Что хотел сказать?
Отец, военные строители приехали, а главный среди них полковник.
Старик молча кивает. В старые времена, за леями (чечен. пленники) с двумя братьями они ездили в Россию. Присматривали одиноких пьющих мужчин, щедро поили их водкой, предлагали хороший заработок, а заманив в селенье, отбирали паспорта и бросали в зиндан. За похлебку и стакан водки леи выполняли всю тяжелую работу по дому. Когда же пленники старели или заболевали, то их просто сбрасывали в ущелье.
Давно это было, давно не стало и братьев. Первым закончил свой земной путь младший и совсем еще молодой Ахмат, не успевший даже жениться и оставить после себя потомства. Коварно подкравшись сзади, лей ударил Ахмата острым камнем в затылок. Ахмат упал, притворившись мертвым, а когда, пленник, склонился над ним, то сумел воткнуть клинок в сердце нечестивца. Со старшим братом Сулимом они нашли обоих на плато. Ахмат был еще жив, но спустя три дня, Аллах призвал его к себе. Имя младшего брата, Расул дал своему второму сыну, родившемуся вскоре после этого.
Старший же брат Сулим, погиб, от пуль дагестанцев переплывая Терек. О богатом дагестанском бизнесмене, собиравшемся приехать из Москвы на свадьбу к родственнику, они с Сулимом узнали, от дяди жениха, продавая ему овец для свадебного стола. Подарив молодого барашка, братья получили приглашение на свадьбу. Затерявшись среди гостей, выяснили, что для ночлега, почетному гостю, выделен отдельный домик.
Дождавшись, когда в доме все уснут, Сулим, прокрался к дагестанцу, приставил к горлу нож, вывел на улицу и повел к машине. Случайно проснувшийся подросток, увидев это пронзительно закричал. От крика проснулся сперва весь дом, а потом и все селение. Их преследовали. Пришлось, бросив машину и пленника, под обстрелом взбешенных дагестанцев спасаться вплавь. На берег вышел он один. Ледяные воды Терека унесли тело Сулима.
Тейп Мусаевых издревле промышляет стаг-варроу (чечен. похищение людей). В зиндане, прорубленном под главной башней, некогда содержался даже царский генерал, золотые эполеты которого сохранились и передаются из поколения в поколение.
Много лет прошло с тех пор, когда богатые торговые караваны пересекали долину, раскинувшуюся у подножия гор, а зинданы Мусаевых были полны пленников. Башни и соединяющие их тайные переходы, прорубленные в скалах руками леев, под неумолимым течением времени и оползней, постепенно разрушаются. Края ущелья, размываются горной речушкой, стекающей по ее стенам, и все ближе подступают к главной башне. Третий год пустует и зиндан. Младшая дочь готовит сыр, сыновья и внуки выпасают овец. А все из-за того случая с англичанами. Старик, оторвавшись от воспоминаний, поворачивается и не сдержавшись напоминает сыну.
Помнишь англичан?
Абу нахмурившись молчит, тишину нарушает лишь потрескивание дров в очаге, отец задумчиво смотрит на пляшущие языки пламени.
Мы потеряли тогда твоего брата Сулима.
История, случившаяся в 1998, была затеей Абу.
Отец, полковник сам за себя заплатит.
Откуда ты знаешь? старик недовольно вскидывает густые брови. В его глубоко утопленных темных глазах сверкает отблеск багрового пламени.
Я служил в строительных войсках и работал на строительстве дома старшего офицера очень богатый человек.
Мы же не сможем отпустить его за деньгами.
У него наверняка есть родственники, которые заплатят.
Старик поднимается, тяжело опираясь о стол, и хмурится: одно дело заманить в зиндан одинокого русского пьяницу, которого никто не станет искать, а совсем другое дело похитить полковника. Что за глупая затея! Старик, прихрамывая ковыляет по башне, доходит до темного окна, поворачивается и встречается взглядом с сыном, упорно ждущим ответа. Абу упрям, и просто так от задуманного не отступит. Раздраженно потеребив бороду, отец, тяжело вздохнув говорит:
В город не суйся. Пусть Амин съездит и все узнает.
