Ну, разведчики передают, что янычары ещё за день пути от нас. Будут хорошо, если завтра. А дальность у пушек корабельных какая? я достал сигарету и нервно закурил.
Как и у нас миля-полторы, воевода пристально вглядывался в море.
Я выругался, и градоначальник восхищённо присвистнул:
А вот это слово, которое третьим шло, что обозначает?
Когда мужик с мужиком. Обозначение, значит, обоих мужиков.
Красивое, кивнул воевода, Мерзкое и красивое. А второе?
Второе слово как раз означает, что они уже использованы по своему богомерзкому назначения, я глубоко затянулся, И потому используется дальнейшая фраза.
Это я как раз понял, кивнул воевода, Только не понял, как можно ядро им в зад запихать. Порвёт же?
На это и расчёт, серьёзно кивнул я, На это и расчёт
И пошагал широко к бомбардирам. Воевода пошёл за мной, а градоначальник крикнул в спину:
Я к себе! Ополчение поднимать и вообще!
Что «вообще» он не добавил, но мы поняли прекрасно человек гражданский, а скоро тут, судя по всему, настоящий ад разверзнется. Потому воевода ему лишь рукой махнул. А я уже стоял перед командиром бомбардиров и наводчиками:
Так, бойцы! Видите два фрегата?
А кто ж их не видит? сплюнул в пыль седоусый начальник батареи Никола Ярц, Слепых в бомбардиры не берут, ваше благородие.
Ты бы вчера про это сказал, когда ядра на ящик с капустой разгрузили, буркнул воевода. Остальные хихикнули, но тихо. Старшего бомбардира тут уважали и побаивались. Кряжистый начальник береговой батареи мог не только выругать, но и затрещину отвесить. А учитывая, что руки у него были как кувалды, после его затрещин бедные бомбардиры ещё пару дней взгляд не могли сфокусировать.
Никола, я старался говорить максимально убедительно, Я знаю, что в случае нападения двух кораблей по каждому должны работать пушки, но давай все четыре будут бить вначале по одному, а потом по второму?
Так второй спокойно целиться будет по нам, ваше благородие, Ярц непонимающе глянул на меня. Даже воевода глянул с удивлением, и я тут же постарался объяснить доходчивее:
Сколько попаданий нужно, чтобы корабль потопить?
Тут как повезёт, господин Омон, старший бомбардир развёл руками, Ежели под ватерлинию попадёт ядро и пары попаданий хватит. Ежели по палубам да по мачтам и десятка мало будет.
Вот! я поднял палец. Минимум два попадания надо! В две пушки сколько по кораблю стрелять будете? По одному, да по второму? Сколько попаданий, опять же, будет? А ежели сразу четыре пушки в один корабль бахнут? Одна да попасть должна! Один залп, да второй, смотришь и получится!
А второй корабль спокойно будет по нам целиться и лупить? спросил Никола.
Спокойно? удивился я, Во-первых, откуда они поймут, по кому мы стреляем? Будут максимально быстро плыть и те и другие
Идти, поправил меня щуплый бомбардир с косынкой на голове.
Что? опешил я.
Корабли ходят, говно плавает, развёл руками щуплый.
Тебя как зовут, умник? спросил я, сатанея.
Гриша, Григорий, то есть, ваше благородие!
Если ты ещё раз в разговор командиров влезешь без уважительной причины, то сам как говно поплывёшь! Понял?
Так точно, ваше благородие! рявкнул Гриша и спрятался за спину старшего бомбардира.
Я вновь уставился на командира батареи:
А во-вторых, когда корабль ПЛЫВЁТ! я особо выделил это слово: Сильно прицелишься? Корабль болтает?
Болтает, кивнул Никола.
И сам он движется?
Несомненно!
Ну, вот и пусть попробуют попасть! А мы будем бить прицельно! На упреждение! И заряжать максимально быстро! Если отобьёмся лично каждому выбью у городского главы по три оклада!
На каждого по три? переспросил старший бомбардир и прояснел лицом: Ну, что же, попробуем, ваше благородие!
Люди ещё нужны для заряжания? я требовательно посмотрел на Ярца.
Только мешаться будут! мотнул головой начальник батареи и повернулся к своим бомбардирам: А ну, к орудиям, сукины дети! Если кто мне тройной оклад сорвёт лично своими руками придушу!
