Мисс Мансура если не подобрела, то мигом оценила выгоду, и улыбка стала приветливей. Она оглядела мой зимний наряд и сказала:
С вами приятно иметь дело, мисс. К платью могу предложить ещё балетки и гольфы. За дополнительные двадцать монет. Не хотите ли принять душ перед сменой платья?
Я хотела, ибо жара уже превратилась в пытку.
* * *
Когда несколько минут спустя, обернув три раза вокруг талии бессмысленный зелёный пояс в красный горох, я вышла к Алви на улицу, он присвистнул.
Какой интересный выбор!
Так модно сейчас, не знали? Безразмерные платья подчёркивают стройность фигуры и изящество рук. Жаль, в этой провинции не было варианта с буфами, парировала я и положила в авто пакеты со своими шерстяными вещами. Итак, мы едем в столицу или куда-то ещё?
В библиотеку академии, усмехнулся Алви, продолжая меня рассматривать с нескрываемым любопытством.
Там есть запретная литература? ахнула я, мигом забыв про платье.
Целый подвал. Мне достаточно было узнать полное название твоего фолианта.
* * *
По дороге я вновь насмотрелась на кувыркающихся в фонтанах пальцегадов и семейства маленьких народцев, на то, как виверна усаживает на крыло малышей с переливающимися шкурками, и выяснила заодно, что из-за изменённого магического фона во время каникул никто на территории академии не пользуется портальными зеркалами, приходится перемещаться обычными способами. Благо Алви прекрасно управлялся с самоходной машиной.
Я украдкой поглядывала на его плечи, в меру широкие; на жилистые руки, выступающие из закатанных до локтя рукавов, и забывала, о чём думала до этого. Особенно если мы случайно сталкивались взглядами. Естественная пластика и магнетизм его тела постоянно приковывали внимание. Мне срочно нужен был ментальный блок! Не от магии, а от скоропостижного отупения.
В библиотеке академии, к счастью, гоблины не резвились. Но и тут у меня раскрылся рот от удивления, едва мы вошли в хорошо знакомые просторные помещения под готическими сводами. Над столами сейчас не сияли осветительные шары, зато книги медленно слетали с полок, задумчиво парили, помахивая обложками. В полутьме под потолком они выпускали со своих страниц голоса и образы. Те плелись, смешиваясь один с другим, розоватые, лилейные, голубые, и разлетались обратно по своим книгам, так и не превратив в коктейль разные сюжеты и повествования.
Прямо перед нами пронизанный солнечными лучами из окна молодой полупрозрачный колдун с лицом зеленоватого оттенка варил зелье, сверяясь с инструкцией. Вокруг него летали баночки, пучки трав и мешочки с ингредиентами.
Это же иллюстрация в учебнике по зельеварению с первого курса! восхищённо тронула я за рукав Алви.
А это не узнаёшь? шепнул он мне, показывая на кружащиеся слева, словно в калейдоскопе, лица с разными глазами, носами, подбородками, морщинами.
Они оживали, тёрли переносицу или виски, искренне смеялись или смотрели украдкой. Морщились, подмигивали, расширяли глаза, внезапно бледнели и снова улыбались.
Мой любимый справочник по физиогномике! ахнула я.
Алви усмехнулся.
Судя по тому, как ловко ты читаешь без магии лица, ты с ним спишь.
Кхм, в порочных связях со справочниками меня ещё не обвиняли
Алви хмыкнул и, стараясь не потревожить библиотечный мир, осторожно пошёл по громадному залу. Я тоже замолчала. Под сводами библиотеки и без наших диалогов слышались приглушённые разговоры, перелистывание страниц, скрип самопишущих перьев, стук копыт и рёв драконов. Любимая библиотека сейчас выглядела ещё более мистической и таинственной, и моё сердце замирало. Было в этом настоящее удовольствие! Не то что сомнительная радость от перепалок с Алви
Вдруг одна из книг, вылетев с полки десятого стеллажа, распахнулась, вскрикнула, как раненая птица, и окрасила воздух вокруг себя грязно-красным. С её страниц закапала кровь. Из тени под потолком к книге на помощь бросился библиорус, расправив перепонки между лапами, словно гигантская белка-летяга. Закряхтел возмущённо, лизнул длинным, клейким языком по кровавым корешкам. Прекратив кровоточить и стенать, книга покорно опустилась в мохнатые лапы библиотечного полудемона.
