Он приложил руку к сердцу, словно вассал, присягающий своему сеньору. Я с подозрением прищурил глаза:
Какое еще взаимопонимание? Вам ведь уже заплатили, если не ошибаюсь?
Да, да, энергично закивал Деметри. Пять тысяч хурасамов авансом; и пообещали еще девять тысяч марок из вашего банка на Тевкре, когда вы прибудете на место. Он махнул рукой, словно бы отметая подозрения, как отгоняют мясных мух. Это все очень хорошо, но как бы сказать? Вы ведь нобиль. А у нобилей все всегда как это называется? Он выразительно посмотрел сначала на меня, а потом на Киру. Запутано?
Мы уставились друг на друга, словно ожидая, кто из нас первым моргнет. Я часто замечал, что молчание самый эффективный прием в любом разговоре. Так я и перемолчал маркитанта. Шум стойки на мгновение утих, и стало слышно, как кто-то кричит на уличном жаргоне.
Вы ведь не преступник, нет?
Застигнутый врасплох, я в удивлении поднял брови:
В смысле? Нет.
Что моя мать ему наговорила?
Я просто не хочу подвергать моих людей опасности, объяснил Деметри, не сводя с меня глаз.
Он опять налил себе вина и не сдержал разочарованную усмешку, услышав плеск напитка, наполнившего стакан:
У нас хватает своих проблем и без того, чтобы вмешиваться в делосианскую политику.
Я искоса посмотрел на выцветшую рекламу оперы с обнаженной чернокожей женщиной, державшей в руке меч и наступившей босой ногой на голову павшего имперского легионера. На плакате было написано: «Тиада, принцесса Тракса».
Вы как раз и увезете меня подальше от делосианской политики.
Деметри уже готов был заспорить, но я переключился на джаддианский:
Послушайте, вы ведь родом из Княжеств Джадда?
Да, да. Si, заморгал чужеземец, и на его остром лице проступило удивление.
Он продолжал наблюдать за мной сквозь полуопущенные веки.
Как вы относитесь к Земной Капелле?
Веселое выражение исчезло с лица Деметри, он скривился, словно хлебнул кислого вина.
Довольный произведенным эффектом, я продолжил разговор на том же джаддианском:
Так я и думал. Получается, что мы относимся к ней одинаково, mi sadji. Так вот, меня хотят послать в семинарию. А вы помогаете мне сбежать.
Я попытался улыбнуться, но у меня получилась лишь кривая усмешка, обычная для моей семьи. Я осознавал, как звучат мои интонации, как выглядит мой лоск представителя имперской элиты, отпрыска одного из старейших домов во внутренних мирах. Этот голос больше подходил злодею из оперы вроде той, которую рекламировал безвкусный плакат, наклеенный на стене погребка.
Деметри выпятил острый подбородок, наклонился над стаканом и прошипел, на этот раз на имперском галстани:
Значит, оставить с носом Капеллу?
Он оглянулся через плечо на комнату отдыха, где двое любителей джубалы курили кальян, то ли первые утренние посетители, то ли последние из ночных. Больше в этом мрачном заведении никого не было. Деметри продолжал следить за ними.
Я уже слышал об этом от наших общих друзей из консорциума. Просто хотел убедиться, что тут нет ничего другого. Более грязного.
В моем воображении расцвела картина с неподвижным телом Криспина, лежавшим на полу. Взглянув на напряженное лицо Киры, я понял, что она почувствовала то же самое.
Нет, нет. Ничего похожего.
Если Деметри и заподозрил меня во лжи, то это его, казалось, не обеспокоило. Он одним залпом допил вино, так что у него перехватило дыхание от этой гадости, прищурился и низким голосом спросил:
Кто вы такой?
Я же вам говорил, ответил я, меня зовут Адриан.
Он погрозил мне длинным пальцем, и я заметил татуировку, слабо блеснувшую на тыльной стороне его ладони.
Нет, нет, нет, нет. Может быть, я родом и не из вашей Империи, но меня нельзя пнуть, как собаку, или лгать мне в глаза. Вы не просто Адриан. А эта малышка, он указал пальцем на Киру, не ваша подружка. Она слуга? Или, может быть, телохранитель?
