласия» ввел единогласную службу. Понравилось молодому царю и предложение Никона перенести в Успенский собор трех «святителей» Иова, Гермогена и Филиппа. За мощами Филиппа поехал в Соловецкий монастырь сам Никон. С ним была отправлена царственная молитвенная грамота к Филиппу, в которой царь, через царицу Анастасию связанный с Иваном IV, преклонял свой царский сан пред «святителем» и молил его пришествием в Москву разрешить грех Иванов, по повелению которого тот был убит, и упразднить поношение, лежащее на царской власти.
В том же 1652 г., когда Никон отправился за мощами Филиппа на Соловки, умер патриарх Иосиф. Алексей Михайлович прочил в патриархи Никона. Для избрания нового на собор в Москву прибыли 4 митрополита, 3 архиепископа и многие архимандриты, игумены, протоиереи и священники. Архиереи, не имевшие возможности прибыть, прислали повольные грамоты о своем согласии. 22 июля 1652 г. предложено было собору избрать нового патриарха «мужа благоговейного преподобного». Митрополит Казанский Корнилий возвестил царю об избрании Никона. Однако соглашение последнего последовало не сразу. Никон, зная о враждебном отношении к нему среди боярства, долго отказывался. Приведенный против его воли в Успенский собор, он и там не согласился, только когда царь и все присутствующие пали на землю и молили его, то он согласился, потребовав обязательства: «Если обещаетесь слушаться и меня, как вашего главного архипастыря и отца, во всем, что буду возвещать вам о догматах Божиих и о правилах, в таком случае я, по вашему желанию и прошению, не стану более отрекаться от великаго архиерейства»98. Царь, Освященный собор и все бояре произнесли перед Евангелием и «чудотворными иконами» обет исполнять послушание как главному архипастырю. После поставления в патриархи дружба Никона с царем стала еще ближе, вместе они молились, рассуждали о делах и садились за трапезу.
Ключевский так характеризует патриарха Никона: «Из русских людей XVII в. я не знаю человека крупнее и своеобразнее Никона. Но его не поймешь сразу: это довольно сложный характер и прежде всего характер очень неровный. В спокойное время, в ежедневном обиходе он был тяжел, капризен, вспыльчив и властолюбив. Но это едва ли были его настоящие, коренный свойства За ожесточение в борьбе его считали злым; но его тяготила всякая вражда, и он легко прощал врагам, если замечал в них желание пойти ему навстречу По своим умственным и нравственным силам он был большой делец, желавший и способный делать большие дела, но только большие. Что умели делать все, то он делал хуже всех; но он хотел и умел делать то, за что не умел взяться никто, все равно, доброе ли то было дело или дурное В добром настроении он был находчив, остроумен, но, обиженный и разраженный, терял всякий такт и причуды озлобленного воображения принимал за действительность Никон принадлежал к числу людей, которые спокойно переносят страшные боли, но охают и приходят в отчаяние от булавочного укола»99
Когда Никон принимал власть, идеи церковной реформы уже вполне созрели в кружке «ревнителей древнего благочестия» соборных протопопов, близких к царю Алексею юрьевского Аввакума, костромского Даниила, муромского Логгина, московского Казанского собора Неронова, а также и других. Во главе этого кружка стоял царский духовник Стефан Вонифатьев, и стремлением всех его членов была реорганизация церкви сверху, избавить епископат от недостойных представителей, очистить культ от таких явных несуразностей, как многогласие и двоеверие; очищенный епископат должен был стать истинным верховным руководителем церкви в виде «собора истинного», состоящего при патриархе и составленного из епископов, священников и мирян. Кружок действовал посредством замещения освобождающихся епископских вакансий своими людьми, а общую церковную реформу откладывали до времени занятия патриаршего престола подходящей личностью вместо патриарха Иосифа, не решавшегося покончить даже с многогласием. Но когда на место патриарха кружку удалось, наконец, провести «своего друга» Новгородского архиепископа Никона, то реформы пошли не те и не в том духе, какой был желателен ревнителям, и оттолкнули их в стан горячих противников реформы.
Парадоксальность сложившейся ситуации состояла в противоречиях, существовавших внутри церковной организации, когда епископат не мог быть лучше, чем он был; его нравственный уровень отображал характер стремлений всех церковных служителей, в свою очередь выстраиваемых условиями положения князя церкви, создававшего шаблон «волков несытых», а разоренное поборами патриарха и епископов сельское духовенство только и мечтало о том, как бы свергнуть иго князей церкви. Стремясь же к благополучию, каждый служитель и в целом вся церковная организация в то же время несла в себе идею аскетизма, что являлось высшей ступенью святости и приближения к Богу.
На этом фоне вступивший на патриаршую кафедру Никон был ярким представителем русской церкви, и в ее доктринальной основе следование по пути аскетической строгости, ее торжества, что окружающими воспринималось как надменность, и в ее обычном проявлении гордости человека как бы достигнувшего такого высокого уровня благорасположения Бога. Поэтому впоследствии исходя из положения великого государя, который внутри себя оставался строгим монахом, стремящимся к Богу; как единственный из пяти православных патриархов свободной воли, т.е. не под властью турок; даже в какой-то степени в мире имеющий большее значение, чем царь Алексей; и все это указывало на его особую значимость, особое приближение к нему Бога (ведь он был выходцем из крестьянской семьи) именно из всего этого исходили все его поступки.