Боже, я думала, это опус про вампиров или пускателей крови, а там просто были вырваны страницы пробормотала я.
Некоторые книги чересчур драматично реагируют на всё подряд, пояснил вполголоса Алви. Как и их авторы.
А при чём тут авторы?
Каждая книга хранит частицу души автора и консервирует его энергию. Неужто не знала?
Похоже, эту книгу писал истерик.
Историк! «Исторические хроники о гонениях и казнях магов», прочитал Алви на обложке книги-жертвы, которую баюкал, как нянька, упитанный библиорус.
М-да, немудрено писавшему об этом автору вздрагивать по ночам.
Библиорус заключил пострадавший томик в пузырь магического света и, взмахнув лапой, отправил куда-то в угол зала. Видимо, на реставрацию.
Алви поманил меня в самую тёмную часть читального зала, за стеллажи с мирно посапывающими книгами на полках, посвящённых снам. Алви остановился перед монументальной колонной. Положил на верхнюю часть дубовой панели ладони. Проговорил заклинание.
Передняя панель колонны резко взметнулась вверх, открывая нашему взгляду выход на узкую винтовую лестницу. Кованые ступени и перила по правую руку круто убегали вниз.
Хотя бы ради доступа в запретные залы библиотеки стоило бы побороться с вами за ректорское кресло, с восхищением проговорила я.
Положи руку мне на плечо. Иди за мной как можно ближе, велел Алви, явно польщённый. И не шуми. Стражи подвального хранилища меня не тронут. Но на них наложено столько чар для защиты, что нервишки у некоторых пошаливают. Хотя, конечно, слово «нервы» к астральным чудовищам не подходит категорически.
Едва мы вошли, колонна позади захлопнулась, погрузив нас в кромешную тьму. Алви положил ладонь на морду требовательно засветившегося монстра у начала перил. Прошептал ещё одно заклинание. Кованая ступенька медленно вспыхнула голубоватым светом под ногами Алви. Затем следующая, ещё одна, и ещё, и так до самого пола далеко в глубине: заколдованная лестница признала того, кому войти было дозволено.
Алви на всякий случай обернулся ко мне и приложил палец к губам, прижал другой рукой мою руку к своему плечу. Стало немного не по себе, раз даже ректору было чего опасаться. Я подобрала пышные рюши на юбке свободной рукой, и мы пошли.
Алви продолжал придерживать мою руку, словно боялся, что та соскользнёт. И это заставляло меня волноваться ещё сильнее. Надеюсь, запрещённые книги не штогрины охраняют!
Сквозняки и тени на каменных стенах заставляли меня вздрагивать. Наконец, мы спустились к гранитным плитам. Алви вновь произнёс неизвестное мне заклинание.
В чашах на полу и на высоких каменных подставках вспыхнул огонь, словно ожил, освещая тёмные полки и стеллажи. Зал здесь был не слишком большим, если сравнивать с верхним. Низкие своды давили, как в винных погребах, но пахло книгами и тайной, от чего у меня буквально зачесалось всё от нетерпения.
Алви произнёс название моей книги, и оно серебряными буквами вспыхнуло в воздухе.
«Тайные заклинания и ритуалы. Передано и записано адептом древней магии Энтергеном Дж. Хайлингом».
Поисковая фиолетовая шлейка окрутила призрачное название искрами, превратилась в облачко, а затем метнулась к полкам с фолиантами. На первой из них я с расширенными глазами прочитала названия спрятанных тут сокровищ:
«Упокоение и поднятие мёртвых в боевых целях»
«Дистанционное подчинение и управление сознанием масс»
«Природные яды и антидоты. Полный сборник рецептов данрадских ведьм»
«Тайны Храххны со слов выжившего оккультиста»
«Ключи к структуре сознания. Интеграция души в чужое тело»
«Магия драконов и оборотней. Зелья, проклятия, защита»
«Управление реальностью. Опыт запредельного»
Я оглянулась на Алви с горящим взглядом.