Я замешкался с ответом, и его лицо растянулось в хитрой усмешке торгаша. Он сел на место, тихо посмеиваясь себе под нос и теребя пальцами треугольный медальон на шее.
Из какого вы дома? Фэн не говорила.
Понимая, что нет смысла отпираться, я стащил перстень с большого пальца и протянул ему. Хоть он и был чужеземцем, но все равно нахмурился:
Нужно было отказать этой стерве.
Если вы улетите быстро, у вас не будет проблем, сквозь зубы процедила Кира, видимо задетая словом «стерва», брошенным в адрес моей матери ее тайной хозяйки.
Марло Не обращая на нее внимания, Арелло со стуком опустил стакан на стол. Марло Это не на вас случайно напали? Не так давно. Сзади, на выходе из борделя, правильно?
В присутствии Киры это меня особенно взбесило. Я хлопнул рукой по столешнице, вчерашняя ярость снова расцвела во мне.
Это был не бордель!
Деметри снова зашелся сухим деревянным смехом, привлекшим внимание двух курильщиков джубалы, сидевших возле арки, что вела на балкон.
Значит, это были вы!
Я поморщился. Старый трюк, описанный во многих книгах.
Это случилось после Колоссо.
Все равно. Деметри наполнил мой стакан и махнул рукой. Ваша симпатичная телохранительница права, доми. Мы должны улетать. Немедленно, он поднял графин, словно собирался произнести тост, но бабушка учила меня не разбрасываться вином, даже такой козлиной мочой, как это. Ваше здоровье, mi sadji. Buon atanta.
I tuo, ответил я и проглотил пойло.
Карч лежал на самом краю мира, так далеко от цивилизации, как это только возможно для планет, подобных Делосу. Если бы наши картографы сохранили романтику своих древних коллег, они могли бы изобразить в окрестных водах драконов и морских змеев. Тогда как гордые башни Мейдуа тянулись к серым небесам, словно воздетые в молитве руки, Карч был плоским, беспорядочным нагромождением двух- или трехэтажных домов, разбросанных вдоль скалистой гряды, окружавшей бухту. В серо-голубой воде плавали, словно мусор, понтоны и баржи, пришвартованные к бетонным пирсам, что выступали из береговой линии подобно рыбьим костям. Здесь собралось великое множество кораблей: парусных, паровых и космических.
И людей. Земля и император, еще и людей. Ужасная толчея, давящая, зловонная и шумная. Я был на голову выше любого плебея в этой толпе, поэтому ссутулился, забросил на плечо ранец и расстегнул на груди рубашку, спасаясь от непривычной жары. Двое легионеров матери, переодетых в штатское, несли мой сундук, следуя на почтительном расстоянии позади меня. Кира шла впереди с таким решительным видом, что толпа сама расступалась перед ней. Понтоны под нашими ногами раскачивались на слабых волнах.
Деметри ушел раньше, и когда мы приблизились к плоской темной лепешке его корабля, приютившегося в бухте, он заковылял нам навстречу. Торговец распахнул оранжево-зеленый халат, и шелковая ткань развевалась на ветру позади него. Он поднял руку и помахал мне. Я увидел его и поспешил навстречу, проскочив между двумя широкоплечими моряками, разгружавшими лодку, почти не заметив их, поскольку все мое внимание занимал матово-черный звездолет, прижавшийся к поверхности воды.
Корабль джаддианца напомнил мне катамаран: две толстые турбины, установленные по его бокам, выступающие спереди и сзади сорокаметрового корпуса. Купол из алюмостекла выглядывал между ними, словно замаскированный глаз, а на корме возвышалась тонкая управляющая спираль с двумя тяжелыми плавниками, работавшими как воздушные рули, когда корабль плыл по воде. Весь корпус, изготовленный из адаманта и ударопрочной керамики, с добавлением деталей из алюмостекла и чистого титана, был черен, как сам космос. Возможно, на слух это звучит обнадеживающе, и окажись на моем месте техник с какой-нибудь отдаленной фермы, не имеющий и двух хурасамов за душой, он наверняка бы так и решил. Но поскольку я был сыном архонта, вид корабля вызвал у меня беспокойство.
