Что Вы делаете?
Ответа не было.
Я же сказала, что я не Татьяна. Отпустите меня.
Женщинам нельзя доверять, пыхтел он. Вы все подлые обманщицы и потаскухи.
Так, раздался голос внутри меня, Только на голубого женоненавистника осталось нарваться!
Почему Вы так считаете? тихо произнес голос.
Потому что в истории от женского коварства гибло больше мужчин, чем от болезней, войн и голода.
Ну, допустим. Но если Вы убьете невинного человека, Вас же замучает совесть!
Из-за Вас? вскинул мужчина брови. Не велика потеря! Вы даже не француженка.
Но как еще мне доказать, что я другой человек?
Даже если Вы не Татьяна, то отпускать Вас все равно никто не собирается.
Какая кровожадность, фыркнула я, начиная злиться на Париж.
Женщин в полтора раза больше чем мужчин на земле, так что Ваша смерть лишь улучшит статистику, ухмыльнулся мучитель.
Нельзя ли поправлять статистику при помощи убийства других женщин? в очередной раз взывая к светлой стороне, обратилась я к мучителю.
Может, и можно, вздохнул он, но Вы мне не симпатичны.
Хорошо, тихо произнесла я. Если я должна умереть, могу я все же узнать, в чем виновата Татьяна, и за что мне придется заплатить жизнью?
Надеетесь меня разговорить? усмехнулся мучитель.
Что случится? Я привязана Вас не трону. Целая ночь впереди, пока мы ждем Вашего друга, развлеките себя болтовней.
Ну, если настаиваете, то позвольте освежить Вашу память, поклонился мужчина не очень грациозно.
Я приготовилась слушать.
Ваш муж взялся продать картину из частной коллекции. Но перед самой сделкой заявил, что картину украли, мужчина в упор посмотрел на меня, его собственная жена, которая ушла от него в неизвестном направлении, после слов последовала кровожадная улыбка.
А владелец, как я понимаю, хочет продать картину инкогнито, без уплаты налогов? задала я вопрос.
Верно. Похоже, Ваш муж посвящал Вас в свои дела, усмехнулся мужчина.
Я просто догадлива, покачала я головой. Позовите мужа, покажите меня ему, он подтвердит, что я не его жена.
Непременно. Но есть два «но», надавил мужчина глубоким голосом.
Какие? желая освободиться, продолжала я уговаривать мучителя.
Чтобы Вас выгородить, чтобы Вы смогли беспрепятственно увезти картину, Жан скажет, что вы другое лицо.
А, второе «но»? кусая губы, спросила я.
Он ничего не сможет сказать, пробубнил мужчина себе под нос.
После этих слов побелела я.
Хорошо, кивнула я обреченно. У них должны были быть друзья, знакомые.
Наверное. Только мы с «друзьями» знакомы не были, передразнил мужчина меня.
А Вы какое отношение имеете к этой картине? решила зайти я с другой стороны.
Никакого, прозвучал ответ. Нас наняли, чтобы найти эту картину, грозно процедил мужчина. Мы ее найдем.
Никогда еще не встречалась в представителями вашей профессии, мило произнесла я.
Неужели? В России не мало криминальных личностей, даже во власти!
Но я с ними не знакома, ответила я, улыбнувшись еще раз, чем вызвала еще большую злость в мужчине. Только с французами, улыбалась я. А Вы давно занимаетесь бандитизмом?
С тех пор, как себя помню, пробурчал мужчина.
Так Вы из неблагополучной семьи? вымолвила я, взглянув с досадой.
С чего Вы взяли? тут же стал ершиться мучитель.
Ну, а какие дети еще попадают в плохую компанию? задала я резонный вопрос.
Мужчина нахмурился. Разговор ему явно был не по душе.
Правда, я слышала, что еще много нелегальных эмигрантов промышляют воровством, грабежами, убийством, так как не имеют возможности устроиться лучше в этом мире.
Ты замолчишь?! рассвирепел мужчина.
Да я так, просто. Не принимайте на свой счет, пожала я плечами, точнее попыталась сделать.
Если мой отец тунисец, то это не значит, что я эмигрант! Я родился и вырос в Париже, а не где-то на окраине! Я ходил в хорошую школу, и хорошо учился! Ясно тебе!
