Илья закусил губу до крови. На лице играли желваки, выдавая внутреннюю борьбу. Он прикрыл глаза ладонью и вдруг спросил меня совершенно спокойно:
Когда ты собиралась мне сказать?
Я сама узнала только недавно прошептала я, задыхаясь от чувства вины. И до последнего надеялась, что это какой-то розыгрыш. Или что они найдут другой выход.
А они его вообще искали? Тон Ильи резанул льдом.
Я же их дочь
Вот именно. Он зло раздул ноздри. Ты их дочь. Не собственность. Не товар.
Хватит. Я приложила ладонь к его губам. Мы идём по второму кругу. Я бы считала себя конченной эгоисткой, если бы бросила их в беде, понимаешь? И это не было простым решением, я много думала, взвешивала По правде говоря, единственное, что меня по-настоящему удерживало от согласия, это страх. Страх, что ты меня бросишь.
Он снова меня обнял, порывисто, крепко.
Дурочка какая, сказал он тихо. Дыхание ворошило мои волосы. Я злюсь не на тебя, а на них. И на него, считающего, что может покупать себе людей в собственность. Но ты Ты не при чём. Бросить тебя?! Да я лучше сдохну. Я всегда буду твоим. А ты всегда будешь моей.
Илья заставил меня поднять голову и поцеловал, сильно и грубо, почти до боли впиваясь в мои губы. Он будто говорил этим: «Я могу так делать. А он нет». Его пальцы сдавили моё лицо, вторая рука легла на бедро и сжала. Это было слишком сильно, но мне понравилось. Скопившееся напряжение требовало мощной разрядки, чего-то чрезмерного, запредельного, сильнее обычного в тысячу раз.
Ты с ним уже встречалась? спросил он, на миллиметр отрываясь от моих припухших губ.
Ещё нет. Сегодня вечером первая встреча.
Я пойду с тобой.
Нет! Я отодвинулась. Даже не думай. Он не в курсе, что у меня кто-то есть, это было условием сделки.
Да насрать вообще. Я пойду с тобой.
Илья. Я влила в голос порядочно металла. Этого не будет. И это не обсуждается.
Господи Парень взъерошил волосы. Ладно, я не буду светить рожей. Но буду рядом. Просто пронаблюдаю, чтобы всё прошло нормально.
А это идея, признала я.
Синхронно с моим кивком зазвонил Илюхин телефон. Он бросил взгляд на экран и скривился.
Отчим названивает Сейчас опять все мозги мне вынесет, я на два часа опаздываю. Илья пробарабанил пальцами по столу. Я погнал, короче. Напиши мне, куда вечером выдвигаться, не забудь только. Он наклонился ко мне и быстро поцеловал. Заплатишь, ладно? Скину потом. Люблю тебя, золотко.
С этими словами он встал и ушёл.
Моментально, словно всё это время сидела на низком старте, ко мне подскочила Лизаветта.
Ну как?
Я пожала плечами.
Лучше, чем я думала. Но всё равно паршиво. Прикинь, он мне только что предложение сделал.
Вот это жизнь у тебя, хохотнула Лизка. Тут от одного не дождёшься, а у тебя сразу два в кармане.
И не говори, протянула я без улыбки. На душе скребли кошки.
Куда он помчался-то? Лимузин заказывать?
Нет, зачем? Я же отказалась. Ну, точнее, перенесла согласие на полгода вперёд. Он к отчиму поехал.
Лизаветта присвистнула.
Так вы правда?.. Того? Чур я свидетельница!
Хорошо, хмыкнула я. Как будто кто-то может отобрать у тебя эту роль.
Да мало ли. Может, ты за эти шесть месяцев сдружишься со всякими великосветскими львицами, которым я в подмётки не гожусь
Лизка скорчила грустную рожицу. Я не выдержала и засмеялась.
Это они тебе в подмётки не годятся, поняла?
Ловлю на слове. Она хитренько улыбнулась, придвигая к себе мой нетронутый пирог.
Я откинулась на спинке стула. Что же, на сегодня осталось ещё одно важное дело. Встреча с моим будущим мужем. А ведь я пока даже не знаю, где она пройдёт Максим Дубовский любил сюрпризы.
Едва мы переступили порог дома, как мама сообщила новость встреча с Дубовским назначена на девять вечера в «Турандот», украшавшем собой Тверскую. Да, по мелочам этот парень не разменивался. Несмотря на адские цены, забронировать там столик было большой проблемой. Но не для него.