Тонкие трещинки покрывали керамический корпус и были местами заварены, а кое-где просто замазаны. Наполовину облезшая эмблема на носу корабля изображала сложенные лодочкой ладони, которые поддерживали текущие струей джаддианские буквы, составляющие слово «Эуринасир», а дым, что поднимался от прогревающегося термоядерного двигателя, придавал кораблю сходство с древним, работающим на дровах паровозом. Если где-то здесь и был генератор компенсирующего поля, то я его не заметил.
Отличный корабль, капитан! крикнул я, опуская руку. Надеюсь, мы не заставили вас ждать?
Прошло, должно быть, полчаса с того момента, как мы расстались в грязном винном погребке, пропитанном вонью джубалы. На понтонном пирсе пахло озоном от ядерного двигателя и дизельным топливом от наружных турбин.
Деметри Арелло улыбнулся, сверкнув белыми зубами, и завязал зеленый кушак вокруг тонкой талии.
Вы как раз вовремя. Идем скорей. Он бросил взгляд на двух переодетых солдат, поставивших мой сундук на настил, и улыбка его померкла. Если бы я даже не был уверен в том, кто вы такой, это разрешило бы все мои сомнения. Мы сами занесем его внутрь.
Он опять покусал губу, разглядывая меня, словно какое-нибудь насекомое под стеклом, и забарабанил пальцами по ноге.
Минутку, сказал я и обернулся к Кире. Вы сделали все, что могли, лейтенант. Забирайте остальных и возвращайтесь. Если повезет, вы еще можете успеть.
Она покачала головой, заложив большой палец за пояс своей туники:
Уже слишком поздно.
Внезапно заинтересовавшись носками своих сапог, я проговорил, обращаясь к ним, а не к стоявшей напротив меня девушке:
Мне очень жаль.
Я ждал, что она что-нибудь ответит. Не важно что. Скажет, что все в порядке.
Вспомнив о том, чем Криспин угрожал ей, я добавил:
Моя мать защитит вас. Я уверен. Попросите ее перевести вас на службу к моей бабушке. Куда-нибудь подальше от замка.
«От моего брата».
Со мной все будет хорошо, отстраненно произнесла она и повернулась, чтобы уйти.
Я не мог винить ее за эту спешку, но все же удержал за предплечье:
Подождите, Кира.
Она оглянулась вполоборота и сердито посмотрела на остановившую ее руку. Возможно, решила, что я снова собираюсь ее поцеловать. Но ничего похожего не произошло. Я понимал, что это важный момент, понимал, что вижу последнее знакомое лицо из моей прежней жизни. Последнего человека из подошедшего к концу детства. Я хотел сказать что-нибудь такое, что она запомнила бы. Но просто отпустил ее, прижал к груди кулак, отдавая салют, и повторил:
Мне очень жаль.
Я хотел, чтобы она ответила. Но она промолчала. Только развернулась и скользнула между двумя легионерами, которые повторили мой салют и тоже растворились в толпе. В своих воспоминаниях я вижу, как стою на раскачивающемся пирсе и смотрю вслед уходящим солдатам, одетым как обычные люди. Но это только сны.
Не прошло и секунды, как Деметри требовательно ухватил меня за плечо:
Идем скорей, мальчик. Мы теряем время.
Да, слабо ответил я, вытягивая шею, и проверил содержимое карманов: нож, обычное удостоверение личности, пригоршня хурасамов, письмо Гибсона и универсальная карта, которую я выбил у Лены Бейлем и Гильдии шахтеров. Двадцать тысяч марок это большие деньги. Когда я окажусь за пределами планеты, вдалеке от назойливого внимания отца, этого хватит, чтобы начать любой вариант новой жизни. Несмотря на письмо Гибсона, я мог отправиться куда угодно. Двадцати тысяч хватило бы, чтобы попасть на любой корабль. И даже не один. Учитывая мое происхождение, я мог бы даже купить корабль в кредит и стать маркитантом или наемником. Я представил, как полечу к Иудекке подобно Симеону Красному, чтобы преломить хлеб с пернатыми ирчтани, чтобы увидеть всю Вселенную. Представил и невольно улыбнулся.
«Сначала Тевкр».
Я наклонился, чтобы помочь Деметри отнести мой сундук. Мы поднялись по трапу в холодную стерильную темноту воздушного шлюза, навсегда оставляя позади серебристое солнце и небо моей родины.
