Неправильно ремонт провел! Не унимался Степаныч.
Да что там можно было неправильно провести? Посмотрел я на него со снисходительной ухмылкой, ездила ж? Ездила. Значит, подкачала деталь.
Механик Степаныч нахмурился. В его глазах заблестело злобное сияние. Было видно, что гордость мужика задета.
Так. Ладно, вздохнул Федотыч, машину на стоянку, а ты, Игорь, домой иди. Завтра утром придешь, будешь ковыряться с ней. Сегодня, дотемна, снять и разобрать ты все равно не успеешь. А в помощь мне дать тебе некого.
Да я могу, вклинился Боевой, закуривая белую сигаретку. Рейс у нас все равно сорвался.
Ничего не сорвалось, завгар посмотрел на старика, запчасти надо забрать сегодня. Колхоз не должен платить лишнего за хранение партии на городском складе.
Так, а ехать то не на чем, пожал плечами Боевой.
Так, Федотыч на пару мгновений поднял к небу задумчивые глаза, Серый, починился?
Пашка Серый, видимо, сразу понял, что к чему и стал хмурым, как полено.
Починился, понуро протянул он, помпа сдохла. Только новую поставил.
Ну вот и отлично, Кивнул завгар, в Новороссийск ты сегодня не поехал, завтра Вадика Сиренко отправлю. А ты, давай, сегодня за запчастями, в Армавир.
Что? Удивился Серый, так там же, до Новороссийска, за дальнюю поездку надбавка!
Ну надбавка, кивнул завгар, ну и что? Я тебе еще, когда говорил: проверь помпу! А ты мне что? Нормаль-нормально! Вода такая! Тосолу лучше дайте! Вот и доездился! А теперь надбавку Серенко получит.
Ладно, засопел недовольно Серый, нам еще полчаса нужно.
Как это полчаса? Недоуменно поднял брови завгар, ты ж сказал, что машина готова?
Почти готова, буркнул он.
Ну тогда давай! Живее! Ать-два! Захлопал в ладоши Федотыч, подгоняя шофера.
Недовольный Серый направился к своей машине. Подозвал мужичка, что капался до этого в его машине, а теперь крутился где-то неподалеку.
А ты, Игорь, иди домой. Только отметиться в журнале, вздохнул Федотыч, что машину вернул. Щас, перед уборкой, у нас строго. Проверки постоянные.
В журнале отмечусь. Но в гараже мне надо остаться, ответил я.
Нечего тут, по гаражу, без дела шастать.
А я не без дела, хмыкнул я, есть у меня еще работа.
Это какая же?
На самом деле я просто хотел задержаться в гараже, чтобы успеть поговорить с Серым. Ненавижу незакрытые вопросы и недомолвки. Все это у меня на душе так свербит, что зубы сводит. Потому должен я с ним поговорить и расставить все точки над ё. Вот только повод найду.
А я попробую коробку снять. Гляну, что там да как. Уверен я, что подшипник рассыпался.
Мда, он вздохнул, запчасти щас, не запчасть, а дерьмо коровье! Что они там, на своем Волгодонском заводе, только гайки точить научились, что ли? А с коробкой ты это брось, Игорь. В одиночку с ней запаришься возиться.
Не запарюсь, улыбнулся я, сам сниму и установлю на место.
Да не плети ты. Чего рисуешься? Недоверчиво начал завгар, я понимаю, снять одному. Но ставить, ее, это ж и вдвоем мука адская. Мужики, иной раз, целый день могут мучатся.
Давай так, я улыбнулся, разберу ее до трех часов дня, а ты, дядь Миш, за это заставишь Степаныча выписать мне запчастей.
Завгар задумался.
Вообще, мне б твой самосвал завтра, на мехтоку пригодился. Не хватает там машин. Ну давай, Игорь, попробуй, пожал он плечами, только в две руки ты все равно не справишься. Но если дома не сидится, то копайся в коробке сколько влезет.
- Открывая Олимпийские игры в Москве, Серый завел какой-то анекдот, Брежнев сказал: 1980! О! О! О! Референт ему ответил: Леонид Ильич! Это же олимпийские кольца, текст ниже.
Серый, Кашевой, механик и тот молодой парень, что копался в ГАЗе Серого, рассмеялись. Один Боевой, потягивая сигаретку, остался молчать и только криво усмехнулся. Когда компания увидела, как к ним приближаюсь я, то поменялась в лицах. Все нахмурились.
