Затопит всё, уже тише произнёс второй.
На кой только, ещё тише ответил Иинг. Третий мужчина по-прежнему молчал. Чжень понимал, что мирной и спокойной беседы ждать не приходится, но другие идеи к нему в голову не приходили. Нельзя защитить людей втайне, нельзя оберегать их и держать в неведении. Рано или поздно, им придется столкнуться с чудовищами из степей. Чжень бесшумно спрыгнул с дерева. Третий охотник тут же схватился за лук и подскочил. Юноша успел бы прыгнуть к нему и ногой отбросить оружие в сторону, но это ему было не нужно. Он спокойно стоял, глядя охотнику в глаза. Зазвенела тетива, а через мгновение, стрела словно сама легла Чженю в руку. Юноша бережно положил её на траву.
С севера приближаются степные чудовища, спокойно заявил ученик монаха. Затопив тот берег, я ненадолго их задержу.
Даос! первый охотник тоже уже схватился за лук. Второй успел только развернуться к юноше. Чжень головой мотнул. Не было смысла тратить слова на пустые оправдания. Не важно, считают его местные даосом или нет. Нужно концентрировать внимание на чем-то одном, и тогда ты не сойдешь с правильного пути.
Вы ничего не теряете, если позволите мне закончить вырубку, продолжил юноша. Я не прошу вас мне помочь, хотя если вы пошлёте мне хотя бы пол дюжины мужчин, я покину ваши края ещё до заката.
Чтобы ты заморочил им головы своим даоским колдовством? не унимался Иинг.
Я справлюсь и один. Только не отвлекайте меня, пожалуйста, и дайте закончить.
Разумеется, ему не дали даже закончить предложение. Иинг выпустил стрелу, и одновременно с ним, третий охотник спустил тетиву. Чжень уклонился от одной стрелы, вторую отбил в сторону ногой. Он мог бы поймать и две сразу, но ему хотелось оставить руки свободными на случай, если оставшийся охотник возьмется за дубину.
Я не даос, устало ответил Чжень. Он не хотел пускаться в разъяснения, это только сбило бы местных с толку и отвлекло от мысли о Саранче. Выхода, впрочем, не было. Но я спас жизнь даосу и так получил печать.
Почему мы должны тебе верить? спросил Иинг, в то время как два его товарища уже клали на лук новую стрелу. Дубина, которой немного опасался Чжень, все ещё лежала у ног третьего охотника.
Потому что монах не лжёт, это отягощает карму, сказал юноша, а затем буднично поймал обе стрелы и бросил их на землю. Охотник с дубиной не успел бы бросить лук и схватиться за другое оружие, так что сейчас Чжень был спокоен. В ветвях запела неизвестная юноше птица. Охотники молчали.
Пожалуйста, дайте мне закончить вырубку.
Никто не ответил. Что-то зашелестело в хвое. Один из охотников дернулся, пустил стрелу, но та лишь застряла в кроне дерева. Белка поскакала по стволу выше. Чжень не шевелился.
Он нас взглядом хочет себе подчинить, уверенно кивнул Иинг, глядя юноше то ли на грудь, то ли на шею. Чжень позволил себе едва заметную улыбку.
Я могу продолжать вырубку и при вас, если пообещаете не стрелять одновременно, спокойно сказал он. Тогда мне не придется ломать ваши луки. Монах не имеет права портить чужой труд.
Нет, вы слышали? спросил у своих товарищей Иинг, но ему никто не ответил. Чжень повернулся к ближайшему дереву, сделал глубокий вдох, провел короткую «дорожку» лу часть полноценного упражнения таолу. Чжень расставил ноги, вытянул руки перед собой, а потом словно волна, перекатил свой вес с одной точки, на другую. Руки его при этом оставались вытянутыми, и юноша снова почувствовал нарастающее в ладони ци. Выдохнув, Чжень ударил раскрытой ладонью по стволу сосны. Кора посыпалась под его костяшками, но одного удара ученику монаха никогда не хватало. Был бы здесь Ши-Даоань, он бы срубил весь лес за одно утро. В очередной раз, зазвенела тетива, и в очередной раз Чжень поймал стрелу и осторожно положил её в траву.