По какому первому стреляем, господин Ярц? влез один из наводчиков гмуров, которого звали Валет.
По левому! махнул рукой кряжистый артиллерист, и заорал, глядя, как бегут к пушкам его бойцы: Первому орудию, которое попадёт после боя чарку лично наливаю!
Глава 12. Морской бой
Утреннее море отливало металлом и рябило барашками мелких волн. Ветер дул со стороны большой воды и оттуда же заходили два халифатских фрегата. Шли красиво, ничего не скажешь! Летели на всех парусах прямо к берегу от изгибающегося выпуклого горизонта.
Ждё-о-о-о-ом! хрипло заорал старший бомбардир Никола Ярц, Ждё-о-о-о-ом пока повернутся!
Я глянул на бледного воеводу и тот пояснил:
В бок легче попасть, чем в нос!
Я кивнул понятливо и вновь уткнул взгляд в море. Мы стояли сразу за батареей из четырёх пушек. На наших глазах бомбардиры засы́пали порох, затолкали внутрь тяжеленные ядра и стояли, напряжённо вглядываясь в корабли. Гмуры быстро и сосредоточенно крутились вокруг пушек, возясь с механизмом нацеливания.
Нам проще, тихо начал объяснять воевода: Расстояние пристреляно. По вертикали точно выставятся пушкари! А вот по горизонту угадать нужно куда корабли развернутся. Потому как пушки повернуть быстро не получится. А надо ещё и на упреждение пальнуть!
Тут оба фрегата начали разворот, и выглядело это эпично. Они чуть накренились на левый борт и начали плавно уходить влево, делая большой полукруг.
То-о-о-овсь! заорал Никола, и когда корабли почти полностью развернулись бортом заорал: Пли-и-и!
Грянул залп из четырёх пушек, да такой, что у меня зубы свело. Эх, недооценивали в моё время ядерную войну! Грохот от пушек такой стоит, что до позвоночника продирает. Но местные бомбардиры к такому звону привычные. Гул не затих, а они бросились вновь заряжать, а гмуры выставлять орудия. Сами командиры орудий, как и мы с воеводой, пристально смотрели на приближающиеся фрегаты. И первый залп нас порадовал до невозможности. Два ядра бухнулись в воду перед левым фрегатом, по которому и вела огонь батарея. Но вот третье ядро попало в борт, проломив обшивку корабля. А четвёртое прошлось по палубе. Больших бед не натворило, но что-то там смело, и мне показалось, что даже мачта передняя чуть накренилась. Впрочем, фрегат спокойно одновременно со вторым развернулся, и грянул залп с кораблей уже по нам. И это было грандиозно в той же мере, в какой и страшно! Корабли окутались пороховым дымом и вокруг засвистело. Из тридцати ядер десяток плюхнулся в море, недалеко от берега. Остальные с противным свистом пролетели над нами к городу. А штук пять упали прямо на пирсе, где стояла батарея. Впрочем, особой беды нам они не наделали. Лишь одного пушкаря посекло деревянной щепой от разбитого ядром ларя.
Следующий раз ближе бить будут! заорал воевода, Это пристрелочный был!
Тут под истошный крик старшего бомбардира вновь рявкнули наши пушки. Три ядра шлёпнулись в воду, а четвёртое по касательной ударило в борт. Впрочем, как и первое много выше ватерлинии. А мы увидели, как от фрегатов отделяются шлюпки, и гребцы налегают на вёсла.
Раз-два-пять, зашевелил губами воевода и я заорал:
Двенадцать шлюпок! Идите в город к ополчению! Вы там нужнее!
И сам развернулся, выскочил к домам и заорал полусотне, ожидающей в укрытии:
Всем в порт! На позиции! Бего-о-о-ом!
Дружинники быстро вскочили и побежали к порту. Всё было не раз отрепетировано, потому каждое отделение, а по-старому десяток, заняло свои позиции в заранее выкопанные окопах прямо перед артиллерийской позицией. Бойцы затаились с ружьями, глядя на шлёпающих вёслами янычар. Грохнули ещё раз наши пушки, но ядра лишь плюхнулись в воду, не причинив никакого вреда лодкам.
Жди фрегаты! заорал я Николе, Шлюпки наши! Только как ближе подойдут бей картечью! Я команду дам!