Вот бы перечитать тут всё!
Половина опасная ересь, парировал Алви. Особенно для незрелых умов.
Кто незрелый? Я незрелая?! Я убрала руку с его плеча разозлившись. И тут же тело моё окрутило мистическим холодом, словно под платье пробралась неизвестная сущность. Алви притянул меня к себе. Шикнул в ухо:
Чёрт! Стражи! Я предупреждал! Обнял обеими руками и строгим шёпотом проговорил: Доступ сюда я тебе никогда не дам, имей в виду.
Я обиделась и отвернулась. Но леденящий до костей холод отступил, поддавшись теплу ректора. Угу, всё-то ему можно! Оттого ещё сильнее захотелось оттолкнуть Алви и прошипеть что-нибудь обидное, чтобы навсегда запомнил! Однако фиолетовая шлейка вспыхнула искрами где-то за вторым стеллажом.
Идём, сказал Алви. Нашлась твоя запрещёнка.
Глава 10
Алви
В глазах Агнес появилась жадность, и хоть дело касалось знаний, меня это разозлило. При её таланте и уме абсолютно необходимо наличие правильных границ внутри, тех самых традиционных скреп в виде уважения старших, традиций и высших сил. Но похоже, она не способна соблюдать границы сама, и придётся мне организовывать ей защиту от далеко идущих планов.
Я взял Агнес за руку и потянул за собой, хоть она и не упиралась. Даже вскоре меня обогнала, с трудом сдерживаясь, чтобы не рвануть прямо через мою голову. Я сам себе удивился: она меня всё больше восхищала, но и раздражала одновременно. Я прекрасно осознавал, что именно из такого типа магов и рождаются великие волшебники, учёные, узурпаторы, а также самые страшные колдуны и ведьмы. Чем остановить её, если не блокираторами и ограничениями?
Впрочем, некоторых это только усиливает. Взять, к примеру, Вёлвинда. Несмотря на весь его гений и величайшее превращение, до сих пор по его поводу в душе у меня копошился червячок неприятия. Ревность, скажете вы?
Я с удивлением обнаружил, что ревности уже и нет. Может, уязвлённое самолюбие? И это чушь ненужная, на самом деле. Прежде чем взять с полки толстый фолиант, я спросил сверкающую нетерпением Агнес:
Что заставило тебя так сильно желать знаний?
Она взглянула на меня с изумлением, но ответила, как подобает менталисту:
Что вызывало у вас такой вопрос?
Хочу тебя понять.
Зачем? ещё больше удивилась она.
Ты мне интересна.
Как подопытная?
Во всех смыслах.
А что заставило вас так стремиться стать скорее магистром и занять ректорское кресло? Разве не желание быть лучшим?
Я и так лучший.
И всегда были? ехидно сощурилась она. Или дело в отце, ведь ему постоянно было мало? А потом в младшем сводном брате, который вдруг оказался магом с редким даром, круче вашего? И потому пришлось лезть из кожи вон, чтобы доказать, что вы чего-то стоите?
То есть ты выросла в высококонкурентной среде, и тебя не любил отец так, как тебе хотелось, констатировал я.
Это не честно! Я говорила о вас!
Каждый видит, слышит и говорит о себе. Всегда.
Нет! Она разозлилась и стала ещё красивее.
Да.
Я мягко улыбнулся ей, разглядев за чертами очаровательно разгневанной юной женщины малышку, которая хотела, чтобы её любили, и, не получив этого от окружающих, решила добиваться принятия по-своему. Весьма своеобразно. При этом явно убедила себя в том, что обойдётся без любви одними знаниями, причём тайными, потому что за обычные вряд ли полюбят Не оценят уж точно.
Мне вспомнился папаша Ковальски, трус в шёлковом костюме с элегантной тростью. Честное слово, порол бы таких отцов. Хотя, если задуматься, пороть надо было начинать с дедов, прадедов и пращуров с древних времён. А лучше отдавать на воспитание мудрым, чтобы будущие отцы получали, как диплом, разрешение на право вырастить пришедшую к ним душу и любить её. Любопытно, получилось бы в таком случае более приятное для жизни общество?