Благодарю, вежливо поклонился он охотникам. Иинг ничего не понял, третий охотник, молчавший все это время, криво усмехнулся.
Чжень снова ударил по сосне, и снова заставил ци бежать по телу, вместе с кровью, концентрируясь в ладони. Охотники о чем-то болтали, очень тихо, но не так, чтобы Чжень не смог их услышать. Юноша просто следовал правильному пути и не хватался за несколько дел сразу. Звон тетивы и свист ветра услышит его тело и без участия самого Чженя. Ученик монаха должен был срубить дерево. На шестой или восьмой удар, Чжень не пытался считать, ствол заскрипел. Юноша ударил снова, а потом привычно перебежал вокруг дерева, чтобы поймать его, как делал это уже несколько раз до этого.
Монах, внезапно заговорил третий охотник. Чжень повернулся к нему, поклонился, в знак того, что внимательно слушает собеседника. Ты бы нас всех убил, если бы хотел?
Нет, ответил юноша. Мне нельзя убивать живых существ, но к сожалению, это не всегда возможно. Я бы просто сломал ваше оружие. Если бы вы не были охотниками, я мог бы сломать вам несколько костей.
А то, что мы охотники тебе чем помешает? не понял третий. Чжень не разрешил себе улыбаться, хотя точно знал, что Ши-Даоань расплылся бы в улыбке, отвечая на такой вопрос.
Охотник может умереть от голода, если сломать ему не те кости, юноша осмотрел всех троих. Вы позволите мне вернуться к работе?
Ты сам видел северных чудищ? не унимался третий. Словно молчание, которым он одаривал юношу до этого, было деревянной пробкой. Но вот она вылетела, и из бочки нескончаемым потоком полились вопросы.
И сражался с ними.
На что они похожи?
Поначалу на огромных жуков, Чжень теперь смотрел точно в глаза третьему. Испытание вопросами юношу не пугало, но он чувствовал, что охотник проверяет его. Но чем больше они жрут людей, тем больше похожи на нас.
Иинг и его брат переглянулись. От Чженя не укрылся страх, промелькнувший на лицах охотников, хоть парень и не пытался их разглядывать. Чжень надеялся, что когда-нибудь сможет стать по-настоящему отстранённым и сосредоточенным на деле, но до сих пор научиться такому простому делу. Не замечать реакции окружающих и самому не реагировать на их эмоции.
Монах не врёт, устало бросил третий охотник. Пойдёмте, надо привести ему помощь.
Второй охотник кивнул. Иинг ещё раз перевёл взгляд на Чженя, потом на третьего и также поспешил за ним. Очень скоро, вся группа скрылась из поля зрения юноши. Ученик монаха вздохнул, поблагодарил духов за помощь и вновь вернулся к вырубке леса. Он вытянул руки перед собой, встал в прежнюю стойку, почувствовал течение ци, а следом за них, услышал, как хлопают над его головой кожистые крылья. Чжень поднял голову, но Саранча уже пролетела над ним. Чудовища летели в сторону охотников. Четверо отвратительных, согнутых, шестилапых тварей, крылья у которых Чжень видел впервые в жизни. На долю мгновения, юноша захотел выругаться, прямо как в таких случаях делал его отец, но быстро подавил это стремление. Он лишь вздохнул, закончил лу, перенёс ци в ноги и прыгнул.
Одно из чудовищ развернулось прямо в воздухе, забило крыльями и выстрелило. Чжень приземлился на вершину сосны, тут же оттолкнулся от неё не столько носком, сколько сконцентрированном в нём ци. Стрелу юношу отбил в сторону ребром ладони. Остальная Саранча тоже начала разворачиваться, с пугающим и отвратительным изяществом. На Чженя смотрели низко посаженные морды. Множество круглых, острозубых ртов были расположены там, где у людей расположены щёки и шея. В центре морды, два гигантских жвала, беспрерывно щёлкающие и голодные. Маленький рот между ними всё время выделял густую, белёсую слюну. Только сейчас Чжень понял, что у этой Саранчи нет уже привычных ему четырёх нижних конечностей, вместо них, две пары кожистых крыльев. В том, что можно назвать руками, чудовища сжимали уродливые арбалеты, сделанные из отрезанных человеческих пальцев и обглоданных костей.