Глава 20
За краем карты
Теперь мы можем лететь? послышался хриплый женский голос, как только мы с Деметри поставили мой сундук между деревянными ящиками и железными бочками в низком трюме.
Воздух на борту «Эуринасира» был холодный, как и на большинстве других кораблей, а тусклый золотистый свет выхватывал из темноты лишь отдельные участки черных стен и истертого металлического пола. Здесь пахло пороховой гарью, машинным маслом и окалиной. Ржавчиной. Не самый приятный и не внушающий особой уверенности запах. Корабль использовали очень долго по крайней мере несколько десятилетий, а то и больше.
Я обернулся и увидел женщину в сером комбинезоне. У нее была такая же бронзовая кожа, как у Деметри, такие же сверкающие, словно звезды, волосы, только вдвое длинней, спадающие волнами до самых локтей. Я бы мог принять их за брата и сестру, если бы не видел просветлевшего лица Деметри, когда он подскочил к ней, обхватил руками и с низким горловым звуком прижал губы к ее губам.
Джуно, познакомься с нашим новым другом! указал он на меня. Бассем уже подготовил двигатели? Я хочу смыться отсюда немедленно.
Женщина по имени Джуно подошла ко мне и протянула руку. Я нерешительно посмотрел на ее ладонь. Деметри смутил меня еще больше, сказав:
Это Адриан Марло, миледи.
Леди?
Я поклонился, ненадолго забыв о смущении, повинуясь чуть ли не генетически заложенным правилам хорошего тона. Женщина еще несколько секунд простояла с протянутой рукой я так и не понял почему, а потом опустила ее.
Оба моих знакомых засмеялись, и Джуно ответила:
Нет, я не леди. Деметри просто пытался очаровать меня, уж он такой. Она приложила руку к груди. Здесь нет ни одного нобиля.
Если бы она назвалась джаддианской принцессой, я бы поверил ей. На Джадде увлечение евгеникой переросло в нравственный закон, и даже люди среднего класса славились своей красотой. Ее волосы, так же как и у Деметри, не могли быть натуральными. Вероятно, эти изменения были приобретены неофициальным путем первый признак того, что я покинул тщательно оберегаемые сады имперской жизни.
Не считая его, поправил Деметри и провел большим пальцем по нижней губе. Этот парень королевской крови. Сын архонта.
Женщина просияла, глаза ее вспыхнули янтарем в желтом свете трюма.
Правда? Никогда раньше не видела имперского палатина.
Я смущенно отвел взгляд:
Теперь я больше не палатин, мадам.
Зови меня Джуно, пожалуйста, сказала она, подходя ближе и прищуриваясь, чтобы лучше рассмотреть меня в полутьме.
Когда мы встречались в баре на пристани, мне показалось, что Деметри высок ростом, но никто из джаддианцев не мог сравниться со мной. Я пытался решить, к какой категории причислить этих людей по имперским стандартам. Оба они явно имели кое-какие изменения крови, так что их нельзя было назвать плебеями. Значит, они патриции? Возвышенные, как сэр Робан и остальные рыцари отца?
Из корабельного динамика раздался колокольный звон, постепенно повышающийся в тоне, как у часов с боем. Затем послышался зычный мужской голос с таким же сильным акцентом, как у Деметри:
Пассажир уже на борту, капитан?
Да, Бассем! отозвался Деметри и направился из холодного трюма к круглой надстройке. Не спрашивай разрешения, просто стартуй. Сначала в море, а потом вверх. Ты знаешь курс. Мы сейчас придем.
Он остановился у двери в эффектной позе, ухватившись обеими руками за металлический каркас, словно актер перед выходом на сцену.
Наверняка ты захочешь увидеть это.
«Вверх».
Это слово отозвалось музыкой у меня в груди, несмотря на то что все еще могло пойти не так. Я усмехнулся и двинулся следом за торговцем через надстройку и по грохочущей металлической лестнице, мимо закрытой стеклянной двери лазарета. Бледные лица двух женщин со следами грима посмотрели на нас из тени за дверью, и одна что-то спросила капитана насколько я понял, на каком-то языке Демархии Тавроса, но Деметри оставил ее вопрос без ответа.