Завгар велел выдать запчасти, приблизился я, если успею разобрать коробку сегодня.
Знаю, хмыкнул механик Степаныч, говорил он мне. Но смотри, если получится, что ты сам виноват в поломке, выдам только за твой счет. Из зарплаты вычтут. Вот только как ты ее в одиночку то?..
Без сопливых, ответил я холодно, а теперь мне надо с Серым, с глазу на глаз переговорить, сказал я, заглянув в лицо Пашке.
Все переглянулись.
Драться хочешь? Нахмурился Серый.
Успеем еще, если напросишься, ответил я, и все напряглись, но сейчас, просто поговорю.
Некоторое время Серый смотрел мне в глаза, потом отвел взгляд, щелчком выбросил окурок и сплюнул. Проговорил, потирая висок грязным пальцем:
Ладно. Покурили. Давай, Микитка, глянул он на парнишку, заливай воду в систему и проверим, как работает охлаждение.
Молодой худощавый парень со светлым, но чумазым лицом и большими наивными глазами кивнул и тут же умчался куда-то за машину. Остальные с пониманием разошлись. Только механик Степаныч шепнул что-то Серому на ухо и направился к диспетчерской.
Вместе мы зашли за кузов, так, чтобы Микитка не слышал разговора. Мне-то, в общем, было все равно. Но Серый явно сторонился чужих ушей.
Что у нас за ссора? Начал я тут же, забыл я. Солнечный удар поймал. Забыл и все тут. Но хочу разобраться на месте. Чтоб не таить злобу друг на друга.
Забыл? Недоверчиво приподнял брови Серый, что-то мне не верится. Землицын, что ты задумал-то?
Не люблю я дважды повторять, Серый, ответил я, ясно ж сказал, что хочу решить все здесь и сейчас.
Он поджал губы. Посмотрел на меня прищурившись, явно ища подвоха. Знаю я этот взгляд. Взгляд хитрого и изворотливого человека. Взгляд такого, кто очень уж не любит прямых и открытых действий. Того, кто не привык к прямолинейности. А прямолинейность, по моему опыту, против таких первое оружие.
А ты у сеструхи своей спроси. У Светки, сказал вдруг Серый.
Я нахмурился.
А причем тут Света?
Серый было открыл рот, но со стороны диспетчерской раздался крик завгара:
Серый! Езжай давай! Время уже! Я ж говорил вам! Все личные дела за пределами гаража!
И как тут с начальством спорить? Хитро улыбнулся Серый.
Ну в таком случае, начал я, завтра вечером у пивнушки. А не придешь, я приду, но уже к тебе домой.
Серый поджал губы и посмотрел на меня тяжелым взглядом. Правда, быстро отвел глаза, зашагал прочь, к кабине.
Когда я направился к своей машине, увидел, как Боевой устало залазил в самосвал к Серому. Двигатель зарычал, и ГАЗ сдвинулся с места. Уже спустя полминуты он грохотал за пределами ворот.
Что ж. Мне ничего не оставалось, кроме как вернуться к своей моему грузовику. Мне предстояла сложная и тяжелая работа. Завгар совершенно верно заметил, что в одиночку снять разобрать и установить коробку газона задача не из легких. И ладно бы снять. Разборка и установка самое сложное. Без кувалды и такой-то матери тут не обойтись.
К тому же первичный вал упрямого агрегата отказывался становиться на свое место, в диск сцепления. Не хотел присоединяться к двигателю.
Если проходишь мимо газона и слышишь, как один мужик копошится в салоне, а другой сидит под машиной, и при этом оба пыхтят и страшно матерятся, можешь быть уверен они ставят коробку передач.
А ее ремонт дело частое. Нередко ломался диск сцепления, и чтобы до него добраться, приходилось снимать КПП. Частой замены требовали и внутренние детали коробки. Особенно хрупкий подшипник первичного вала.
Тем не менее, я был рад приступить к такому ручному труду. За долгие годы работы юристом я устал вечно перебирать бумажки. Руки просто чесались по замысловатой работе с узлами машины.