Новый «болт» на само деле просто смазанный едкой белёсой слюной обломок кости полетел в сторону юноши, но Чжень с лёгкостью отбросил в сторону и его. Он снова приземлился на вершину сосны, но уже на расстоянии всего одного прыжка от Саранчи. Чудовища сами облегчали ему задачу, зависнув на месте. С треском выпрямилась тетива из вытянутого сухожилия, одновременно с ней ещё три или четыре. Чжень, балансируя на одной ноге, не без труда, но отбил все пущенные в него болты. Жаба ждала подходящего момента. Саранча начала рассредоточиваться, облетая вокруг, поднимаясь и опускаясь в воздухе так, чтобы случайно не перестрелять друг друга. Чудовища продолжали пускать болты, когда одновременно, когда один за одним, когда в разнобой, пытаясь нащупать ритм, в который ученик монаха не смог бы попасть. Но Чжень отбивал стрелы, пусть на его лбу уже и выступил пот. Жаба ждала. Чжень дышал тихо и размеренно, не позволяя себе ни лишних мыслей, ни лишних движений. Когда Саранча почти окружила его, он привычным движением сконцентрировал ци в носке и оттолкнувшись от верхушки дерева полетел спиной вперёд. Саранча, что как раз пыталась зайти ему в тыл, успела сообразить, что происходит и даже вскинуть свой арбалет, но Чжень был быстрее. Он опустил пятку на покрытый хитином череп чудовища, безо всякого труда проламывая хрупкие кости. Окружившая его Саранча запищала, пронзительный визг заставил множество птиц вспорхнуть с ветвей и устремиться высоко в небо. Птицам не удалось отвлечь ни чудовищ, ни ученика монаха. Саранча выстрелила разом, но уже в тот момент, когда Чжень отталкивался ногой от медленно заваливающегося в воздухе трупа их товарища. Юноша полетел вперёд, отбросил в сторону один болт, а остальные просвистели за его спиной. Чжень встретил Саранчу выставленным перед собой коленом, вонзая его в грудную клетку твари. Метр или два инерция тащила задыхающееся чудовище вперёд, пока Чжень вновь не оттолкнулся ногами от тела и не бросился к следующему противнику.
Стоит сказать, что Саранча отнюдь не была глупой или бестолковой. Пронзительный визг сменился громким, выразительным свистом и треском, щелканьем жвал и чавканьем круглых ртов. Саранча переговаривалась, понимал Чжень, искала способ поскорее и понадежнее покончить с ним. Она взмыла вверх, как по команде, оставшиеся два твари, и юноша приземлился на очередную вершину. Он не смог бы до них допрыгнуть, Саранча превратилась в мелкую бабочку, и эта бабочка дважды выстрелила из уродливого арбалета. Чжень отвел болты в стороны, но чудовища не собирались продолжать бой. Они с устрашающей скоростью полетели на север.
Дух Атори, тихо прошептал юноша, спрыгивая с сосны на мягкую, зелёную траву, в трёх десятках бу от себя. Если это была разведка, дай мне сил закончить приготовления вовремя.
Чжень опустился на землю и несколько секунд просто стоял, закрыв глаза и стараясь унять бушующее в нём волнение. Он выставил руки перед собой, ладонями вниз, чуть согнул ноги, выдохнул воздух из лёгких, опуская руки и торс. Поднялся, разводя руки над головой и делая вдох. Дыхание было основой всего. Меньше минуты ушло на то, чтобы полностью унять сердце и вернуть разуму холод и ясность. Жабе было не до волнений. Она ждала. Саранча, которой Чжень сломал ребра и разорвал лёгкие и сердце её же хрупкими костями, пыталась подняться на ноги. Её раны стремительно исцелялись, и ученику монаха пришлось добить её точным ударом раскрытой ладонью в центр морды. Вытерев руку о рубаху, юноша вернулся к рубке деревьев.
Он успел срубить ладонью всего два дерева, когда на поляну вышла группа крестьян. Охотники были среди них, но местных теперь было больше двух десятков. Почти все, крепкие молодые мужчины, почти все с топорами, пилами и веревками. Охотник, что поверил Чженю, вышел вперёд.
