Грандиозно, соглашается он, с удовольствием прихлебывая из бутылки. Настолько, что можно увидеть из космоса. Погодите, а о чем вы говорили?
Пока синяя краска сохнет, мы рассказываем про «ведьм из школы Святой Бернадетты». Ро с опаской рассматривает газету.
Ничего себе, говорит он. Всю славу у меня украли.
Я не решаюсь сказать ему, о чем думаю и о чем, должно быть, думают Фиона и Лили. Если за статью в «Килбег Ивнинг Стар» ответственны «Дети», то, может быть, они стоят и за статьей в «Хот-Пресс»? Первая местная газета, а второй национальный журнал. Одна статья целенаправленная атака на нас, другая лишь несколько строчек о сингле инди-рока. Какая им выгода печатать восторженные отзывы о «Маленькой частной церемонии»?
А выгода в том, чтобы разобщить нас. Они видели, как сливаются наши способности и что с каждым разом мы все лучше и лучше обращаемся с ними. Ро с Аароном даже попытались определить их местонахождение, просто объединив вместе свои силы. Мы, несомненно, сильнее вместе. И почему бы им не попытаться разделить нас?
Чем больше внимания привлекает МЧЦ, чем больше концертов она дает, тем вероятнее мы потеряем Ро. Но ведь он и так уже едва не был потерян? И вернулся.
Мы все восхищаемся новой прической Лили, в том числе и Фиона, которая сначала не хотела ее красить. И в самом деле Лили выглядит великолепно. Дерзкой, но одновременно по-милому озорной. Похоже, она сама не может поверить в свою удачу.
Невероятно! повторяет она, любуясь своим отражением. Разве я не выгляжу великолепно?
Согласна, киваю я. Ты выглядишь великолепно.
Ну да, неплохо, говорит Фиона, оценивая свою работу. Ладно, мне нужно домой. Мама готовит фахитас. Так мы завтра идем туда?
«Туда» это на Рождественский вечер в доме Холли Макшейн якобы ежегодное мероприятие, на котором всегда присутствовала Фиона и о котором мы с Лили даже не слышали. На этот раз пригласили и нас. Такое чувство, что ученицы школы Святой Бернадетты, пережив травму, цепляются за любую возможность побыть вместе. Словно последние динозавры, которые станут окаменелостями после выпуска. Это сентиментальное чувство перевешивает любые смутные представления о группировках или о популярности. Или, по крайней мере, перевешивало до выхода статьи.
Ну, не знаю, говорю я, снова опуская взгляд на газету. То есть я имею в виду после этого. Я не знаю, хочу ли я веселиться с людьми, которые сдали нас прессе и описали так.
Да успокойтесь вы, «леди Ди», отвечает Фиона. Скорее всего, это были выдуманные цитаты. А если и не выдуманные, то вырванные из контекста. Нужно верить в людей.
Она сверяется с часами.
Ладно, время фахитас, я ухожу.
В итоге Лили уходит с ней, признав, что фахитас это одна из тех немногих вещей, которые могут предложить люди, но не река. Остаемся только мы с Ро, облитые «Кавой» и синей краской для волос, сидящие в ванной.
Прочитай еще раз, говорит Ро. На этот раз вслух.
Ну ладно, ухмыляюсь я, делая длинный глоток из бутылки. «Маленькая частная церемония» эклектичная панк-рок-четверка из Килбега, которая впервые привлекла к себе внимание, гастролируя с Хонор Оун в начале этого года. Их первый сингл, «Девушка-волк», представляет собой полнозвучный, энергичный и шумный гимн, утверждающий себя и как классическая ода молодой любви, и как захватывающая история трансформации.
Я отрываю взгляд от журнала в полнейшем восхищении.
Я же говорила, что им понравится.
Так и есть. Читай дальше.
Этот сингл в паре с озорной и вызывающей песней «Не твое дело, Глиннер» на другой стороне обеспечил «Маленькой частной церемонии» прочное место на ирландской музыкальной квир-сцене. Особого упоминания заслуживает Ро ОКаллахан с бархатным голосом, звучащим отчасти как Люк Келли, и отчасти как Долорес ОРиордан. Если по их исполнению в «Девочке-Волке» и можно о чем-то судить, то они вполне могут стать следующим великим ирландским вокалистом.
Я кладу журнал на грудь.
Детка, они назвали тебя следующим великим ирландским вокалистом, шепчу я.