Ворох мыслей и самая разная гамма чувств отразились во мне, пока я смотрел в серые глаза девушки, в которых плясали отблески огня. И внезапно я осознал, что она для меня, как шкатулка с секретом, который обязательно хочется раскрыть. Но делать это стоило осторожно, словно взламывая хитроумный криптекс, а то можно ненароком порезать палец или остаться без глаза. Тем интереснее! Кстати, мне всё труднее было помнить, что я для неё старший наставник, а не ровесник с пубертатным либидо.
Любят не за знания и уровень крутости, сказал ей я. Некоторые, кстати, просто этого не умеют
Изумление в её глазах возросло, с острого язычка чуть не сорвался неудобный вопрос, но я перебил его на излёте. Взял в руки волнующий её фолиант и сказал:
Да, самому было бы жаль с таким расставаться: ценнейший экземпляр, начиная с переплёта.
Он был изготовлен из тщательно выделанной чёрной кожи. По четырём краям треугольный орнамент из металла, а в центре позолоченный четырёхлепестковый цветок. Едва книга оказалась в моих руках, сердцевина цветка загорелась магическим огнём, от которого, как от пламени настоящего костра, по обложке разнеслись золочёные искорки. Агнес протянула к ней руки, искры отразились в её алчных глазах.
Дайте мне.
Я и сам умею читать.
Её глаза нехорошо сверкнули.
Вы не знаете раздел и страницу!
Дразнить её мне нравилось, а потому я пожал плечами и направился к столу, возле которого стояла лавка с мягким кожаным сиденьем. Помня о стражах, Агнес бросилась за мной, ухватившись пальцами за моё предплечье без всякого этикета. Тепло её рук сквозь тонкую ткань рубашки волновало настолько, что думалось лишь о том, что вот-вот рука её скользнёт ниже, коснётся моей кожи, огладит и я не сдержусь.
Я неторопливо зажёг большой осветительный шар, так же неторопливо сел, слушая её возмущённое сопение и ловя всполохи цветной девичьей энергии. Возможно, однажды она станет тёмной. Не хотелось бы
Агнес плюхнулась на лавку рядом. Придвинулась так, словно готова была меня соблазнить ради книги. Кхм. На самом деле она перегнулась через мою руку и подтянула фолиант к себе.
Удивительное упорство! пробормотал я. У тебя, похоже, выработалось вредное пристрастие к тайным рукописям!
Можете считать меня книгоголиком и одержимой, выпалила она. Хотя вселенское зло этот грех наверняка уже включает!
Она попыталась уткнуться в книгу, но я приподнял пальцами её подбородок и повернул к себе.
Грех это не читать книги.
Или читать так, как я! Знаете, я, в общем-то, и не против называйте меня злом, ведьмой, преступницей, бабайкой, как хотите! Но не мешайте читать! И, между прочим, вы именно меня попросили помочь, а не кого-то другого, не так ли?
Так.
Она облизнула губы, еле сдерживая желание послать меня к чёрту, словно бегун, которого подцепили за куртку на старте. Я прилип взглядом к её губам. Посмотрел в глаза. Между нами как над костром задрожал воздух, наполняясь вкусом предвкушения
Кажется, на мгновение Агнес забыла, что рвётся читать. Точно, взмах ресниц, и зрачки расширились: я вызываю в ней схожие чувства. Прекрасно! И я отпустил её.
Ну-с, мисс Ковальски, раз всё знаете, ищите!
Она ещё мгновение смотрела на меня, словно загипнотизированная, хотя я ни грамма ментала не применял. Самому отворачиваться не хотелось. Затем она выдохнула взволнованно и принялась листать пожелтевшие страницы, изобилующие живыми иллюстрациями. И вдруг ткнула пальцем в разворот.
Вот! Видите?
Не дожидаясь моего ответа, она принялась громко читать вслух:
«Ритуалы для получения силы Другого мира. Основные положения: