В «Докладной записке о добыче каменного угля и пользе торговать им» (9 апреля 1789 г.) Ховельянос в интересах пользы «государства» и Астурии, в частности, обращался непосредственно к Карлосу IV. В ней он одновременно отвечал на пришедший из его канцелярии, в связи с поступившим туда прошением, запрос относительно препятствий, возводимых в округе и порту Хихон по части вывоза угля, добытого или купленного на продажу, морским путём.
«Докладная записка» источник, дающий представление о либерально-буржуазном и вместе с тем просветительском направлении идей Ховельяноса, о большой его, базировавшейся на знаниях, практической и хозяйственно-экономической проницательности ещё в одном из аспектов социальной действительности и профессиональной сферы.
Предоставление свободы в угольном производстве, утверждал просветитель, вызовет к активности предпринимателей, конкуренция между которыми отрегулирует стоимость продукции и откроет возможность купить лучшее по наиболее приемлемой цене. Крайне важно при этом, выдвигал он идею, наладить в Астурии обучение минералогии, учредив для этого школу, открыть которую следует в Хихоне. В ней должны преподаваться точные и естественные науки. Тогда производства, от развития которых зависит благосостояние провинции, совершенствуясь на основе этих наук, получат в итоге небывалое развитие[39].
Решению социальных задач общенационального характера был посвящён «Доклад в Генеральную Хунту коммерции и финансов о необходимости свободной практики производств» (ноябрь, 1785 г.)[40]. В нём ставилась задача, отличная и более широкая, чем исходившая от Хунты, полной отмены цеховой системы в «промышленной» сфере страны.
На характер размышлений Ховельяноса явным образом повлияла концепция «монсеньора Тюрго», деятельность которого по разрушению ремесленных цехов во Франции получила положительную оценку в «Докладе» как способствовавшая развитию хозяйства[41]. Но «Доклад» не адекватное отражение идей подписанного А. Тюрго (17271781) в феврале 1776 г. «Декрета об уничтожении цеховой системы», он их испанская интерпретация[42].
Решение связанных с хозяйственным подъёмом задач просветитель соотносил в большей степени с реформированием аграрной сферы проблемы крайне актуальной и одновременно запутанной, сложной и спорной. Этому вопросу был посвящён самый значительный в блоке его «социально-экономических» сочинений, «знаменитый», по оценке К. Маркса[43], и всех, в сущности, ховельянистов, испанских и зарубежных, труд «Проект Мадридского Экономического общества Королевскому Высшему Кастильскому совету о проведении Аграрной реформы, составленный Ховельяносом от имени и по поручению Хунты» (далее «Проект»)[44].
«Проект» не являлся всецело выражением собственных идей просветителя, реализация которых обеспечила бы «лучший результат», но в большей степени Общества, от имени которого он был написан[45].
Это обстоятельство не умаляет, однако, заслуг автора, что именно его участие в работе над «Проектом» сделало документ одной из наиболее значительных работ социально-экономического, а также политико-правового характера. Не столько в силу содержавшихся в нём концептуальных обобщений, сколько ясности и конструктивности постановки главной для страны хозяйственной проблемы аграрной и путей её разрешения.
Документ состоит из вступления, трёх частей, поделённых на большое число параграфов и заключения, идеи которых дополняют и подтверждают друг друга. Каждая из частей посвящена анализу определённого рода причин, обусловливавших на протяжении веков статичность сельского хозяйства, и предложениям мер по их устранению, где решающая роль принадлежит изменению и усовершенствованию аграрного законодательства. К такому выводу сводится и основной смысл «Проекта» в целом.
Сопровождая размышления подробными экскурсами в мировую и испанскую аграрную историю, Ховельянос написал, в сущности, социально-экономическую и политико-правовую историю страны, отобразил процесс формирования привилегированных классов дворянства и духовенства, подверг критике с помощью неопровержимых с точки зрения практической целесообразности аргументов сложившуюся систему необрабатывавшихся пустошей и общинного землепользования; порицал злоупотребления, проистекавшие от распространённости в стране крупной собственности знати майоратов и церковно-монастырских земель, дал социально острый анализ тормозившего воздействия на развитие сельского хозяйства многовековой монополии скотоводческой организации Места.
«Проект», имевший антимеркантилистскую направленность, вобрал в себя применительно к реалиям общественной жизни Испании идейный опыт французской школы физиократов Ф. Кенэ (16941774) и А. Тюрго с одной стороны, английского экономического либерализма А Смита (17231790) с другой.
От обоих концептуальных источников преобразованные Ховельяносом идеи, которые, наряду с указанными идеями выше, образуют теоретико-экономическую основу документа: необходимость почти абсолютной свободы деятельности в сфере сельскохозяйственного производства и принятия на себя государством функций не столько по охране частных интересов, сколько по созданию условий для стимулирования их активности.
«Проект о проведении Аграрной реформы», ставший основным документом испанского Просвещения и выдвинувший Ховельяноса в число наиболее выдающихся национальных политэкономов и социальных мыслителей XVIII в., был самым известным его сочинением в Европе вплоть до середины XIX в.
Через несколько лет после опубликования в Испании трактат был переведён на английский, немецкий и французский языки. Особенно благоприятный приём и настоящее понимание идей «Проект» получил в Англии родине классической теории экономического либерализма[46].
В Испании «Проект о проведении Аграрной реформы» также был наиболее известным сочинением Ховельяноса. Антифеодальная его направленность оказала глубокое воздействие на депутатов разработчиков Кадисской конституции, на деятельность сторонников буржуазного развития сельского хозяйства либералов-«прогрессистов», проводивших в XIX в. политику дезамортизации церковно-монастырских земель.
К «социальному» блоку работ Ховельяноса примыкают по своей тематике и идейному содержанию литературно-эстетические произведения, в особенности сатиры «К Арнесто» (1786, 1787 гг.) и «Рассуждение об упорядочении и совершенствовании проведения публичных зрелищ и развлечений, а также их происхождение в Испании» (1790 г.)[47].
«Рассуждение» наиболее крупное в данном ряду сочинение[48]. Оно имело своей задачей формулирование в общем направлении реформаторских преобразований идеи культурно-воспитательной политики. Реализация таковой, по мысли Ховельяноса, способствовала бы формированию в русле национальных традиций, обогащённых просветительскими представлениями о природе человека, его общественном назначении и духовно-нравственных потребностях, гармонически развитых индивидов.
К основополагающему массиву источников, раскрывающих философско-исторический по преимуществу аспект мировоззрения Ховельяноса, относятся работы, которые условно можно определить как историко-политические-правовые трактаты.
Это прежде всего «Речь при принятии в члены Королевской Академии истории о необходимости соединения изучения испанского законодательства с изучением отечественной истории и документальных памятников старины» (1780 г.); «Похвальное слово Карлосу III» (8 ноября 1788 г.); «Меморандум, опровергающий клевету, возводимую на членов Центральной Хунты Королевства, а также дающий объяснение воззрениям и деятельности его автора со времени обретения им свободы» (больше упоминаемый как «Меморандум в защиту Центральной Хунты») и «Приложения» к нему (1810 г.)[49].
В «РечивКоролевской Академии истории» Ховельянос, начав анализ истории испанского права с законодательством Испании вестготов, в итоге проследил эволюцию национального законотворчества и отвечавших или переставших удовлетворять требованиям времени политико-правовых институтов.
«Похвальное слово Карлосу III» по существу, панегирик «просвещённому абсолютизму» в лице первых трёх испанских Бурбонов (с 1701 г.), гимн в основном «полезным» наукам, особенно ведения хозяйства политической экономии, которые не получили бы развития, если бы не проявленная в этом направлении воля понимавшим их общественную значимость Карлосом III. Развитие науки и правление «просвещённого абсолютизма», в представлениях Ховельяноса последней трети XVIII в., неотделимые друг от друга понятия. «Похвальное слово» это видение им в тот период испанской истории политического идеала: нерасторжимости разумной власти и «полезной» науки в «просвещённом абсолютизме».
«Меморандум», написанный в 1810 г. (I-я часть завершена 22 июля; II-я 2 сентября) в Мурос (Галисия) и опубликованный в 1811 г. в Ла-Корунье, последнее сочинение Ховельяноса, большой автобиографический документ, отобразивший острые переживания просветителя последних лет жизни, а также связанные с его работой депутатом от Астурии в Центральной Хунте.
Документ явил подробным образом политико-правовые представления автора, неприятие им идеи провозглашения и утверждения либеральной монархии, предлагавшейся парламентскими радикалами, и, напротив, поддержку установления в стране монархии умеренно-консервативной сочетание организации и особенностей функционирования староиспанского и новоевропейского (в лице английского) парламентаризма[50].
Следующие немаловажные по своей содержательной значимости источники мемуарные. Прежде всего, согласно логике исследования, автобиография просветителя «Краткий послужной список автора и пережитых им преследований»[51], позволяющий почти в полном, хотя и схематичном виде, представить вехи его жизненного и творческого пути. С 1767 г., времени окончания университета Алькалá де Энарес, до 1808, когда в силу нараставших революционных событий закончилась его мальоркинская ссылка и когда он этот «Список» составил.
Ценность «Послужного списка» определяется возможностью не только с достоверностью исходить из фактов биографии просветителя, в ряде моментов получившей некоторые разночтения, но и в известной степени руководствоваться материалом и замыслом этого документа, ибо в нём Ховельянос сам указал на свои заслуживавшие, по его мнению, упоминания труды.
Вторыми в ряду мемуарных источников являются «Дневники»[52]. Ховельянос вёл их с некоторыми перерывами в течение 17901801 гг., начав вскоре прихода к власти Карлоса IV (1788 г.) и свершения во Франции революции, завершив за 52 дня до своего семилетнего заключения[53].
Записи составили девять книг. Наиболее содержательными в качестве источников в данном случае явились пятая-девятая книжки (17931801). Они важны с двух точек зрения. Во-первых, это каталог сведений из различных сторон жизни Испании конца XVIII в., в определённой степени воссоздающий ставшую с приходом Карлоса IV к власти удушающей общественно-политическую атмосферу в стране и раскрывающий антиправительственно-инквизиторскую направленность взглядов просветителя. Во-вторых, в «Дневниках» отразился его интерес к событиям во Франции, восприятие и оценка им наиболее впечатляющих новостей, поступавших из охваченной революцией страны.
Эпистолярное наследие[54], крайне противоречивое, но при всём том более отчётливо, чем любые другие работы Ховельяноса, раскрывает видение им проблемы революции в её взаимосвязи со структурой созываемых Кортесов и существом подготавливаемой Конституции.
Поставленная революционными событиями во Франции и Испании эта проблема в первую очередь привлекала внимание просветителя. Письма ценный источник по выяснению его отношения к вопросу о свободе печати и самый ценный о понимании им патриотизма, истинности и ложности его в годы национально-освободительной войны испанского народа с наполеоновской Францией, свидетельство неприятия им «патриотизма» «афрансесадос». В этом смысле принципиальное значение имеют письма дипломатическим представителям Англии в Астурии (Овьедо) Хардингу и Хоуланду[55], а также полное резких критических нот, Ф. Кабаррюсу[56].
Источники показывают новаторскую сущность воззрений Ховельяноса и предлагавшихся им реформ. Они, однако, не исчерпывают документальной основы исследования. Это, с одной стороны, наиболее значимые по своему содержанию, с другой глубже по этой причине отражающих реформаторскую сущность его идей.
Историография Ховельяноса, как и его творчества, крайне противоречива. Многочисленные авторы разных стран и эпох, признавая его выдающейся личностью, далеки от единодушия, когда речь идет о смысле выдвинутых им идей и концепций.
Субъективное восприятие, игравшее немаловажную в данном случае роль, не единственная причина различного, вплоть до прямо противоположного, прочтения наиболее важных из них каждым из противостоящих испанских политических лагерей в лице их выразителей профессионалов-исследователей.
Идеи, сформулированные Ховельяносом на рубеже XVIIIXIX вв., в условиях переходного от феодализма к капитализму времени, при устойчивой феодальной структуре и ростков буржуазных отношений, сложности исторического движения самого феодализма, не могли не вобрать в себя и не отобразить весь комплекс противоречий переломного этапа, не однозначного содержания испанского Просвещения.
Объективно создавалось определённое основание доказать справедливость своих аргументов, быть правыми и одновременно не правыми полемизировавшим относительно идейного наследия просветителя сторонам.
Ховельянос, кроме того, сам создавал основание для противоречивых оценок себя как мыслителя олицетворения компромисса между стремлением к обновленчеству и традиционализмом, сложного их напластования и соединения, видя в каждом явлении две стороны: положительную, с его точки зрения, и точно так же, как ему представлялось, отрицательную. Работая во имя возрождения королевства в интересах новой эпохи, он продолжал верить и пропагандировать в качестве, например, теолога-моралиста ценности не ушедшей старой. Разделяя традиции последней, он в то же время доказывал жизненную необходимость безусловного учёта ею менявшихся общественных и научных реалий. Поистине он подтверждал как личность идею времён эпохи Просвещения, что «в человеческой натуре две противные склонности: одна влечёт к новым предметам, а другая привязывает к старым»[57].
Проявленные при этом индивидуальные интеллектуально-нравственные особенности: обращение, в частности, для обоснования своих положений к разнородной, противоречившей по смыслу литературе, оказывавшей на их оформление значительное влияние[58]. Признание за существовавшими теориями равноценной в меру, разумеется, присущего ему просветительского менталитета практической пользы. Убеждённость в многофакторной, при определяющей роли образования, детерминированности общественного бытия. Умеренность, дуализм, многозначность вообще позиции, углубленной невозможностью не учитывать, особенно с конца 80-х годов, политические, духовно-религиозные обстоятельства. Всё это, в добавление к резко отрицательному восприятию им революционных событий во Франции, и в высшей степени якобинского террора, повлекло противоречия в характере идейной направленности каждой из сторон его воззрений.