Мэйв, шепчет Ро в ответ с такой широкой улыбкой, что она вполне могла бы генерировать электричество. Они назвали меня «они».
Я снова хватаю журнал и просматриваю последнюю строчку.
О да!
Наступает небольшая тишина, счастливая тишина, и я понимаю, что прервать ее может только Ро.
Это и вправду хорошее ощущение.
Каково это?
Как будто как будто окончание чего-то очень важного. Важной подготовки. И теперь настала пора признать и использовать свои силы. Не знаю может, теперь я точно не буду сомневаться.
С этой темой про местоимения?
Мне тут же хочется ударить себя за такое неуклюжее выражение. «Тема с местоимениями». К счастью, Ро только кивает.
Здорово, говорю я и упираюсь головой в холодную эмаль ванны, глядя на этого человека.
Через маленькое круглое окно ванной падает зимний солнечный свет, рассыпаясь призмой цвета по плиткам, и я вижу их во всей их яркой многогранности.
Поздравляю, робко добавляю я. Может, выпьем за это?
Да, отвечает Ро, поднимая «Каву». За самопринятие и самопознание.
И за испанское шампанское.
Да. За самопринятие, самопознание и испанское шампанское.
Мы целуемся, и это Ро, с кем я выросла, и Ро, с кем я чуть не умерла, и Ро со сцены, кто предстает перед глазами всего мира. Все они, все вместе. Все сразу.
7
ЕСЛИ БЫ ШКОЛА ПРОДОЛЖАЛА РАБОТАТЬ, последний день зимнего семестра прошел бы за просмотром фильмов, обменом глупыми маленькими подарками и сплетнями. Были бы домашние вечеринки, походы по магазинам за нарядной одеждой и горячим шоколадом в кафе. Вместо этого семестр просто заканчивается на следующий день после очередного отсутствия Лорны МакКеон и письма от мисс Харрис.
Дорогие девочки, вы настоящие герои! Вы превосходно закончили этот трудный семестр в исключительных обстоятельствах. Наслаждайтесь каникулами, увидимся в Новом году.
Я закрываю ноутбук. Со школой почти покончено. Осталось только три академических месяца с января по апрель, потом месяц подготовки, потом выпускные экзамены, а потом ничего.
В дневниках для домашних заданий на обратной стороне напечатан список с номерами телефонов класса, все они стационарные. Я легко нахожу номер МакКеон, но долго медлю, прежде чем набрать его. В конце концов, мы же не подруги. И вот я набираюсь решимости.
В трубке долго раздаются длинные гудки. Это ничего не значит, напоминаю я себе. Иногда я и сама забываю, что у нас есть городской телефон, и мне приходится искать его, когда он звонит.
Алло?
Мужской голос. Очевидно, отец.
Здравствуйте, а Лорна дома? спрашиваю я как можно более естественным тоном.
Кто ее спрашивает?
Это я запинаюсь, пытаясь вспомнить газетную заметку. Вероника Толбот.
Поверить не могу, что мой мозг выбрал именно это имя. Оно настолько очевидно фальшивое, что я едва ли не физически ощущаю недоверие мистера МакКеона.
Это Ронни, говорю я, пытаясь прийти в себя. Из школы.
Ронни? Из школы? Лорны нет, четко говорит мистер МакКеон в полной уверенности, что я пытаюсь отнять у него время.
Затем на заднем плане слышится другой голос, женский. Что-то вроде: «Кто там? Спрашивают Лорну?» Мистер МакКеон наполовину закрывает трубку.
Да какая-то девочка спрашивает о Лорне.
А потом добавляет:
Может, она что-то знает?
У меня кровь стынет в жилах. Значит, Лорна отсутствовала на занятиях не по болезни. Слышен стук пластика, затем женский голос произносит:
Алло? Вы подруга Лорны?
Э-ммм, тяну я. Мы вместе учимся. Нам поручили проект, а она несколько дней не появлялась онлайн, так что я решила проверить.
Мистер МакКеон, похоже, догадывается, что я ничего не знаю, и его голос становится еще более жестким.
Она живет у родственников. Я передам ей, что вы звонили.
И он вешает трубку. Я какое-то время сижу ошарашенная, не понимая, что разговор закончился. Потом пишу сообщение Нуале.
Лорна МакКеон. Девочка из нашей школы. Думаю, нужно добавить ее в список.