А предмет какой у Вас был любимый?
Французский! закричал мужчина, тряся сжатыми кулаками надо мной.
У меня тоже, брякнула я.
Он превратился в быка, который стоял и свирепо дышал на меня, сжав кулаки. Потом не выдержал и ушел в другую комнату, громко хлопну дверью. Через пять минут он вернулся и снова свирепо стал смотреть на меня.
Я добропорядочный французский гражданин, а не эмигрант. Мои родители достойные люди. Я работаю там, где хочу, потому что я свободный француз, и делаю, что хочу! Поняла!
Я вжала голову в плечи, и вовремя, мужчина собрался съездить мне по лицу, и больнее, чем его друг до этого. Рука зависла надо мной в угрожающей позе. Я зажмурилась от страха. Что-то стукнуло. Подождав еще немного и не дождавшись оплеухи, я, с опаской, открыла глаза. Меня спасло внезапное возвращение подельника, который остановил злого мужчину.
Ты что, спятил! ошеломленно произнес высокий француз.
Давай убьем ее прямо тут! брызгая от ярости слюной, шипел коренастый турок.
А картину как искать будем? охлаждая пыл коллеги, высокий француз положил свои жердеподобные руки на плечи тунисца.
Дрянь! заорал коренастый коллега. Я из тебя всю душу вытрясу. Жалеть будешь, что на свет родилась.
Ты что? очумело смотрел на него приятель. Что она тебе сделала?
Эта дрянь и после этого полились ругательства в мой адрес, половины из которых я не знала, только догадывалась о смысле.
Второй мужчина смотрел на меня с недоумением.
Ладно, оттащил он своего приятеля подальше от меня. Нам надо кое-куда съездить. Оставим ее пока здесь, потом разберемся.
Давай ее сразу прикончим! снова закричал мужчина.
Некогда! Пошли! выволок второго чуть ли не за шиворот.
После того, как за ними захлопнулась дверь, я оглянулась вокруг и взгрустнула еще больше. Положение было немыслимое! Я в единственном на сегодня платье, обтертом об грязный пол машины, поверх которого были повязаны толстые веревки, сидела привязанная к стулу в доме, который даже не знала где находится. Руки крепко связаны. Рот заклеен. На часах пять утра, и спать хочется жутко. Я старалась абстрагироваться от нарастающей паники, но она как волной накатывала с каждой минутой все сильнее и сильнее. И как я смогла попасть в такие истории? Решила сделать доброе дело, сходить к мужчине, который ждал Илью, а наткнулась на труп! Помогла женщине вещи перенести из квартиры в машину, теперь похищена незнакомцами вместо нее! Везет как утопленнику. Сбежала от одних неприятностей, впуталась в другие.
Я напряглась, попробовала освободить руки безрезультатно. Веревки, туго затянутые, впивались в тело. Попробовала оторвать стул от пола и из этой затеи тоже ничего не вышло, вздохнула, оглянувшись по сторонам, в желании найти хоть что-то ценное для меня, но не видела ничего интересного: никаких колющих и режущих предметов.
Квартира была из неприятнейших: жутко пахло старостью и плесенью, вся заставленная мебелью, картинами, вазами, и другим барахлом. Такое ощущение, что здесь жил старьевщик или помешавшийся антиквар, который только копил вещи и ни за что не хотел с ними расставаться. Я оглядела все еще раз и совсем затосковала, как вдруг услышала шорохи и звук тихо открывающейся двери. Замерев от страха, даже дышать перестав от волнения, я вслушивалась в тишину. По коридору раздавались тихие, медленные, крадущиеся шаги.
Неужели мои похитители входят так тихо? Разве к себе домой так входят? подумала я.
Тут дверь комнаты медленно отворилась, и на пороге оказался молодой мужчина. Я захлопала глазами, пытаясь понять галлюцинация или нет? Мужчина явно был удивлен, может быть, даже больше меня. Застыв на пороге, смотрел на меня и старался, чтобы его глаза не вылезли из орбит. Я сидела, он стоял; время замерло. Мужчина не шевелился, смотрел, с трудом соображая, что делать следует дальше. Я представила себя на его месте: ты приходишь в дом, чтобы что-то украсть, и вот сюрприз связанный человек на стуле. Хоть стой, хоть падай!