***
Приготовив заливку, Солико наблюдает за готовым закипеть молоком. Едва белая пенка начинает подниматься по стенкам чана, как добавив заливку, девушка сбивает температуру, и молочная пена тотчас оседает. Вооружившись кочергой, девушка выгребает из-под чана тлеющие угли, затем взяв шумовку начинает энергично перемешивать молоко, на глазах превращающееся в быстро густеющую сырную массу.
Отец зовет, раздается за спиной.
Солико оборачивается; перед ней четырнадцатилетняя Баянат дочь Абу.
Следи, чтобы комьев не осталось, строго говорит Солико, отдавая девочке шумовку.
Нельзя заставлять ждать отца. Сполоснув руки, Солико спешит к главной башне. Овчарня в основании башни пуста, ворота распахнуты. Амин наполняет водой поилку для овец. Лицо ее скорбно, глаза потухшие, от кончиков губ уже начали расползаться ранние морщины. После смерти мужа, глубокое горе поселилось в сердце молодой женщины.
Подожди, обернувшись к Солико говорит Амин, меня тоже зовут, вместе пойдем.
В башне сумрачно. Солнечный свет, скудно пробивающийся через узкие окна, падает на красный ковер, устилающий растрескавшийся пол, но совсем не отражается на закопченных каменных стенах и высоком потолке. Отец, стоит лицом к окну. Услышав шаги, оборачивается. Его колючий взгляд, остановившись на Солико смягчается.
Твоя красота, дочь моя, сияет как солнце и с каждым днем все ярче, лицо старика прорезает тень улыбки.
Спасибо отец, Солико склоняет голову.
Скажи, Солико, а много сыра скопилось в наших кладовых?
Много, больше чем на год хватит.
Амин, а как с мукой и сахаром?
На исходе.
Хмыкнув отец подходит ближе.
Зачем нам столько продуктов? Поезжайте в город, продайте часть на рынке. На вырученные деньги купите все необходимое. Поживите несколько дней, поговорите с людьми.
Голос у отца скрипучий, вид усталый и задумчивый, лицо бледное с желтизной, и Солико с тревогой думает: спал ли отец этой ночью? Еще Солико думает, что это, наверное, не все и, не главное, и угадывает. После небольшой паузы отец говорит:
В город приехали военные строители. Посмотрите, чем они занимаются, где остановились. С вами поедет Арсен.
Девушки согласно кивают.
Арсену необыкновенно подвижному и крепкому двенадцатилетнему подростку, новость о том, что предстоит поездка в город нравится, нравится она и Солико, лишь Амин кажется равнодушной. Солико выбирает лучшее платье, тщательно расчесывает и укладывает длинные блестящие волосы, достает туфли на высоком каблуке, наносит на шею капельку душистых французских духов, подаренных отцом на день рождения, кружится перед большим овальным зеркалом и остается довольна собой на лице ее сияет улыбка. Из-за войны, почти год не спускалась она в долину, не встречалась с подругами, не слышала песен, не пела и не танцевала на праздниках.
В порядком помятый УАЗ-буханку зеленого цвета, братья грузят головки сыра, козье молоко и масло. У Амин водительские права, и она садится за руль. Нахальный Арсен, устраивается рядом с ней, Солико приходится ехать в фургоне. Мужчина, даже если ему всего двенадцать главенствует среди чеченских женщин.
Водит Амин неважно, но ехать недалеко и сильного беспокойства это не вызывает.
Маленький автомобиль, с трудом протиснувшись в узкий проезд между отвесной скалой и главной башней, подпрыгивая на неровностях, начинает медленно спускаться в долину. Зарядивший дождь крупными каплями громко стучит по крыше, заливает лобовое стекло. Амин, судорожно вцепившись в руль бесконечно притормаживает, не давая машине сильно разгоняться. По петляв по узкому серпантину, усыпанному мелкими камнями, спускаются в долину, и дорога выпрямляется. Амин с облегчением вздыхает и прибавляет старенькому автомобилю ходу. Дождь стихает, и из-за туч появляется солнце.
