Выпьем за удачу в походе на Смоленск. И да поможет нам Перун в наших замыслах, князь поднял кубок. Готовы ли наши дружины, сын?
Да, князь. Числом пять сотен, как ты и велел три сотни нашей дружины и две Свенельда. Завтра выступаем на ладьях.
Адун, проследи, чтобы никакие заторы на Почайне не помешали нашим дружинам поутру выйти в Днепр.
Выполним, князь.
В Любече к нашим людям присоединятся две сотни Кареня. Союзно отправитесь в Смоленск. Сперва переговорите с Володиславом мирно. Война и людские потери нам не к чему. Полторы тысячи гривен виры я требую от него за поддержку мятежника Вальгарда. И сотню смердов жду для переселения на Сурож. Ещё потолкуете с Володиславом о брачных рядах знаю, что сын и дочь у него имеются подходящих для брака лет. Дочери Володислава мы предлагем в мужья сестрича Игоря, а сыну Володислава в жёны мою братаницу Есферию. Её отец, Моровлянин, вестимо, изменник, но дитя крови с нами единой, я без опеки оставить не могу. Дочь твоя, Методия, получит знатного супруга и послужит на благо Киевской державы, князь посмотрел на невестку.
Методия почтительно склонила голову.
Есть, что добавить сестрица? Игорь перевёл взор на Предславу.
Как повелишь, князь, промолвила Предслава приятным и певучим голосом. Прошу привезти в Киев возможную невестку. Пусть Володислав в знак доброй воли и дружбы отпустит свою дочь для знакомства с нами, и мы узреем и оценим, насколь разумна и хороша собой девица, прежде чем делать её княгиней Новгородскою. Тогда и ударим по рукам. А ежели надо, Есферию отправим в ответ, чтобы тоже с женихом познакомилась.
Соглашусь, княжна, включим в притязания, князь, подытожив вопрос, вновь поднял кубок. Чем ты, тестюшка мой, занят? Расскажи.
Удел княгини обустраиваю, ответил Яромир. Стену вкруг детинца будущего укрепляю. Хотел камнем выложить, как у меня в Плескове. Да и не только у меня в Плескове и Изборске такие стены и в Ладоге есть, и в разрушенной ныне Любше были Да вот беда подходящего камня близ Киева не имеется. У меня-то в Плескове сей камень под ногами лежит выкапывай, обтёсывай да укладывай18. Хоть глиной скрепляй, а можно из самого же камня раствор соединительный сделать. Я и людей с собой из Плескова привёз, знания от отцов перенявших, тех самых, кои вежу мою сложили. В Высоком их оставлю строительство призреть.
Да, видел я в Плескове у тебя каменные вежи и стену. Камень, известно, надёжнее дерева. Вот только зачем моей княгинюшке такая крепость неприступная? Всё равно жить она в тех хоромах не будет. Разве ж я отпущу от себя прекрасу мою
Хочу я, княже, и тебе послужить, а не просто хоромы неприступные дочери выстроить. Верно ты, князь, заметил, камень надёжнее дерева. И огня, и воды боится меньше, да и прочней, долговечней. Я вот убедился в том, и с тобой спешу поделиться знанием. Может, пригодится сам из камня строить начнёшь. Ну, а коли не пригодится и ладно. Но кое-что я уже нашёл
Что же? Сказывай, велел князь.
У древлян камень имеется. Не такой, как в Плескове, но весьма крепкий
Ты про красный камень из Вручьего? Из которого Сварог наш вырезан?
Да, верно, княже. Каменоломни те самые, на притоках реки Уж. Но на Ужском кряже кроме дорогого красного камня, есть и прочий камень попроще красный гранит и рыжий песчаник. Крепкий материал. Видно, богата та земля железными рудами. У нас на Севере тоже такие породы имеются у карелов с весью на Онего-озере и даже у Ильменя, недалече от Руссы. Вот я на ладье сходил в те места, поглядел Одно селище прямо близ притока Ужского стоит. Тиун местный, древлянский, правда, не решился камень для меня добыть без повеления своего князя. Пришлось в Коростень заглянуть
Неужто с Нискином встречался?
