Нет ничего плохого в том, чтобы иногда веселиться. С другой стороны, нельзя терять бдительность.
Я и правда беспокоилась о том, что отстаю. Что мне нужно что-то доказать Эндикотту, Катрине, Розе. А еще мне хотелось добиться расположения Уильяма, пусть я и пыталась не подавать виду. Раньше учеба мне давалось легко. Преподаватели всегда ставили мне высокие оценки и много хвалили. Я была лучшей по большинству предметов, не прилагая особых усилий, но это казалось ерундой по сравнению с удовольствием от самого процесса учебы.
Можно тебя спросить о том, что не дает мне покоя? обратилась я к Шону. Вопрос может прозвучать немного странно.
Я люблю странности.
Эта странность тебе не понравится. Однажды я пошла в библиотеку и увидела на лестнице Люка. Он с кем-то разговаривал и упомянул, что в их последнюю встречу Мадлен Гранжье выглядела обеспокоенной. Люк услышал, как она говорила о некой проблеме, которую нужно обсудить. Потом она умерла. Люк как будто намекал, что эта смерть не была случайностью.
Да, эта странность мне и правда не нравится. Знаешь, с кем Люк говорил?
Женщину я не узнала. Может быть, ты слышал что-то о Мадлен, что-то, что показалось тебе необычным? Какие-нибудь слухи?
За пару недель до ее смерти я заходил к ней в рабочее время. Мадлен не была моим научным руководителем, но она много знала о католических беженцах. В тот день Мадлен явно была не в духе и быстро выпроводила меня из своего кабинета, якобы у нее была назначена встреча со студентами, хотя на двери висело расписание, в котором не было никакой встречи. Вот и все. На твоем месте я бы не задумывался о смерти Мадлен. Вряд ли мы когда-нибудь выясним больше подробностей. Лучше уж сосредоточиться на исследованиях.
Я пытаюсь.
Как тебе профессор Эндикотт, получается с ним работать?
Конечно, ответила я. Но всякий раз, когда я иду к нему, у меня складывается ощущение, что я отрываю его от гораздо более важных дел.
Вероятно, так и есть.
Ха, я знала, что ты так и скажешь. Все же трудно воспринимать его как профессора, а не обычного человека. Кстати, он женат? У него есть дети?
Профессор Эндикотт женат на работе. Впрочем, это обычная история для ученого. Хотя даже для англичанина он слишком тщательно скрывает свою личную жизнь. Говорят, что у него есть девушка из другого университета, но мы никогда ее не видели.
В субботу вечером я пошла в библиотеку, чтобы вернуть несколько просроченных книг. У стола выдачи стоял Уильям. Жаль, что сейчас я в спортивных штанах. Пригладив волосы и ущипнув себя за щеки, чтобы придать коже здоровый румянец, я встала в очередь за ним и тронула за плечо.
Привет, незнакомец.
Он обернулся.
О, здравствуй.
Что ты взял? Я заглянула ему через плечо, чтобы посмотреть, какую книгу ему передали. Обложка была потертой, а сверху жирным готическим шрифтом были написаны слова «Oeuvres poétiques». Так ты читаешь стихи? Для удовольствия?
Ни слова больше, прошептал он. Хочу сохранить репутацию историка-аскета.
Не ты ли говорил, что чтение разных книг дает представление о мире?
Отличная память.
Не знала, что ты вернулся. Если есть время, может, выпьем кофе?
Звучит заманчиво, но сегодня субботний вечер, и у меня уже назначено свидание.
Оу. Я уставилась вниз.
С пожилым господином по имени он повернул книгу, чтобы я могла видеть корешок, Иоахим дю Белле. Я невольно улыбнулась. Сначала занесу книгу и еще кое-что домой. Встретимся в «Куайч» через полчаса?
Дома я почистила зубы, нанесла три слоя туши и блеск для губ. Надела юбку и черные кожаные туфли на каблуках, которые купила после того, как получила первую работу на полный день после университета.
На парковке у паба спорили двое мужчин, я спешно прошла мимо.
Уильям ждал меня у входа, несколько секунд я кожей чувствовала его одобрительный взгляд.
В «Куайче» уже яблоку некуда упасть, но я знаю место, где будет меньше пьяных студентов.