Я дрался с ними лет десять назад. Когда мы выезжали прорежать степи от кочевников, с моим господином, охотник многозначительно кивнул и местные с уважением закивали в ответ. Чжень не разрешил себе улыбаться, но также легонько склонил голову. Охотник продолжил. Не думал, что эти твари пройдут через длинную стену, но мы видели, как ты сражался с ними в воздухе.
Это первые с крыльями, честно признался Чжень. Охотник посмотрел в небо.
Значит, будет больше. Они перелетят через реку.
Мы затопим тех, кто несёт тяжелую поклажу, ответил ученик монаха. Вы послали за помощью?
Люди господина Ляна уже спешат.
Чжень не слышал о полководцах или правителях с этим именем, но не стал задавать вопросов. Он здесь чужой.
Благодарю вас, сказал он. Если бревна скатить с сопки, они упадут точно так, чтобы залило весь северный берег отсюда и до деревни Хундэ.
А что тамошние? спросил кто-то из местных. Чжень подавил в себе скорбь, попытавшуюся было вползти в сердце юноши и лишить его благостного пренебрежения.
Съедены, ответил ученик монаха. Местные молча принялись за работу. Чжень разрешил себе порадоваться столь удачному развитию событий, но сразу же вернулся к рубке деревьев. Он не мог себе позволить полностью сфокусироваться на ударах раскрытой ладонью, после налёта Саранчи. Внимание Чженя было рассредоточено между деревьями и небом, где могла бы появиться новая Саранча. Когда солнце начало закатываться, работы была уже закончена. Чжень и дюжина местных начали осторожно обрабатывать упавшие стволы пилами, топорами, ладонями, они снимали самые крупные ветви, а потом оттаскивали их подальше, чтобы не мешали катить стволы с сопки. Солнце медленно и неспешно катилось к земле, местные собрались вокруг одного из поваленных деревьев.
К мудрецу не обратились, устало сказал кто-то в толпе. Чжень подошёл к деревенским, окинул их спокойным, уверенным взглядом.
Я начал рубить деревья утром, и выдох сопровождал каждый мой удар, объяснил он. Вы можете, как вернётесь домой, отужинать пшеницей со сливой, чтобы полностью посвятить этот день священному элементу Дерева, но работа была проведена согласно канону.
Местные зашептались. Охотник, который и привел к Чженю деревенских, рассмеялся.
Вот так монах! он подошёл к Чженю и положил руки тому на плечи. Меня зовут Бяо, я глаза и уши господина Ляна.
Я не имел удовольствия слышать об этом человеке раньше, вежливо произнёс Чжень, чуть склоняя голову в почтительном жесте. Он местный ван или сяо-вэй?
Чженю пришлось пройти по тонкому канату между ложью и вежливостью. Он точно знал, что никакого вана то есть, князя, Ляна не существует. Ши-Даоань заставил его выучить имена и фамилии всех ванов, что служили династии Хань. Так что, если Лян и был кем-то значимым, то только сяо-веем, то есть, генералом. Однако, существовал ещё шанс, что господин Лян был просто местным разбойником. А разбойники очень любят, когда к ним обращаются ван. Охотник Бяо в ответ рассмеялся.
Нет, монах! мужчина закинул топор на плечо. Господин Лян всего лишь отставной я-цзян, но он вернулся домой и собрал нас, и обучил нас, и помогает отбиваться от местных
Бяо пожал плечами, задвигал челюстями так, словно подбирал правильные слова.
Грабителей? учтиво подсказал Чжень. Он понятия не имел, отягощает ли сейчас свою карму этим разговором. Правильная речь была необходима следующему Пути, но где заканчивалась учтивость, и начинался обман, юноша прямо сейчас определить не мог.
Верно, верно, рассмеялся Бяо. Грабителей. Я уже послал гонца господину Ляню, так что будет кому встретить степных чудовищ.
Много ли у вашего господина людей?
Чуть меньше полутысячи, ответил охотник. Местные, между тем, начали потихоньку расходиться. Большая часть стволов была уже готова к тому, чтобы спустить их с сопки и запрудить реку. Должно хватить, чтобы отбиться, если правильно их организовать.