Да, княже. Древлянский князь подивился моей затее, но не отказал, позволил своих людей прислать самим добыть, то есть, пять гривен серебра и взял всего на песчаник и гранит спроса-то нет. Вот только везти до Высокого далече, и дороги плохи. Сколько смог, я на ладью погрузил. А по возвращении ладьи снова отправил с людьми из Высокого пущай вывозят помаленьку. А как лёд утвердится, можно будет и санями доставлять. Не на стену, так на ворота хватит. А коли опыт удачным будет, вежу выстроим. Сын займётся, Яромир качнул головой, указывая на сидящего рядом Искусена.
А у греков в стенах домов камень с плинфой чередуют, вмешался вдруг Свенельд. Плинфа то рукотворный камень, из глины. На Подоле христианский жрец, опасаясь весенних паводков, дом себе из плинфы отстроил. Люди из Преслава год назад приезжали, наших киевских мастеров учили.
Да, верно, было дело, согласился Игорь.
А я знаю того киевского мастера. Местятой его кличут, подхватил Адун. Я двор засыпал вокруг мытни порченой плинфой, когда он рукотворчество каменное осваивал.
Я бы поглядел на сей рукотворный камень. Сведёшь с мастером, боярин? обратился тут же Яромир. Ежели ты, князь, не возражаешь?
С чего мне возражать? князь пожал плечами. Воля твоя. Может, и в самом деле, пригодятся твои затеи.
Возьмём и сами каменные терема себе выстроим, как в Царьграде, подхватил Асмуд и поднял кубок.
Алатырь-камень19 ещё находят в Высоком, добавил Яромир. Пытаемся добывать. У нас на севере купцы алатырь с Варяжского моря везут, а тут у вас всё рядом, под боком у стольного града.
Ох и разумного я родича заимел, усмехнулся князь. Такую кипучую ты деятельность развёл. Мои тиуны годами сдюжить не могут, а ты, и месяца не прошло, новшества сладил.
Да разве сладишь за месяц новшества, вздохнул Яромир. На то годы уйдут. А я уж отбуду скоро пора в Плесков возвращаться. Искусен продолжит укоренять начатое. А ты позволь, князь, и дочери моей свой удел навещать, раз или два в седмицу, до него ж рукой подать.
Что ж не позволить
Будет тебе докладывать о камнеукладчестве, коли сдюжим, и про алатырь. Завтра тогда уж и съездим, покуда ты дружины будешь в Смоленск провожать?
Князь кивнул.
У нас на Днепре ещё и красный алатырь находят, и белый, как воск. А не токмо, как у княгини на ряснах, неожиданно раздался низкий голос сотника Валигура. Но все присутствующие посмотрели не на сотника, а на Ольгу. У княгини дюже баский самоцвет, разумеется.
Княгинюшка наша сама как самоцвет, подхватил Асмуд.
Красота к красоте, льстиво добавил Адун.
Князь воззрился на Ольгу так, будто впервые увидел.
Ваши северные камни? спросил князь, переведя взгляд на Яромира.
Дар свадебный гостей, быстро ответила Ольга, не желая озадачивать батюшку.
Чей же?
Не припоминаю, князь.
Свенельда, воеводы, дар, звонко молвила Предслава. Верно? И посмотрела на Свенельда.
Верно, княжна Предслава. Мой.
Красная вещица и дорогая. Не поскупился воевода, усмехнулась Предслава и метнула взор на Игоря.
Самоцветы северные, Варяжским морем рождённые. Обрамление работа мастеров новгородских, невозмутимо пояснил Свенельд.
Видно, воевода ещё в Новгороде их заказал, не унималась Предслава, навязывая всем какую-то свою настойчивую мысль.
Вновь ты права, княжна.
А глядится, будто узорочье из греков. Тонкая работа, оценил Адун.
У нас на Севере золотых дел умельцы имеются, не хуже греческих, подтвердил Яромир.
Гости ещё о чём-то говорили, поднимали кубки. Но Ольга не слышала их, в её душе зародилось смятение слова золовки, вроде бы и похвальные, звучали как-то двусмысленно. Будто она, Ольга, сделала что-то непотребное, незримо связавшее её с воеводой, потому и получила сей дар. Эти слова были призваны заставить её супруга задуматься о том и возбудить в князе недовольство. Мелькнула мысль как Предслава узнала, что дар был от Свенельда? Но Ольга тут же объяснила самой себе это обстоятельство тем, что, вероятно, воевода самолично показал своей полюбовнице узорочье для будущей княгини.