Когда я вскочил на подножку и принялся демонтировать сидения газона, то почувствовал невероятный азарт. Спустя пять минут сидения уже покоились на улице. Туда же отправился и линолеум, что укрывал пол. Потом пришел черед и железного полика, скрывавшего коробку. Открутив и аккуратно сняв его с рычага переключения передач, я положил полик в салоне так, чтобы не мешал работать. Под ним и покоился большой железный короб коробка передач.
Все шло гладко и быстро, однако, я знал, что самое сложное еще впереди. Я начал снимать барабан ручника. Отсоединил датчик спидометра и вилку сцепления.
Пришел черед гаек, что крепили коробку со стороны двигателя. Когда я открутил и их, то забрался в кабину.
Ну что, поплевал я на руки, давай родимая, выходи!
Схватившись за рычаг переключения передач, я напрягся и изо всех сил потянул влево. Я никогда не интересовался тем, сколько же висела коробка передач от ГАЗа, но по ощущениям, килограмм сто!
По рукам пошло напряжение, я почувствовал, как задрожали мышцы на ногах и спине. А потом, с металлическим шуршанием, коробка сошла с направляющих и повисла на одном только первичном валу.
Руки помнят, утер я пот со лба, ну ладно. Это только треть дела.
Напрягшись еще сильнее, я извлек первичный вал из паза и медленно, оберегая спину, опустил коробку вниз, на голый асфальт. Действовать пришлось совсем так же, как кладут штангу атлеты-штангисты.
Вставляй спину и жопу оттопыривай! Вспомнил я научения Федора Ильича, в прошлом тренера по тяжелой атлетике, которого жизнь забросила в шоферы, тогда не сорвешь мышцы-то!
С таким же трудом я вытащил тяжеленный агрегат из-под машины. Разместил коробку рядом с передним колесом, на асфальте. Я взмок, а руки все еще гудели от напряжения. Тем не менее глядя на промежуточный результат своей работы, я почувствовал, как улыбаюсь.
Диспетчерская представляла из себя небольшое здание с неровными белеными известью стенами и деревянными полами, окрашенными в красный цвет. Было здесь два кабинета, да коридорчик.
Один из кабинетов чинно занимала уважаемая всеми диспетчер по имени Лидия Петровна. В другом же ютились завгар и оба механика.
В небольшом коридорчике, что вел в кабинеты, стояла пустая ученическая парта. На стене висел большой плакат. На нем улыбающийся мужчина-шофер держал руль грузового автомобиля. Надпись на плакате складывалась в незамысловатое четверостишье:
Горжусь профессией моей,
Люблю ее размах.
Умело мощь стальных коней
Держу в своих руках!
Я так хочу, чтобы лето не кончалось! Приглушенно звучала из кабинета товарища диспетчера песня Пугачевой. Должно быть, там стоял радиоприемник. А может быть даже магнитофон.
Застыв на мгновение в коридоре, я заслушался. Забавно. Эту песню. Звездное лето я мог послушать в любой момент и в прошлой жизни. Однако здесь, сейчас, она звучала как-то совсем по-иному. По-новому.
Повременив еще немного, послушав мелодичные ла-ла, я постучался и вошел в кабинет завгара.
Ну что, сказал я с порога, снял коробку, разобрал. Милости просим. Гляните, посмотрел я на механика по ремонту Степаныча, что там, с ней, произошло.
Степаныч, видя мое веселое лицо, нахмурился и вжал голову в плечи. Завгар Федотыч глянул на наручные часы, приподнял брови.
Ого. Шустрый ты, Игорь. Лихо справился.
Это только половина работы, сказал я весело, отчего механик посмурнел еще сильнее, самое тяжелое впереди. Вот только чтобы собрать коробку, мне нужны запчасти.
Погодим еще, начал механик Степаныч, посмотрим сначала, за чей счет будет ремонт: за колхозный, или за твой личный, Землицын.
Было видно, как ему не нравится, мое выражение лица. Кажется, Степаныч решил, что я улыбаюсь, чтобы позлить его. Конечно же, это было не так. Я просто испытывал невероятное удовольствие от проделанной работы. Мне казалось, что еще никогда я так не радовался результату своего труда.
А что там с коробкой то случилось? Посмотрел на меня завгар вопросительно.
Глава 4
Мда Развалился подшипник, Вздохнул завгар Федотыч.
Налицо некачественная сборка детали, суховато сказал я, Шар выскочил из обоймы. Застрял между шестернями вала и второй передачи. Выбил я заразу, я показал слизанный шарик, лежавший на моей грязной ладони. Все с интересом склонились над рукой, главное зубья сильно не покаршились. Чуть напильником рихтануть и сцепятся.
Эх! Тьфу ты! Махнул рукой завгар и поднялся от коробки.
Разборку коробки пришлось проводить прямо тут же, на месте. Все ремонтные боксы с ямами и верстаками были заняты сломанными машинами. Еще с прошлой моей жизни я помнил, как сложно было туда попасть. В большой семье клювом не щелкают. Кто первый поломался того и яма.
Вот я и взялся за КПП прямо у правого колеса ГАЗа. Работать было неудобно, но привычно. На удивление привычно. Казалось, не было тех сорока лет, что пролетели между той и этой жизнью.
Я радовался, когда сливал черное пряное масло из агрегата, обделав им все руки и даже рубашку. Радовался, когда срывал тугие винты с крышки. Радовался даже выпресовывая молотом вал.
Все просто горело в руках, и времени я не замечал.
Когда я позвал завгара к машине, вместе с ним уцепились и оба механика. Механик по ремонту Степаныч, с нашей ссоры был темный, как вырытая ночью могила. Он свел суровые брови, а нос его от нахмуренности стал казаться еще больше.
Механика по выпуску Никиту Олеговича Федотова я помнил еще из прошлой жизни. Это был очень крупный мужик под пятьдесят. Высокий рост и крупное тело его создавали такое впечатление, будто смотрит механик на всех с надменностью и холодом. На самом деле это было не так. На широком лице с крупными лошадиными чертами горели очень добрые глаза. Был Никита Олегович добрым, спокойным и немного меланхоличным человеком.
Когда я привел завгара и механиков к своему рабочему месту, все окружили коробку, как котелок с кашей. Принялись заглядывать внутрь. Брали и критически осматривали детали, старательно разложенные мной на сером куске материи.
Запчасти сыпятся, как песочные, сказал очень низким голосом Никита, Женя Лыков подшипник и шестерни менял в КПП. Так и месяца не отъездил. Подшипник также развалился и зубья все послизал.
Они там что? Гневно засопел завгар, поднявшись на ноги и топча недокуренную папиросу от злости, ногами детали, на своем заводе делают?! Не дело это все! Не дело! Надо срочно менять поставщика, а не экономить! Бо все перевозки колхозные встануть! И что тогда?
А тогда все, низко протянул Никита, поднимаясь с корточек тогда накатаемся.
Степаныч, я встал, посмотрел на механика по ремонту, ну что? Пойдем за запчастями?
Степаныч хмуро посмотрел на меня снизу вверх. Недовольно искривил тонкие губы. Потом взял с холщины смятый подшипник вала. Встал, покрутил деталь в грязных руках.
Да что ты его нянчишь, как родного? Нервно выпалил ему завгар, выдай парню запчасть, не вредничай. Видишь же в чем дело?
Степаныч что-то недовольно пробухтел себе под нос.
Уговор помнишь? Спросил я с усмешкой.
Да помню-помню, сказал он хмуро, пойдем до склада. Выдам.
Когда механик по ремонту побрел прочь от машины, я уже было хотел пойти следом, но завгар меня остановил.
Молодец Игорь, сказал он с улыбкой, шустро работаешь. Дела не боишься. Молодой, а толковый. Честно, не ожидал.
Да ладно, дядь Миш, махнул я рукой, изголодался я по этому железному делу, показал я ему вымазанные маслом руки, ой как изголодался.
Изголодался? с ленцой улыбнулся Никита Олегович и посмотрел свысока покровительственным взглядом, ты ж только недавно из армии вернулся. Водителем был. Там тебе, что ли, машин не хватило?
Не хватило, хохотнул я, ой как не хватало.
Олегович не ответил, а только одобрительно хмыкнул, а потом попрощался и пошел к диспетчерской.
Ты как решил? спросил завгар, домой, или тут, в гараже еще походишь?
Соберу коробку, пока руки горят, улыбнулся я, а там глянем. Может и поставить смогу.
Так, он глянул на часы, в пять мужики в гараж возвращаться начнут. Попросишь кого-нить тебе подсобить с установкой. Если, конечно, собрать к этому времени успеешь.