Свернув в переулок рядом с кафе «Замок», мы спустились в небольшой бар, который занимал подвал уютного на вид дома. Устроившись на замшевом кресле неподалеку от камина, в глубине помещения, я одобрительно сказала:
Тут мило.
Всегда нужно иметь план «Б», улыбнулся Уильям.
Посетителей для выходного дня было немного. Чуть поодаль столик был занят группой женщин, одетых в одинаковые розовые футболки, пластиковые короны с перьями и пурпурные боа. Они громко разговаривали.
Что тебе принести? спросил Уильям. Виски с содовой? Только тут никаких изысканных сортов.
Я и мечтать не смела. Смешивать односолодовый напиток с чем-либо, кроме льда, запрещено шотландским законодательством.
К барной стойке выпорхнули две девушки блондинка и симпатичная рыженькая.
Это мой девичник, услышала я высокий голос рыжей. Она наклонилась к Уильяму и что-то прошептала, накинув боа из перьев ему на шею. Он покачал головой, затем оглянулся на меня и снял боа, аккуратно надев его обратно на девицу, похлопав ее по плечу. Женщины ушли.
Вернувшись с выпивкой, Уильям занял соседнее кресло.
Как погляжу, тебе приходится отбиваться всеми силами, пошутила я.
Да. Сама знаешь, каково это.
Кто, я? Нет, не очень.
Ни на секунду не поверю, покачал головой Уильям. Я видел, как Шон смотрел на тебя в пабе тем вечером. Ты даже не осознаешь, какое действие оказываешь на людей.
Я поднесла стакан с виски к губам и сделала глоток.
Давай вернемся к поэзии. Неужели ты и правда читаешь стихи забавы ради?
Сегодня нет, но вообще бывает.
Любимые поэты?
Пабло Неруда.
Он пишет получше, чем Пьер Ронсар.
Уиьям улыбнулся.
Ронсар написал несколько прекрасных стихов. Я тебе как-нибудь их зачитаю.
С удовольствием послушаю. Кстати, как там Париж?
Париж это Париж. Он прекрасен, как и всегда. В этот раз было много работы. Я организовываю конференцию, она состоится через несколько месяцев. Как говорится, «нет покоя нечестивцам».
Рассмеявшись, я покачала стакан в руке.
Ты часто бывала в Париже? поинтересовался Уильям.
Можно и так сказать. Во время учебы я подрабатывала и на отложенные деньги уезжала летом в Европу. По-английски я говорила только при необходимости. Некоторое время я пробыла опэр в итальянской семье. После окончания университета я некоторое время жила в Париже работала с одним профессором над проектом по каталогизации.
Тот самый профессор, у которого училась Роза. Вирет?
Именно. Ты его знаешь?
Лично не знаком, но, конечно, читал его работы. Он взял тебя на работу сразу после окончания университета, это впечатляет. Теперь понятно, почему твои французский и итальянский так хороши. По крайней мере, на бумаге. Я должен сам послушать, чтобы удостовериться.
Он протянул руку, как будто собирался коснуться моей ладони, но поднял свой напиток.
Приложу все силы, чтобы не разочаровать тебя, шутливо произнесла я, откинувшись на спинку кресла. Здесь особая культура распития алкоголя. Мне стоит быть поосторожнее с виски.
Забавно, но Мадлен Гранжье однажды сказала, что за выходные в Шотландии она выпила больше, чем за целый месяц в Сорбонне.
При упоминании ее имени я вздрогнула, и Уильям, похоже, заметил, что мне некомфортно.
А откуда ты родом Нью-Йорк, верно?
Почти угадал. Бостон. А ты?
Ах, ты знаешь, отовсюду.
Я отпила виски, удивляясь, почему он уклонился от ответа на такой простой вопрос.
Дверь открылась, и внутрь бара ворвался холодный воздух. К барной стойке шла Катрина, а за ней Берти, словно они не были знакомы. Катрина прошипела на ходу:
Хрень собачья! Это все она. Как же все достало!
Тебе не стоило вмешиваться. Я всего лишь пытаюсь помочь.
Отвали.
Я втянула голову в плечи и отвернулась.
Может, они нас не заметят, с надеждой пробормотала я, осушив стакан.