Мы с Лизаветтой поднялись наверх, разлеглись на моей кровати и молча уставились друг на друга.
Мне страшно, наконец призналась я. Просто до жути. Смотри.
Я протянула руку, которая меленько тряслась, выдавая степень моей тревоги.
На твоём месте я бы уже валялась в обмороке. Копытами кверху, сказала Лиза, сочувственно гладя меня по спине. Сам Дубовский!.. Мама дорогая. Говорю, ты ещё отлично держишься.
Думаешь?
А то! Она усердно закивала, так, что волнистая прядь сползла ей на нос. Но вообще, вряд ли тебе стоит переживать, раз Илюха будет на подхвате.
Да, но Это только на вечер. А как быть дальше? Он не сможет быть рядом со мной следующие полгода.
Эта мысль терзала меня железными клещами. Произнесённая вслух, она словно бы стала ещё страшнее, обрела плоть и вес, стала реальной. Шесть месяцев с незнакомым человеком. Почему-то мне казалось, что я буду двадцать четыре часа в сутки заперта в одной комнате со львом. Но Лизаветта не разделяла моих опасений.
А вдруг он не будет настаивать на проживании? Она сморщила лоб. Скажет, что жить ты останешься у себя, просто будешь выходить с ним в свет, да и всё.
Ммм протянула я, соображая. Это было бы идеально, но что-то в словах родителей царапало, не давало поверить, что будет именно так. Вспомнить дословно я не смогла, потому отделалась просто: Нет. Слишком хорошо, чтобы быть правдой, не находишь?
Побольше позитива, подруга. Ты как к похоронам готовишься, а ведь это свадьба! Пусть и фальшивая. Какая разница? Лиза легко улыбнулась. В конце-то концов, судя по количеству разводов, каждая вторая свадьба такая же фальшивка. Но это не мешает людям веселиться и получать от неё удовольствие.
Мы помолчали, думая о своём. Потом она резко села, оглядывая меня с ног до головы.
Ты так пойдёшь?
Не уверена, что меня пустят.
Светлый льняной сарафан был дорогим и стильным, но всё же не дотягивал до планки, установленной в «Турандот», да ещё и помялся, пока я каталась по кровати. В шикарном месте должны быть только шикарно одетые люди негласное правило, которым не стоит пренебрегать, если не хочешь оказаться в чёрном списке.
Однако, выбирать наряды, краситься и делать причёску У меня не было на это моральных сил.
Не хочу расфуфыриваться для этого козла, буркнула я. И вообще, надо Илье сообщить.
Он взял трубку так быстро, словно сидел над телефоном и ждал моего звонка.
Да?
Встреча с Дубовским в «Турандот», девять вечера, сказала я, опустив приветствие.
Ну ещё бы, ворчливо отозвался Илья. Лепнина и позолота. Самое то для вчерашнего детдомовца. Бабла заработал, а вкуса как не было, так и нет.
Я прервала его поток гундежа:
Ты сможешь поехать со мной?
Илья задумался, надолго замолчав. Потом сказал:
Сложнее, чем я рассчитывал, конечно. Но я попробую своих обзвонить, Киреев и Сю туда часто захаживают, плюс у Сю там какие-то контакты есть. Набьюсь им в компанию или выбью стол. Придумаю, короче, ты не волнуйся. Я тогда за тобой заеду в восемь, ок?
Ок, сказала я. Не задерживайся только. В случае чего, я и на такси доеду, помни об этом.
Тебя не проведёшь, хмыкнул он и положил трубку.
Лиза, внимательно слушавшая весь разговор, только вздохнула.
Мне тоже ехать с вами?
Не стоит. Эдак весь ресторан забьют мои сопровождающие, попыталась пошутить я, но вышло уныло. Ты мне и так помогла, Лиз. Спасибо, что ты со мной.
Она хитро сощурилась.
Подожди благодарить, пока ты не увидела, что я тебе привезла. Как знала, что тебе потребуется сегодня быть сногсшибательной.