Нуала долго не отвечает. Затем приходит сообщение.
На сегодня она уже вторая из пропавших.
По коже у меня от страха и волнения пробегают мурашки. Мне кажется, что все происходит совсем не так и не в том порядке. «Дети Бригитты» дергают за ниточки так ловко, что трудно догадаться, где ниточка, а где просто чистый воздух. Я помню слова Фионы о том, что когда у тебя есть молоток, то все выглядит как гвозди.
Лорна может находиться где угодно и делать что угодно. Например, могла сбежать из дома с каким-нибудь парнем. Газетная статья может быть просто статьей о подростках с причудливыми интересами, пусть и настолько безвкусной. Рецензия на сингл группы Ро может быть просто доказательством того, что талантливые исполнители наконец-то добились признания.
В каком-то отношении это даже хуже, чем когда тебя осушают, отравляют и околдовывают. По крайней мере, тогда было очевидно, что кто-то настроен против тебя. А сейчас просто происходят какие-то события, которые кажутся относительно нормальными.
Я прошу отца отвезти меня к Фионе, чтобы мы могли собраться все вместе. Он с радостью отзывается и всю дорогу болтает со мной.
Завтра все будут в сборе, говорит он. Эбби прилетает в обед, а мальчики приезжают вечером. Джо говорит, что тоже вернется завтра.
Я сжимаю палец зубами.
У тебя все в порядке, Мэйв?
Я не знаю, что ответить. Иногда бывает полезно что-то сообщить им то, что они смогут понять и осознать. Может, Лорна как раз одна из таких вещей.
У нас в классе есть девочка, которая не появлялась на занятиях последние несколько дней, а когда я позвонила ее родителям, те отвечали как-то странно, начинаю я.
Отец кивает.
Может, она болеет и не может подойти к телефону.
Нет, она не болеет. Ее не было дома. Они попытались расспросить меня, а когда я ничего не сообщила, повесили трубку.
Понятно, снова кивает он. Ну, может, это какой-то деликатный вопрос. Кое-что, связанное только с семьей. Людям, знаешь, не всегда нравится, когда посторонние вмешиваются в их дела. Да еще эта наша ирландская привычка скрывать все от посторонних, пока дело не закончится.
Перед домом Фионы он слегка обнимает меня за плечи.
Ты ведь понимаешь, что нужно соблюдать осторожность? Не разговаривай ни с кем странным.
Думаешь, так люди и пропадают? Просто потому, что заговаривают с кем-то странным? спрашиваю я.
Он озадаченно смотрит на меня, как будто я хочу поспорить с ним, как будто бросаю ему вызов. Даже мой папа, мой милый, веселый папа, до сих пор разделяет мнение о том, что пропавшие девушки в какой-то степени сами виноваты в том, что пропали. Как будто заслужили это. Или не заслужили. В общем, непонятно.
Я оглядываюсь на него сквозь моросящий дождь, и его лицо уже расплывается в дымке.
Дом Фионы всегда лучшее место для подготовки, потому что у ее мамы самая лучшая одежда. Мари также воспринимает любую нашу попытку позаимствовать у нее что-то как комплимент ее хорошему вкусу, поэтому даже специально подбрасывает мне одежду. Запасная спальня завалена ее гастрольными нарядами, оставшимися со времен музыкальной карьеры.
Мэйв, возьми вот это, Мари протягивает мне розовую ковбойскую рубашку с красным кантом. Я носила ее в восьмидесятых, но сейчас я вижу такие в магазинах. Они повсюду.
Она права, сейчас такие рубашки снова продаются, и она мне очень идет.
Оставь себе, говорит она.
Нет, изображаю я протест. Не могу.
Никаких возражений. Она уже твоя. Дай только поглажу.
Я снимаю рубашку и передаю ей, а затем, оставшись в лифчике, сажусь на кровать Фионы.
А вам что дарят на Рождество? вдруг спрашивает Лили, едва мама Фионы выходит. В смысле родители.
Деньги, отвечает Фиона.
Деньги, повторяю я.
Деньги, кивает Лили. Я вот думаю купить тату-машинку.
Что? удивляюсь я. Зачем тебе она?
Ну, на «Ebay» они стоят всего семьдесят евро. И обращаться с ними не так уж сложно. Я смотрела видеоуроки.
Я хочу сказать, зачем тебе татуировки?
Она вдруг теряет уверенность.