Пригнись и следуй за мной, вполголоса приказал Уильям. Выберемся через черный ход. Мой приятель работает на кухне.
На улице мы остановились перед забором, чтобы полюбоваться руинами замка. Дождь намочил городок, но облака уже разошлись, показался серп луны. Под мысом, на котором замер замок, раскинулся крошечный участок пляжа, известный как Касл-Бич. Мы смотрели на спокойное море, тусклый ломоть луны и едва видневшиеся голубовато-ледяные звезды. На душе было безмятежно и легко.
С неба снова закапала морось, и Уильям предложил проводить меня до дома. Мы миновали пустынный в этот час двор, мрачный собор. Холодный влажный воздух незаметно пробрался под одежду, заставляя меня поежиться. Уильям снял пальто и накинул его мне на плечи.
Путь к моему дому лежал через пустую парковку, заваленную бутылками и окурками. Когда мы подошли ко входной двери, со стоянки отъехала машина, в которую набились шесть пассажиров.
Вот и все, пришли. Я указала рукой на дверь.
Лунный свет отбрасывал длинные тени на фасад это подрагивали в серебристом отблеске ветви деревьев. Я представила, как прижимаюсь спиной к двери, притягиваю к себе Уильяма за воротник куртки и целую его.
Спасибо за выпивку и за то, что проводил меня.
Спасибо тебе. Я отлично провел время. На самом деле давненько мне не было так хорошо.
Похоже, ты удивлен.
Может быть, чуть-чуть.
Вставив ключ в замочную скважину, я обернулась к Уильяму:
Тебе действительно стоило подумать над предложением той, рыжей.
Ты о невесте? Считай меня узколобым, но право первой ночи никогда меня не привлекало. Кроме того, она не в моем вкусе.
А кто в твоем вкусе?
Он вздернул подбородок и произнес насмешливо-серьезным тоном:
Отчаянно умные, невероятно сообразительные историки.
Большую часть воскресенья я провела в постели, слушая стук дождевых капель по стеклу и фантазируя об Уильяме.
Понедельник выдался холодным. Утром по электронной почте пришло письмо, в котором сообщалось, что я могу занять свое место в кабинете. Также мне написала Роза. Она вернулась и будет освобождать офис от своих вещей. Господи, она повторяла это так часто, я едва сдержалась, чтобы не удалить сообщение.
И вот я уже подошла к зданию факультета и стояла перед маленькой красной дверью.
В кабинете один из столов был занят Мейрид. Она скрестила руки на груди, плотно сжав губы. Картину довершали надетые наушники. Мейрид подбородком указала на пустой стол в углу. Люминесцентные лампы, горящие под потолком, отбрасывали бежево-желтый свет на видавший виды линолеум.
Большую часть своих вещей Роза забрала утром, пояснила Мейрид, снимая наушники. Позже она вернется за остальными.
На стене за столом Розы висели хронологические таблицы шестнадцатого и семнадцатого веков: перечень французских и испанских монархов, а также пап. На столе лежали несколько блокнотов, рядом покоилась стопка книг. На самом верху находилась красная книга, которую я нашла в комнате отдыха. Я подошла ближе, чтобы рассмотреть огромный фолиант, и уже протянула руку, когда раздался голос Мейрид:
Не трогай. Она не любит, когда кто-то трогает ее вещи.
Хорошо. Я невольно отступила.
Внезапно дверь распахнулась и с глухим стуком ударила о стену. В кабинет вошла высокая женщина в флисовой куртке с надписью «Сент-Стивенс». Ее лицо показалось мне знакомым. Где же я могла видеть ее прежде?
О, привет! Ты новая соседка Мейрид по офису? Изабель? спросила она. У нее был легкий шотландский акцент. Меня зовут Дэнни. Женщина протянула мне руку, хватка ее была необычайно сильной. Играешь в шинти?
Шинти? Что это?
Что это? передразнила она, пытаясь имитировать американский акцент. Шинти самая чудесная полевая игра в мире, вот что это. У нас лучшая команда, мы даже даем турне по Шотландии. Хочешь присоединиться? В этот момент я поняла, где видела Дэнни. Именно она говорила с Люком на ступеньках библиотеки.