Когда она вынула из дорожной сумки свёрток, я не поняла, что там, с любопытством наблюдая, как тонкие пальцы разворачивают шуршащую бумагу. Лиза жестом фокусницы встряхнула подарок, разворачивая длинное, в пол, невесомое платье из чёрного шифона. Я ахнула, не сдержавшись. Платье струилось, подол волновался, как живой, тончайшие слои ткани ниспадали мягкими складками. Приталенный силуэт, изящные бретели совершенная форма, призванная подчёркивать достоинства фигуры. И декольте заметное, но не вызывающее, скорее намёк, чем вызов.
Лизаветта наслаждалась произведённым эффектом.
Нравится? Или себе оставить? провокационно спросила она. И захохотала, когда я подскочила на месте.
Конечно нравится! возмутилась я, поглаживая шелковистую ткань. Она удивительно льнула к коже, словно обволакивала.
Тогда меряй.
Платье село, как влитое. Я покрутилась перед зеркалом, с удовольствием поглаживая бёдра. Не знаю, кто был этот модельер, но каким-то чудом он влез в мою голову и достал оттуда представления об идеальном платье, а потом сшил его, неукоснительно следуя списку даже в мельчайших деталях. Длина подчёркивала ноги, талия казалась ещё тоньше, чем обычно. В таком платье нельзя чувствовать себя простой или грубой. Или несчастной. Спина распрямляется сама собой, появляется горделивая осанка и чувство, что весь мир готов упасть перед тобой на колени.
Когда я выплыла из гардеробной, Лизка тихонечко взвизгнула от восторга.
Королева! Она схватила меня за руки и закружила. В таком платье Маргарита была на балу Воланда.
Дубина, Маргарита была там без платья, засмеялась я, останавливаясь.
Удивительно, как сильно влияет на нас одежда. Я уже не чувствовала себя дряхлым судёнышком, увлекаемым быстрым потоком. Пусть штурвал не у меня в руках, но я хотя бы могу грести.
Он офигеет, сказала Лизка, довольно потирая ладошки. Он потеряет дар речи и всю жизнь будет только мычать, я тебе обещаю.
Да хватит. Я вдруг засмущалась. Он наверняка столько красоток перевидал, что его теперь ничем не удивишь.
Таких он точно не видел, упрямо тряхнула волосами Лиза.
Я не стала спорить. При упоминании Дубовского моя уверенность снова начала подтаивать, как мороженое на солнцепёке. Мысли роились и жужжали пчёлами, больно жалили, не давая забыть ты вверяешь себя незнакомцу. Ты не знаешь, чего от него ждать. Может, он самый милый парень на свете? Нет, это вряд ли. Его глаза Я поёжилась, вспоминая, насколько равнодушным и жёстким он казался на фото. Если мы останемся наедине, чего он захочет? Могу ли я отказаться? И где предел его власти, его прав на меня? Вопросы оставались без ответа, засоряя мою голову мусорной шелухой.
Через несколько часов я выйду из дома, сяду в машину своего парня и поеду на встречу с будущим мужем. Ситуация верх абсурда. Мне захотелось треснусь себя по лбу, укусить до крови, закричать, что есть силы, на разрыв, до хрипоты. Лишь бы выдернуть себя из этого сна. Разве это реальность? Разве она может быть такой? Я думала, что примирилась со своей участью, но Зверь, заточённый в клетку, всегда будет жаждать свободы.
И ненавидеть того, кто держит его взаперти.
***
Солнце уже клонилось к закату, когда я проводила Лизку до двери. Она пожелала мне удачи, чмокнула в щёку и упорхнула в такси. Я невольно позавидовала вот уж кому не о чем переживать. Летом её ждали тусовки на Гоа и в Берлине, осенью начиналась учёба в МГИМО, а будущее было совершенно безоблачным. Моё же казалось непроглядным туманом, в котором мелькают опасные огоньки, зовущие в гибельную трясину.
Я сжала кулаки, длинные ногти впились в ладони. Надо собраться. Стенания и страдания не могут длиться вечно, тем более, что я сама согласилась на всё это. Не на кого пенять. Только на себя.
С улицы донесся автомобильный сигнал. Я вздрогнула, выпадая из своих дум и посмотрела на время: двадцать ноль-ноль. Пора. Отражение в зеркале показалось прекрасным, но каким-то безжизненным. Сведя брови к переносице, я погрозила ему пальцем и улыбнулась, пытаясь выглядеть увереннее.
Илья не стал заезжать во двор. Он стоял возле своего чёрного мерса, подаренного отчимом на окончание школы, и медленно курил, пуская аккуратные сизые кольца.
Привет. Я махнула рукой, осторожно ступая тонкими каблуками по земле. Отлично выглядишь.
Ты тоже. Илья скользнул по мне взглядом, облизнул губы. Потом галантно открыл дверь, чего не делал, кажется, ещё ни разу. Прошу.
Он прикрыл дверь и сел на водительское место, мимоходом глядя в зеркало заднего вида. Потом повернулся ко мне и жарко поцеловал в губы, обхватив за талию. От его напора сбивалось дыхание, в машине мигом стало жарко. Я почувствовала, что его рука нащупывает моё колено, собирается забраться под подол.
Эй, эй! Я отстранилась, перевела дух. Спокойнее, молодой человек. Сейчас не время.
А когда будет время? Он вдруг взбесился, треснул руками по рулю. Когда этот урод потащит тебя в постель?! Тогда ты захочешь?
Я онемела. То, что я не хотела спешить с сексом, уже становилось пару раз причиной наших ссор, но никогда он не позволял себе такого тона. На контрасте с огнём его ярости я будто покрылась ледяной коркой. Илья опомнился. Он с силой выдохнул и потёр глаза рукой.
Прости меня, золотко. Я на взводе, сама понимаешь.
Перестань так меня называть.
Что?
Что слышал. Перестань так меня называть. Я же просила миллион раз, отчеканила я, вбивая каждое слово. Это было жестоко, но я хотела быть жестокой. Единственное, что ещё оставалось под моим контролем.
Тоже мне, проблема, фыркнул он, заводя мотор. Ладно-ладно, если тебе так не нравится, что я пытаюсь быть милым, договорились. Буду называть тебя Златой Сергеевной, так пойдёт?
Вместо ответа я молча пристегнулась. Повисло неловкое, колкое молчание. Воздух в салоне окаменел, ощерился ежиными иглами, царапающими кожу при малейшем движении. Мы не смотрели друг на друга, только вперёд, на дорогу. Это было так не похоже на наши обычные ссоры. Мы оба легко вспыхивали, принимались кусаться, но быстро отходили и мирились, клятвенно заверяя друг друга, что больше никогда не поссоримся. Конечно же, ссорились снова и снова бурно мирились. Но сегодня мы были двумя мухами в смоле, которые жужжали и не могли пошевелиться, скованные вязкой тишиной.
Илья заехал на парковку у ресторана, остановился. Я нехотя щёлкнула ремнём безопасности, и только тогда парень повернулся, схватив меня за локоть неверными пальцами. У него дрожали губы, глаза были дикими, отчаянными, полными такой тоски, что хотелось выть.
Не ходи туда, сказал он пересохшим ртом и закашлялся. Тебе не надо этого делать.
Всё решено, грустно ответила я. Делай, что должен. И будь, что будет.
«Прости меня, думала я, горделивой походкой вышагивая по парковке. Илья шёл рядом, низко опустив голову. Прости меня, если когда-нибудь сможешь. Лучше бы мне вырвали душу и отправили её в Преисподнюю, чем подвергать тебя этому. Но я не могу иначе. И мы должны справиться. Мы обязаны справиться.»
Я планировала застрять возле хостес, сбивчиво объясняя, кто меня ждёт, но она сама подскочила ко мне, едва я вошла.
Добрый вечер! Она так мне обрадовалась, словно я была её горячо любимой сестрой, которая пропала без вести и вдруг нашлась. Злата Сергеевна, пройдёмте со мной, Максим Игоревич уже ожидает.
Кажется, наш прекрасный план трещал по швам. Хостес повела меня не в просторные общие залы, а в один из приватных кабинетов, за дверями которых встречались сильные мира сего. Я узнала его это был кабинет «Золотая клетка». Как иронично. Дубовскому не откажешь в чувстве чёрного юмора.
Подведя меня к двери, хостес растворилась в роскошных интерьерах ресторана. Чуть помедлив, я открыла дверь и замерла, ошеломлённая обстановкой.
Роскошь кабинета была не просто яркой. Она бросалась в глаза, оглушала, подавляла тебя. подминала и заставляла чувствовать себя ничтожеством. Всюду золото, сплошное золото, всех оттенков и граней, сверкающее и кричащее. Расписные шёлковые панели на стенах, обивка резных кресел, безделушки на каминной доске и даже ручки у столовых приборов всё было золотым. Хрустальная люстра свисала с потолка, заливая кабинет мягким светом.