Если намерения золовки Ольга истолковала верно, то выходит, что как будто не замечавшая её доселе родственница таила к ней явную неприязнь. Впрочем, то не диво батюшка ведь её предупреждал. А может, Предслава старалась уязвить воеводу?
Ольга украдкой взглянула на Свенельда. Воевода был спокоен, что-то обсуждал с Асмудом. Но едва она посмотрела ответил быстрым, коротким взглядом, чуть склонил голову и следом как ни в чём не бывало продолжил разговор с десницей, лишь незаметным движением вдогонку приложил руку к сердцу будто в благодарность за её выбор или же в извинение, потому что в обращённых перед тем к ней глазах Свенельда Ольге почудилось сочувствие
После вечери князь зашёл в Ольгины покои: хмурый взгляд супруга не предвещал ничего доброго.
Благодарю тебя, княже, за прошедшую вечерю. Была сердечно рада встрече с батюшкой и братом, сказала она торопливо и вполне искренне.
Игорь приподнял брови, удивлённый её неожиданной решимостью и нарушением запрета на разговоры. Недовольное выражение на его лице, однако ж, сменилось задумчивым исполненные благодарности слова, пожалуй, можно было и простить.
Да, душевные посиделки вышли, семейные он помолчал, о чём-то размышляя. Вот только зачем эти рясна надела? Разве не ведаешь, что даров чужих мужей тебе носить не пристало?
Прости, княже. Не подумала. К наряду подошли вот и надела.
А ты должна думать. Должна думать обо всём, что твоего супруга и князя касается. Кривотолки я слушать не желаю....
Велишь вернуть сей дар?
Велю тебе их снять и мне немедля отдать, раздражённо сказал Игорь. Прочее не твоя забота.
Ольга сняла очелье, отцепила привески и протянула супругу.
На стол клади.
Остальные свадебные дары тоже изволишь изъять?
Изъять? Укоряешь, что ли, князя своего?
И в мыслях не было. Прости неразумницу, поспешно отозвалась Ольга.
Князь какое-то время смотрел на неё и вдруг усмехнулся.
Какая ж ты неразумница? смилостивился Игорь, удовлетворившись, верно, её жалким, испуганным видом. Подошёл к ней, погладил по щеке. Просто молода да избалована батюшкой, дочка любимая. Дурного ты не видела. Вот благодарности и не ведаешь. Научишься благодарности, и впредь дурного не увидишь А отчего ты, прекраса моя, на вечерю в Пировальню не спускаешься, рядом с супругом за стол не садишься гусляров да потешников послушать? Смущаешься? Или не любо? князь пытливо посмотрел ей в глаза, будто всё названное Ольга не делала по собственной воле.
Какого же он ждал от неё ответа? Думал ли узреть радость на её лице?
Желаешь меня видеть на вечере явлюсь. Мне всё любо, что тебе угодно. Благодарю тебя, пробормотала Ольга, потупив взор.
Ну вот же! Золотые слова! На лету всё схватываешь! А говоришь неразумница! Игорь довольно рассмеялся. А дрожишь почему? Боишься меня?
Ольга помотала головой.
Верно, бояться меня тебе незачем, но слушаться и любить должно Я же тебе не враг, а супруг. Но и твой князь не забывай об том. Так отчего дрожишь? Ответь.
Холодно.
Холодно? насмешливо переспросил князь, потому что в покоях было душно. Коли так, могу и согреть его рука легла ей на поясницу. Готова ли ты уже телесно к мужней ласке?
Н-нет ещё, княже, с запинкой ответила Ольга, опасливо ожидая увидеть недовольство на его лице.
Ну, ничего, неожиданно добродушным голосом откликнулся князь. У меня нынче тоже иные заботы. Дружина ждёт за столом в гриднице. До завтра, прекраса моя, он убрал руки, взял со стола украшения.