Не знаю, Дэнни. Я уже посещаю занятия по гольфу. Но спасибо.
Жаль, что ты не с нами. Она подошла к книжному шкафу и достала папку: Тогда я пошла.
Дверь за ней захлопнулась. Мейрид снова уставилась в экран.
Приятно было повидаться, Мейрид, обратилась к ней. И не дожидаясь ответа, который, как я знала, не последует, вышла из кабинета, который должен был стать моим.
Глава седьмая
Перед стойкой выдачи библиотеки стояла Роза она возвращала книгу. Сегодня она была одета в черный кашемировый свитер, темные джинсы, перчатки без пальцев и тяжелые армейские ботинки.
Роза! громко позвала я. Она резко обернулась, шагнула вперед, протянув руки, и крепко обняла меня.
Пойдем со мной. Роза взяла меня за руку и повела в комнату, где мы встречались раньше. Она прибавила в весе, и ее лицо казалось круглее, чем раньше. Роза придвинула стул и села: Как твои дела? Извини, что за последнюю неделю почти не писала. Ты должна все мне рассказать, только сначала У тебя есть пара минут, чтобы послушать краткий обзор? Я немного в шоке: они назначили мое выступление на следующий месяц. Я все думала о том, что ты сказала о Терезе Дю Монтур и ее браке с Федерико Фальконе. Так много точек соприкосновения.
Я вся внимание.
Так вот. Многое тебе и так известно
Роза, все хорошо, выдохни, сказала я, и просто начни. Не нужно редактировать на ходу. Я слушаю.
Ты самая лучшая. Она, вроде, немного расслабилась. В шестнадцатом веке Фальконе были ткачами и торговцами текстилем в Генуе. Ты знаешь, что джинсы появились в Генуе? И название получили в честь этого города. Только тогда их шили из парусины.
Семья Фальконе не принадлежала к высшей знати, но они жаждали войти в высшие круги общества. К сожалению, моя ветвь семьи отдалилась от генуэзских корней, потому что они участвовали в восстании для свержения дожа Андреа Дориа. И вынуждены были бежать во Францию.
Отец семейства, Джованбаттиста, увез жену и детей во Францию в 1557 году. Старший сын умер, Федерико был вторым по старшинству ребенком в семье. Следом за ним шли дочери, Джулия и Элизабетта, самым младшим ребенком в семье был Пьеро, который в дальнейшем стал епископом. Овдовев, Джованбаттиста женился во второй раз, и у него родился сын Томмазо. Екатерина Медичи пригласила ко двору всю семью Фальконе и пожаловала им титулы и должности.
Сейчас нас волнуют только Федерико и Томмазо. И конечно же Екатерина она связующая нить. По поручению Екатерины Медичи Федерико и Томмазо Фальконе отправились в Америку, потому что Франция была заинтересована в развитии торгового пути с Бразилией. Кроме этого Федерико служил неофициальным советником для трех сыновей Екатерины, которые стали последними королями Франции из династии Валуа.
Роза перевела дух и спросила:
Есть вопросы на данный момент?
Они сохранили верность итальянским корням или говорили по-французски?
Хороший вопрос. Семья разделилась. Или, может быть, они просто играли за обе стороны против середины. Фальконе были меценатами. Кроме того, у Федерико был кабинет диковинок природных чудес, которые он находил во время путешествий, и драгоценных камней, включая уникальный изумруд. Еще я нашла информацию о заговоре с целью покушения на убийство. И все это лишь иголка в стоге сена данных, которые я обнаружила в архивах. Роза сделала паузу, наблюдая за моей реакцией.
И кто же был целью покушения?
Уже заинтригована, Изабель?
Определенно.
Это забавно. Иногда я не могу поверить своей удаче. Тема, которую я выбрала, изобилует богатой и интересной документацией, но при этом другие историки упустили ее из виду.
Звучит здорово, восхитилась я.
Божечки, прости, меня опять понесло! Я могла бы говорить о Фальконе часами, и иногда меня переполняет излишний восторг. Если подумать, то эта тема во много стала вызовом для меня. Роза откинула волосы назад, заправив прядь за ухо. А как твои исследования, Изабель? Как продвигаются дела? Должно быть, ты чувствуешь себя потерянной? Это чувство испытывают почти все докторанты.