Я еще раз осмотрела его с ног до головы. Для вора он был одет весьма щеголевато: дорогая коричневая кожаная куртка, брюки и рубашка, я могла поспорить на что угодно, все хорошего качества и дорогих марок. Впрочем, откуда мне знать, может во Франции принято во всех ситуациях выглядеть безупречно, даже при ограблении. Грабитель был высокий, спортивный и совсем не худой для домушника, который должен пролезать во все окна и оконные форточки. У него было красивое лицо: прямой нос, пухлые губы с четкими очертаниями, аккуратная трехдневная щетина, волосы чуть волнистые, чей цвет был смешением шоколадного с пеплом. Пока я с любопытством разглядывала его внешность, он медленно приблизился и присел напротив меня, заглянув в глаза. Глаза оказались насыщенного голубого цвета. Взгляд был нежным, который редко встретишь у мужчины.
Это было как скачек в прошлое: его взгляд заставил меня на секунду забыть реальность и вспомнить школу, где в шестом или пятом классе я дружила с мальчиком, таскавшим мой портфель, делившимся со мной карандашами и бегавшим за другими мальчишками, которые стаскивали с меня ободок или заколку, стараясь привлечь мое внимание. У него были такие же нежные, светившиеся мягкостью глаза. Уверена, что ему завидуют не только мужчины, но и женщины.
Мужчина взглянул своими волшебными глазами мне в глаза, улыбнулся, и я обнаружила вторую очаровательную черту внешности улыбку. Рука освободила другую руку от перчатки, зависла в воздухе, приблизилась к моему лицу и резко содрала пластырь. От неожиданной боли лицо сморщилось, и тут же мои глаза взглянули на него с благодарностью. Я сплюнула в сторону, пытаясь избавиться от привкуса пластыря на губах, и произнесла по-французски.
Спасибо.
Пожалуйста, он еще сильнее улыбнулся и огляделся вокруг.
Его все это изрядно рассмешило. Ситуация была более чем анекдотической.
Похоже, здесь живут не очень гостеприимные люди, тихо произнес он.
Весьма негостеприимные, я старалась как можно очаровательней улыбнуться. Вас не затруднит меня развязать?
Затруднит, он улыбнулся в ответ. Боюсь, Ваши друзья расстроятся, если Вы уйдете не попрощавшись!
Я думала, они Ваши друзья.
Мужчина опять улыбнулся, все пристальнее разглядывая меня.
Я тут осмотрю все, а Вы тихо посидите.
Гость встал и начал ходить из одной комнаты в другую, осматривая стены, искал тайники, рыскал туда-сюда минут двадцать. Руки у меня адски болели, все тело затекло, я с трудом представляла, как выбраться.
Он мой шанс, сказала сама себе и облизнула губы.
Когда в очередной раз мужчина проходил мимо, я решила его пощадить.
Если Вы ищете Ренуара, то его здесь нет.
Гость резко остановился и взглянул на меня. Голубые глаза впились так, что дрогнуло сердце, только не от страха, а от совсем другого чувства, непонятного, теплого чувства, которое разлилось по телу.
Где же картина?
Развяжите меня, и я расскажу все, что знаю, глядя кристально-честными глазами, произнесла я жалостливо.
Он еще раз оглядел меня всю, словно оценивая мои силы и возможность побега, и двинулся в мою сторону. Я почувствовала, как к руками приблизились другие руки. Он старался как можно деликатнее освобождать мои руки из плена, которые как и ноги сильно затекли. Места от веревок побаливали, я еле вытерпела, дожидаясь освобождения. Развязывая веревки, мужчина не переставал улыбаться, и когда я встала со стула, чуть не упав, подхватил меня, все еще продолжал улыбаться. Я кое-как выпрямилась и поправила на себе одежду. Ноги и руки затекли от многочасового сидения боль и покалывания тысячи тоненьких иголочек становились все ощутимее, как и аромат парфюма, хозяин которого стоял рядом беззвучно и наблюдал за моими действиями. Когда ноги более или менее стали слушаться, я прошла к какой-то куче барахла, взяла свой пиджак и стала его надевать.
Ты хотела сказать мне, где картина, раздался тихий голос.
Он подошел близко, почти впритык, от чего стало еще приятнее.