Ольгины колени подкосились, она упала на скамью и закрыла лицо руками. И ведь супруг ничего плохого ей не сделал, напротив, был на диво спокоен и даже как будто добр Да уж, мнимо добр Издеваясь над ней и унижая
Встреча с родными, вместо того, что укрепить её волю и стойкость, совершенно лишила её сил всего-то и хотелось, что жалеть себя и лить слёзы, вспоминая свою беззаботную жизнь в Плескове и размышляя о будущем, мнившемся совсем безрадостным. Что же с ней случилось? В кого она превратилась? Где та Ольга, которая не боялась отказывать князю и стреляла в его гридня? На смену ей пришло какое-то иное существо испуганное и затравленное
3. Были и басни
Следующие два дня прошли в разъездах и заботах.
Сначала Ольга с Яромиром и Искусеном, в сопровождении отряда гридней отправились в подаренный князем удел.
Село-застава Высокое, укрепленное земляными валами и бревенчатыми стенами, располагалось на горе всего в шестнадцати верстах на север от Киева. С горы открывался впечатляющий вид на Днепр, русло которого здесь, не успев пополниться водами впадавшей чуть ниже по течению Десны, было уже, чем у Киева.
Высокое имело собственную дружину, ранее состоявшую из пяти десятков человек. Теперь дружина усилилась воинами княгини, прибывшими из Плескова. Для них уже успели срубить добавочную гридницу вблизи крепостных ворот. Строительство шло и у края берега возводились стены детинца, терем княгине и избы для людей из Ольгиного окружения каменщика Камыка с семьёй и подмастерьем-помощником, кузнеца Идана, Искусена, Томилы с семейством, Первуши с Малиной, Фроди с Миланой.
Дворов в Высоком было под сотню. На общинных землях смерды выращивали пшеницу, а на огородах репу, капусту и плодовые деревья яблони, вишни. Большие яблоневые сады имелись на краю посадов. А рядом с садами бортные угодья. Хозяйство было крепкое князь на подарок не поскупился.
Алатырь мыли выше по течению Днепра, в небольшом удалении от берега реки. На огороженном частоколом участке сосновой рощи в печанной почве были вырыты котлованы глубиной не менее пяти аршин. Рядом стояли бочки, наполненные водой. Несколько смердов набирали землю из куч в сита и промывали её водой из бочек, обнаруживая порой драгоценный самоцвет.
Надзирать за добычей Яромир поставил Фроди. Пока Ольга с Яромиром осматривали землекопню, к Фроди подошёл один из смердов с ситом, наполненным камнями.
Вот и улов для тебя, княгиня, улыбнулся Фроди, показывая самоцветы Ольге и Яромиру. Не смотри, что камни неказисты. Алатырь в узорочье прозрачный, как молодой мёд, а этот пока словно коркой покрыт. Верхний слой нужно обточить, отшлифовать, и будет тебе самоцвет на бусы.
Надобно умельца искать, добавил Яромир. Завтра, как давеча обсудили, посетим мастера на Подоле, о котором боярин Адун говорил. Поглядим, что за камень он делает из глины. Тогда же поспрашиваем об умельцах златных дел. Искусен с купцами потолкует, цены узнает на алатырь.
В полдень навестили Томилу. За столом в избе бывшего выбутского тиуна собралось множество народа: всё его семейство, Искусен, Фроди с Миланой и местный тиун, Обрад. Ольга узнала последние новости две недели назад Малина разрешилась от бремени. Милана же была в тягости. Пополнения в семействе Фроди ждали зимой. Услышав про одно случившееся и другое грядущее материнство своих знакомиц, Ольга едва удержалась от тяжкого вздоха, подосадовав про себя, что ей самой пока не удалось исполнить первостепенное назначение супруги. А вот если бы ей посчастливилось зачать от князя, возможно, тогда она стала бы княгиней по сути, а не по названию
На следующий день Ольга вместе с батюшкой поехали к гончарных дел мастеру на Подол. Жизнь под горой бурлила, ошеломляла, сбивала с ног всякого неподготовленного.
Подол представлял собой кипящую смесь начинавшегося почти от самой пристани огромного торжища и всего того, что обеспечивало этот не замиравший круглый год торг: складов, клетей носильщиков, купеческих подворий: арабского, немецкого, корсунского. Самой значительной была хазарская слобода, где останавливались приехавшие на время с Итиля-Волги и Хвалыни купцы, но большей частью проживали коренные киевские хазары. Тот конец Подола так и назывался Козары.