Въезд в город перекрыт стоящим поперек дороги автокраном, снимающим с платформы тягача бетонные плиты и блоки. Пассажиры автобуса, ежатся под прицелом пулемета, торчащего из амбразуры блок поста. Амин, остановив машину за автобусом, глушит мотор. Арсен, тотчас выскочив, со всех ног мчится к натужно гудящему крану.
Кыш отсюда пацан! кричит молодой солдат, а обратившись к девушкам просит, девушки, уберите мальчика.
Легко сказать уберите. Парень, вероятно, впервые на Кавказе и не очень разбирается в местных обычаях. Взгляд синих глаз солдата неожиданно останавливается на Солико и юношеское лицо его, усыпанное смешными веснушками, освещает теплая улыбка.
Девушка, уберите разбойника, пока его плитой не придавило, просит солдат.
Какой крепкий, оценив ладно сбитую фигуру думает Солико и смущается своих мыслей. Парень, сделав короткий шаг, неуловимым движением руки хватает Арсена за поясной ремень. Оторвав от земли, несет беспомощно барахтающегося строптивца. Подойдя к Солико ставит мальчишку на ноги.
Девушка, а вас как зовут?
Солико в ответ молчит, прикрыв глаза длинными ресницами, зато отвечает Арсен:
Солико ее зовут, а если хочешь общаться, то сперва у меня разрешения спроси.
Солико делается пунцовой и отворачивается, а солдат обратившись к мальчишке удивляется:
Смотри какой грозный.
Затем, неожиданно чистым, очень красивым и сильным голосом парень поет:
«Сердце мне томила тоска.
Сердцу без любви нелегко.
Где же ты моя Сулико?
Сердцу без любви нелегко». (грузинская. нар. песня)
Разговоры окружающих стихают, все замирают в ожидании продолжения песни, но солдат прекратив петь небрежно треплет вихры Арсена, склоняется и доверительно просит:
Не обижай сестренку пацан.
Сам пацан! злобно бросает подросток.
Будешь обижать уши надеру, обещает солдат.
Мой отец тебе тогда голову отрежет!
Сообразив, что ляпнул лишнего, Арсен в страхе убегает и прячется за автобус, а озадаченный парень обернувшись к Солико встречается с ней взглядом, чувствует тонкий, едва уловимый аромат духов. Солико читает в его синих глазах нечто большее, чем интерес и смутившись отводит свои. От группы военных слышится крик:
Григорьев, Валерка, хватит песни петь, поехали!
Да свидание девушки! прощается парень и спешит к машине.
Открыв водительскую дверцу, парень оборачивается и, прежде чем, сесть за руль долгим взглядом смотрит на Солико. Сзади в машину втискивается невысокий кругленький офицер с тремя большими звездами на зеленых погонах, переднее пассажирское место занимает высокий солдат с толстой папкой бумаг. Стоящий на обочине БТР, взревев мотором резко дергает с места, за ним пристраивается другая техника. Колонна, оставив после себя облако дыма и желтой пыли освобождает дорогу.
Проверив у пассажиров документы, автобус пропускают. Теперь их очередь.
Всем выйти из машины. Что везете, куда? строго интересуется автоматчик.
Амин протягивает документы, выходит из машины и открывает заднюю дверь.
Ездили к дедушке за гостинцами, вот возвращаемся.
Солдат замирает, рассматривая сыр, масло и молоко, разложенное в фургоне.
Торговать будете? Разрешение есть?
Только себе и еще вам, с этими словами, Амин протягивает солдату заранее приготовленную головку сыра и пододвигает банку с молоком.
Александров, ко мне! кричит военный.
Подбегает солдат.
Забери это, автоматчик кивает на молоко и сыр.
Перекинув за спину автомат, Александров подхватывает подарки и удаляется.
Проезжайте, разрешает военный, возвращая документы.
Многоэтажные дома на центральной улице и вокруг главной площади сильно разрушены. Иногда слышны далекие выстрелы, но на них никто не обращает внимания. Чем дальше от центра, тем меньше разрушений. На балконах сушится белье, прохожие, спеша по делам беспечно смеются.