Вы на машине? с замиранием сердца, спросила я.
Да, улыбнулся мужчина.
Идемте, нога сделала шаг вперед.
Картина, спаситель резко схватил меня за руку и заглянул в глаза.
Идемте, здесь ее все равно нет, ответила я.
Он разжал руку и пошел за мной следом. Спустившись вниз, мы зашагали к транспортному средству, постоянно озираясь. Серебристый и довольно красивый автомобиль стоял в отдаленном месте, чтобы не бросаться в глаза. Я села в кресло, спаситель услужливо захлопнул за мной дверь, сел на водительское сидение, повернул голову и снова улыбнулся.
Итак? принявшись внимательно слушать меня, произнес мужчина.
Картина у жены, ответила я на желанный вопрос.
У жены кого?
Какого-то Жана, пожала я плечами. Я не знаю, кто это.
Где жена? продолжил мужчина разглядывать меня, немного улыбнувшись.
Сбежала, вздохнула я.
Куда? мужчина не переставал улыбаться и не требовал развернутого пояснения.
Не знаю, ответила я.
А от тебя ребята что хотят?
Надеются узнать, где картина, ответила я и снова вздохнула.
И где она? еще раз улыбнулся мужчина.
Я же сказала, что не знаю. Жена Жана увезла ее с собой, когда уходила от него.
Откуда ты знаешь? сверлил меня мужчина голубыми глазами.
Они сказали, ответила я безо всякого понимания, что происходит.
Точно у жены? произнес мужчина все еще с долей сомнения.
Что, картина? переспросила я повеселевшим голосом.
Он кивнул утвердительно на мой вопрос.
Насколько я поняла, мужчины в этом абсолютно уверенны.
Водитель улыбнулся обаятельной и мягкой улыбкой, повернул ключ в замке зажигания и покачал головой. Машина двинулась с места.
Вы с ней подруги? раздался голос после пятиминутной паузы.
Нет, тихо ответила я, глядя на него кристально-честными глазами.
Глаза переместились с дороги на меня. Я вздохнула и добавила.
Мы соседи по дому. Она жила на первом этаже, кажется.
Он снова покосился в мою сторону.
Квартира ей не принадлежала, пояснила я. Мы случайно столкнулись у лифта.
Как это произошло? настороженно произнес мужчина.
Я выходила из лифта, и увидела, как она вносила коробки в дом.
И ты ей помогла, окончили фразу за меня.
Нет. Я видела только, что она вносила коробки. Больше мы с ней не встречались.
Вот как? улыбнулся мужчина.
Ну, я только поздоровалась с ней, и все, пожала я плечами.
Полагаю, своими планами она с тобой не делилась, вздохнул мужчина.
Разумеется, нет.
Куда тебя отвезти? вздохнул мужчина, поворачивая на светофоре.
Я пожала плечами.
Где я живу, они знаю, вздохнула я. Пристали ко мне прямо в подъезде, по голове ударили, рука начала ощупывать череп. Шишка была большой. Увезли черт знает куда.
И тут я сообразила, что мне надо вернуть ключи от Лешиной квартиры риэлтору, взглянула на Поля и моментально отказалась от этой идеи. Лучше никому не говорить, что у меня есть еще одно место, чтобы спрятаться. Поль взглянул на меня еще раз своими голубыми глазами и опять улыбнулся, выстроив маршрут до квартиры Ильи. Я ответила благодарной улыбкой.
Давно в Париже?
Три дня.
И уже влезла в такую историю?! он опять улыбался.
Случайность, вздохнула я.
Невезение, поддразнил меня мужчина.
Не люблю этого слова, поморщилась я.
Ну, тогда злой рок. Фатум!
Слово из области высокой литературы. Надеюсь, все не так пессимистично, моя драма не станет трагедией.
Я бы не стал на это рассчитывать, покачал мужчина головой. Вполне вероятно, что она превратится в триллер с летальным исходом.
Почему? повернула я голову, начав смотреть только на него. Внутри все похолодело.
Ты знаешь этих людей?
Нет. Я случайно оказалась ее соседкой. Я даже не поняла из их слов, то ли она ушла от мужа, то ли сбежала от него.
Прихватив кое-какие вещи и Ренуара, вздохнул мужчина.