Старший бомбардир махнул рукой, показывая, что понял, а гмуры вновь начали ворочать орудия, глядя на разворачивающиеся в море фрегаты. Я запрыгнул в окоп к Болдырю и Герани. Прикинул, что до шлюпок оставалось метров восемьсот и приказал:
Как подойдут на выстрел стреляйте по командирам! Они у них в перьях!
Будто сами не знаем, буркнула Герань, и половчее ухватила штуцер.
Метров за пятьсот Болдырь и Герань начали стрелять. Впрочем, попасть по болтающимся на воде шлюпкам занятие то ещё. Потому выстрелы были результативными, но не прицельными. На одной шлюпке вместо командира в шляпе с перьями в воду рухнул гребец. На второй шлюпе взмахнул руками и упал на дно лодки янычар с саблей наголо. Впрочем, даже такой успех удивил и испугал халифатовцев. Они заорали на своём гортанном языке и приналегли на вёсла. А в это время уже развернулись и приближались оба фрегата. И вновь грянули наши четыре пушки. Я с надеждой смотрел на левый корабль и заорал от счастья, когда увидел, что одно ядро пробило борт даже чуть ниже ватерлинии, а второе вломилось куда-то возле носовой части и там полыхнуло так, что в море полетели сразу две пушки вместе с моряками. Однако залп сделали оба фрегата. И воевода оказался прав в этот раз вражеские ядра легли намного ближе. Пушки остались целы, но вот двоих бомбардиров одним из снарядов просто изломало, когда он просвистел рядом с крайней правой пушкой.
И тут я увидел, как к батарее подбегает старый знакомый маг Сергий Снежский. Воевода не хотел рисковать парнем, но, видимо, он всё же уговорил Ястребова отпустить к нам. Волшебник подбежал к крайней пушке, которую наводил мой знакомый гмур Валет, и что-то зашептал, стоя рядом.
Заряжа-а-ай! дико заорал Никола, и сам кинулся к одной из бомбард.
Первый, неповреждённый фрегат развернулся нормально, а вот второй накренился, подзарылся в волны носом и, сильно притормозил свой ход.
Батарея, пли-и-и! заорал Ярц, и четыре пушки рявкнули. Я смотрел за приближающимися шлюпками, но во время залпа вновь перевёл взгляд на корабли. И заорал снова от дикого восторга. Сразу два ядра ударили в нос корабля, практически возле воды. Проломили борт и фрегат тюкнулся носом и стал крениться. Бомбардиры при этом быстро катили ядра, тащили порох, вновь заряжая пушки. Шлюпкам до берега оставалось метров триста, и Болдырь с Геранью вновь выстрелили. Попали, что было нетрудно, так как шлюпки битком были набиты янычарами. Но четверо убитых на двенадцать шлюпок, в которых сидело минимум по двадцать-двадцать пять врагов всё же слишком мало. Батарея вновь грохнула залпом и теперь сразу три ядра попали во фрегат. Одно умудрилось разнести в щепы мачту, второе попало к пушкарям и, видимо, там что-то сдетонировало, потому как грохнуло знатно и фрегат и вовсе почти лёг на бок.
Никола! Картечью по шлюпкам! заорал я старшему бомбардиру, и тот заорал надсадно:
Картечью-у-у-у!
Вновь засуетились артиллеристы, а я крикнул бойцам:
Товсь!
Пушки ударили картечью по шлюпкам, когда им до берега оставалось метров двести, не больше, и удар четырёх бомбард с такого расстояния по лёгким судёнышкам оказался воистину ужасающ. Четыре из них просто посекло, покрошило вместе с янычарами. А Никола Ярц уже вновь орал:
Заряжа-а-ай!
Второй залп, хоть и был сделан по совсем уже приблизившимся лодкам, разнёс лишь три из них. Я крикнул:
По лодкам! Пли!
Грянул слитный залп полусотни, и он тоже хорошо проредил скучившихся в оставшихся шлюпках янычар. Бойцы быстро стали заряжать и стрелять, стрелять по подплывающему противнику. Враги пытались стрелять со шлюпок по бомбардирам, но наш ответный огонь просто выкашивал янычар, а вот попасть в пушкарей, укрытых за насыпью с болтающихся шлюпок было непросто.