Будучи честным и искренним, чем заслужил доверие царя Алексея, имея элементарно здравый рассудок, он выступал за очищение культа и исправления церковной нравственности. В то же время как представитель церкви, он старался ходатайствовать и за ее прямые интересы. Так, будучи еще до возведения в патриархи, он не раз говорил царю, что учреждение Монастырского приказа противно церковным правилам, и настойчиво требовал его закрытия. Однако царь не согласился на это, и Никону лишь удалось получить несудимую грамоту для себя, по которой все духовные лица новгородской епархии подчинялись суду одного своего митрополита.
Приняв патриаршество, Никон стал воплощать два качества: возвеличивание аскетических начал в себе (что исследователи приняли за попытку узурпирования светской власти) и наведение порядка в церковной сфере.
Монастырский приказ упразднить не удалось, но на время все же он потерял силу. Вопреки Уложению 1649 г., которое запрещало увеличивать церковные имения, патриарший дом обогатился новыми вотчинами. Когда Никон строил новые монастыри Иверский, Крестный и Вознесенский, царь дал им богатейшие вотчины. В то же время, никогда еще не было таких больших сборов с церковных земель, как при Никоне. При непосредственном участии нового патриарха вводится монополия и ограничение продажи спиртных напитков, все иностранцы выселяются за пределы Москвы в так называемую Немецкую слободу на Яузе, изымаются, а затем и уничтожаются иконы западных латинских мастеров, которые были найдены у московских бояр.
Патриарх, обладая большими средствами, увеличивал свои домовые богадельни, раздавал богатые милостыни, делал пожертвования для улучшения тюрем. На небывалую высоту он вознес церковное благолепие, его патриаршее облачение, украшенное жемчугом, золотом и драгоценными камнями общим весом в полтора пуда, стоимостью свыше полумиллиона золотых рублей на деньги начала XX в. Штат патриаршего дома был при нем даже многочисленнее, чем при Филарете.
Пользуясь особым исключительным доверием молодого государя и своим огромным влиянием на царя, он сделался совершенно независимым господином всего церковного управления, в которое царь уже не вмешивался. Никон отписывал из отдельных епархий вотчины и церкви, а также лучшие монастыри в патриаршую область или к богатым монастырям, им воздвигнутым. Как бы в противовес Уложению, Никон создал вновь пересмотренную и дополненную им Кормчую и убедил царя разослать воеводам выписки из градских законов Номоканона в дополнение Уложения для обязательного руководства на суде.
Свой взгляд на возвышение власти патриарха в государстве Никон изложил в напечатанном предисловии к Служебнику, изданному в августе 1655 г., содержащую мысль о том, что Бог даровал России «два великая дара»100 царя и патриарха, которыми все строится как в церкви, так и в государстве. Ввиду этого все православные русские торжественно приглашаются «восхвалити же и прославити Бога, яко избра в начальство и снабдение людем своим сию премудрую двоицу, великаго государя царя Алексея Михайловича и великаго государя святейшаго Никона патриарха, иже праведно и подобно преданные им грады украшают, и к сим суд праведен хранящее, всем всюду сущим под ними тоеже творити повелеша Да даст же им, государем, по пророку, желание сердец их яко да под единым их государским повелением вси, повсюду, православнии народ и живуще, утешительными песньми славити имут воздвигшаго их истинаго Бога нашего»101.
Доверие царя Алексея к Никону было огромным, кроме того, строгость и властность патриарха тоже была нужна молодому Алексею и в мирских делах, поэтому, сделав его великим государем, Никон стал принимать активное участие в государственных делах наравне с настоящим государем, и даже, как замечали некоторые, порой заслонял собою настоящего государя, на что сам царь смотрел некоторое время совершенно спокойно. Во время почти двухлетнего отсутствия Алексея Михайловича, в связи с войной с поляками, Никон, в качестве великого государя, один управлял всеми государственными делами и в рассылаемых указах использовал следующий титул: «Указал царь великий князь всея Руси Алексей Михайлович и мы, великий государь и патриарх». До этого патриархи, за исключением Филарета, величали себя «великим господином», а не «великим государем». Кроме того, поскольку все православные патриархи, кроме него самого, были подвластны мусульманским правителям, то Никон живо воспринимал идею объединения (экуменизма) православных церквей Константинопольского, Александрийского, Антиохийского, Иерусалимского и Московского патриарха под своим началом. Он был единственный, кто носил титул Великого Государя и был соправителем православной державы донора всех греческих патриархов. Его амбиции простирались уже не только до «Третьего Рима», но и до «Второго Иерусалима», в ознаменование чего на р. Истре был заложен Воскресенский монастырь, названный также Новым Иерусалимом, главная церковь которого представляла собой копию храма Гроба Господня в Иерусалиме с пятью патриаршими тронами.