Ну, однажды я заходила в тату-салон. Просто чтобы посмотреть образцы татуировок на стенах. Это как типа посетить художественную галерею.
Она рассказывает это так, будто татуировки уже некоторое время являются частью ее жизни и сегодня она наконец решила поделиться этой информацией. В такие моменты лучше не останавливать ее вопросами пусть сама расскажет как можно больше.
Однажды работник салона разрешил мне посмотреть, как он делает татуировку посетителю. Это была большая татуировка на спине. Я пододвинула табуретку и смотрела.
Я едва удерживаюсь от вопроса: «Когда именно это было?» Вместо этого я просто молча киваю.
Понимаете, когда смотришь, как чернила проходят через иглу, а затем переносятся на кожу под жужжание машинки бывает такое чувство не знаю, как будто все очень хорошо и спокойно.
Как это? спрашивает Фиона.
Это напоминает мне, что самое лучшее в жизни это возможность измениться. Пусть даже перемена эта очень маленькая.
Здорово, вздыхаем мы с Фионой, явно испытывая облегчение оттого, что Лили хотя бы что-то нравится в том, чтобы быть живым человеком.
И Я сделала себе наколку.
Что?
Наколку. Такую маленькую. Как самодельная татуировка. С помощью одной из чистых инсулиновых игл моего отца. И чернил.
Она опускается на колени и закатывает черные кожаные легинсы, обнажая белую икру. Сначала я не понимаю, на что я должна смотреть. Затем присматриваюсь внимательнее и вижу маленькое черное пятнышко, которое сначала приняла за веснушку.
:D
И вдруг мы с Фионой заливаемся смехом. Нам почему-то кажется ужасно смешным, что Лили, этот маленький синеволосый Будда, вытатуировала себе эмодзи-улыбку. Лили, к счастью, тоже смеется.
Я знаю, что это глупо, говорит она с раскрасневшимися щеками. Но, понимаете, мне и так мало что нравится, а это, типа, небольшое напоминание. О том, что бывают и хорошие вещи.
Я обнимаю ее, мою самую старую подругу, и целую ее в макушку.
Я знаю, дорогая, я знаю.
Я тоже хочу такую, говорит Фиона. В том же месте.
И я.
Мы говорим это в основном, чтобы поддержать ее, но Лили, озорно улыбаясь, уже тянется к своей сумке.
У меня все с собой. Иглы и чернила, я имею в виду. Нужны только перчатки и дезинфицирующее средство.
Ух ты! глаза Фионы расширяются. Погодите.
Она исчезает и возвращается с ковбойской рубахой, которой прикрывает резиновые перчатки и санитайзер.
Мама занята обедом. Она не скоро поднимется.
Мы в восторге от нового приключения, как бы опасного, но не настолько смертельно опасного, как мы привыкли. Наш поступок как бы вписывается в схему обычного подросткового бунтарства. Всякий раз, как мы делаем вид, что ведем себя как типичные подростки, возникает впечатление какой-то театральности. Как будто мы разыгрываем спектакль про подростков.
Лили моет руки, надевает перчатки и начинает царапать нашу кожу иглами, пропитанными чернилами. Это не очень больно. Похоже на то, как будто острым ногтем сильно царапают кожу. Некомфортно, но не так уж больно.
Потом мы выстраиваемся в ряд, демонстрируя друг другу наши глуповато улыбающиеся друг другу наколки
:D
Если бы мы были настоящими ведьмами, мы бы вытатуировали себе пентаграммы, говорю я Фионе.
Или символы Таро. Жезлы. Кубки.
Но нет, какие-то дурацкие смайлики.
Увидев свою татуировку в зеркале гардероба, Фиона снова закатывается от смеха.
Обожаю эти дурацкие смайлики!
Несмотря на все тревоги, я понимаю, что это отличное начало школьных каникул.
8
РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ВЕЧЕРИНКА ПРОХОДИТ В ДОМЕ Холли Макшейн, очень красивой девочки, которая живет по соседству со мной, но с которой мы почти никогда не разговаривали. Может, я делала для нее расклад в феврале точно не помню. Если и делала, то, наверное, расклад был благоприятным, а потому незапоминающимся. Мне кажется, что я даже помню карты, которые тогда вынимала перед ней из колоды: много младших кубков туз, двойки, тройки может, даже Солнце из старших арканов в придачу. В общем, сплошные дружба, романтика и позитив.