В это время второй фрегат развернулся и вновь стал приближаться, и я заорал Николе:
Ядрами по кораблю! и скомандовал бойцам: Приготовить гранаты!
Когда янычары подплыли к берегу и повалили из оставшихся пяти шлюпок, под ноги им мы метнули сразу три десятка гранат. Слитный взрыв был такой силы, что я почувствовал, как под ногами вздрогнула земля. А из полсотни выскочивших на берег полегли почти все.
Глава 13. Война
Рявкнул залп нашей батареи и практически одновременно выстрелил второй фрегат. В этот раз залп его был более точен и ужасен. Несколько ядер попали прямо в расположение батареи, одну пушку просто разнесло, вторую опрокинуло, а десяток бомбардиров разметало. Но и наши пушкари попали удачно всего одним ядром, но как! Оно угодило в среднюю мачту, и та надломилась, рухнула, разрывая снасти, или как там эти верёвки называются.
Добивай выживших! заорал я бойцам и бросился к бомбардирам. Маг, слава Богу, остался жив, сидел на земле, держась руками за голову и смотрел перед собой. Но старший бомбардир валялся на земле. Зато пушкари оставшихся двух пушек, оглушённые, закопчённые, упрямо заряжали орудия.
Целься! заорал я, и гмуры завозились с механизмом пушек. Второй фрегат с повреждённой мачтой медленно, по инерции, ещё разворачивался. Но скорость потерял. И я, услышав, что заряжающие прокричали «готов» заорал: Пли!
Две пушки рявкнули зло, и обе попали. Ядро первой просвистело по палубе, сметая матросов и какие-то надстройки. Второе ударило в борт, проломив его чуть выше ватерлинии. Вражеские моряки бегали суматошно по палубе с топорами, обрубая повреждённую мачту, и практически сбросили её с корабля, когда пушкари вновь зарядились и нацелились.
Пли! мстительно заорал я, и орудия грохнули, вновь окутав всё пороховым дымом. Правда, в этот раз попадание было скромнее. Одно ядро плюхнулось слева от корабля, а второе по касательной прошло по борту и тоже плюхнулось в воду. Впрочем, халифатовцам этого хватило. Они пошли от берега и явно не думали больше разворачиваться.
Я посмотрел, как мои бойцы редкими выстрелами бьют лежащий у берега десант и заорал:
Отставить! Кто сдаётся взять в плен!
Выстрелы прекратились, и Дамир заорал что-то на лающем языке янычар. Полтора десятка вражеских бойцов подняли руки и стали испуганно вставать на ноги, отбрасывая в сторону оружие. Грек с десятком бойцов осторожно приблизились, и стали вязать сдавшихся в плен. А я подскочил к магу и спросил:
Ранен?
Да вроде нет, помотал головой Сергий, вытирая кровь, текущую из носа.
Контузия, кивнул я понятливо, повернулся к Болдырю, хмуро переминающемуся рядом со мной с ноги на ногу и распорядился:
Мага отвести домой! Уложить спать! А сюда срочно второго мага и лекарей. Нам завтра ещё бой принимать! Понял?
Болдырь кивнул и наклонился к Снежскому:
Пойдёмте, ваше магичество, отведу вас.
А я заметался по порту. Вначале подскочил к главному бомбардиру и увидел, что Никола Ярц тоже жив. Поднял его, посадил и заговорил максимально требовательно:
Сейчас же осмотри пушки! Можно ли их восстановить?
Я уже осмотрел, сказал вдруг стоящий сбоку гмур Валет: Одну до завтра восстановим, а вот вторую только в переплавку!
Я тяжело вздохнул, пушек итак мало, и лишиться одной из них в первом же бою а потом перевёл взгляд на море и увидел, что второй вражеский фрегат превратился в уже еле видимую точку, уходя в горизонт. А вот первый, который мы славно измочалили, почему-то не затонул, а так и продолжал лежать на боку.
Валет! я ткнул пальцем в не утонувший корабль: А почему фрегат ещё не потонул?
А его на мель выкинуло, ваше благородие, пояснил гмур, Тут как раз от берега узкой косой мель идёт. И фрегату повезло, он на неё боком и лёг как раз.
О как, я задумчиво поскрёб рукой подбородок: А сколько пушки весят?