Их панельный трехэтажный дом абсолютно цел, правда дверь и замок в квартиру сломаны. В квартире выбито одно из окон. Вещи вытащены из шкафов и беспорядочно разбросаны по полу, почти вся посуда перебита, зато есть свет и даже вода. Взяв веник, Солико сгребает осколки стекла в кучу. Входная дверь открывается и входит соседка.
Солдаты приходили, и не один раз сообщает она, все перерыли проклятые разбойники.
Эту четырехкомнатную квартиру, со всем убранством, одеждой и даже фотографиями бывших жильцов, неизвестно каким образом раздобыли братья. Солико не хочет об этом даже думать, но невольно вспоминает свой первый визит сюда.
Залитый засохшей кровью пол и стены. Кровь, просочившаяся в щели между паркетными досками, почернела и не отмывается. Веселенькие голубые обои на одной из стен, безнадежно испорчены бурыми пятнами, и Солико их яростно срывает. Шкаф с двумя отверстиями от пуль, братья передвигают, закрывая стену, лишившуюся обоев. От резкого толчка, дверца шкафа открывается, и оттуда вываливаются фотографии вперемешку с детскими игрушками и рисунками. Солико начинает их собирать, и взгляд ее падает на самую большую из фотографии. На снимке два русских мальчика и девочка с воздушными шариками, стоят крепко обнявшись и улыбаются. Ахмат, сдвигая шкаф, недовольно ворчит на Абу:
Зачем стрелять, если нож есть?
После небольшой перестановки, отверстий больше не видно, теперь дырявой стороной шкаф стоит к стене с оторванными обоями. Вещи прежних жильцов братья грузят в машину, вывозят на пустырь, и облив бензином поджигают. В квартире остается только мебель. Вся семья получает городскую прописку, но жить продолжает в горах. Из невольных воспоминаний, Солико выводит Амин, которая, обращаясь к соседке говорит:
Надо дверь починить и окно заделать.
Рустам все сделает.
Рустам одноногий инвалид, местный столяр, вскоре появляется с чемоданчиком инструментов, и быстро приводит дверь в порядок.
Со стеклами в городе плохо, жалуется Рустам, войдя в комнату с разбитым окном, и предлагает, могу разобрать один из шкафов и щитами заколотить окно. Какой разобрать?
Солико не думая тыкает пальцем в тот, что стоит у стены и удаляется на кухню готовить обед. Спустя некоторое время, Рустам появляется на кухне и присаживается за стол. Амин накладывает ему полную тарелку щедро заправленного бараниной плова, устраивается напротив и интересуется:
Где можно стекла достать?
У военных строителей, отвечает с набитым ртом Рустам.
Амин кивает, а Солико вдруг вспоминает веснушчатого парня, еще вспоминает, что отец просил узнать, где живут строители и спрашивает:
Где, живут строители?
Некоторые за городом в расположении дивизии, а некоторые здесь на территории авторемонтного завода, тарелка перед Рустамом пустеет на глазах, видно, что он очень голоден. Солико кивнув, добавляет мяса и риса, наливает стакан молока.
Рустам доев, встает и прощается. Захватив полученные за работу сыр и молоко, скрипя самодельным деревянным протезом уходит. Солико, из кухни переходит в комнату и в ужасе вздрагивает. Отверстия в мебельном щите, которым Рустам заколотил окно, светятся солнечным светом словно два глаза. Хлопнув дверью, Солико выходит из комнаты, и ищет чем заткнуть отверстия. Находит старую газету, рвет ее в клочья и скомкав затыкает дыры. Глаза больше не светятся, но по-прежнему видны, теперь, в тусклом свете, падающем из коридора, они выпуклые и серые словно закатившиеся бельма покойника. В щелях светлого паркета чернеет кровь, оголилась ободранная стена. Девушке жутко, ее трясет, и она выходит из спальни. Амин видит какая Солико бледная и с тревогой спрашивает:
Что случилось?
Ничего, а где Арсен?