Я смотрю на ее красивые пышные волосы, и у меня нет повода ей не верить.
Хорошо. Тогда возьму оба.
Отлично! Она улыбается и несет товар к кассе. Осмотритесь еще, если хотите, не стесняйтесь. А то я так резко на вас напала.
Ничего, все в порядке. Я беру флакон с лосьоном с тем же апельсиновым запахом. Я возьму еще это. Я ставлю его возле кассы, кладу на прилавок свою карточку и жду, пока она заворачивает все в коричневую бумагу и кладет в пакет. После оплаты она добавляет в пакет чек.
Надеюсь, вы сюда еще заглянете. Кстати, я Джен.
Приятно познакомиться. Я беру у нее пакет. Я Салем.
Ух ты, какое необычное имя! Уникальное. Мне нравится.
Спасибо. Я к вам еще точно зайду.
Я выхожу на улицу и, немного прогулявшись, отправляюсь в местную итальянскую закусочную. Городок настолько маленький, что такого понятия, как ожидание свободного столика, здесь попросту не существует.
Хозяйка усаживает меня в уголок за маленький столик на двоих, на котором горит свеча. Она кладет на стол меню, и я бормочу:
Спасибо.
Ходить в кафе в одиночку я приучила себя после развода. У меня всегда были мама, сестра, Лорен, Калеб и даже Тайер, с которыми я могла делать что-то вместе, и я знала, что крайне важно привыкнуть выходить в свет самостоятельно. И я стала выводить саму себя в кафе, в кино, то есть в такие места, куда я всегда стеснялась ходить одна. Я втянулась, и мне стали нравиться эти часы наедине с собой.
Я делаю заказ, и вскоре официантка возвращается с бокалом вина, хлебом и маслом, в которое его макать. От аромата хлеба у меня урчит в животе. Я отрываю кусок, макаю его в масло и откусываю.
Здесь не занято?
Я давлюсь хлебом и кашляю. Тайер смотрит на меня с беспокойством: наверняка боится, что я задохнусь у него на глазах.
Что ты здесь делаешь? Я тянусь за стаканом с водой. Пара глотков и мне уже легче.
Тайер смотрит на меня сверху вниз, его рука лежит на стуле напротив меня. Он все еще ждет ответа «да» или «нет». Таков уж Тайер. Он не станет на меня давить или делать что-то, что мне не по душе. Если я скажу «нет», он уйдет или пересядет за другой столик и сделает это так, что я не почувствую себя виноватой.
Его губы слегка подергиваются, и я смотрю на них, угадывая улыбку.
В ресторанах обычно едят.
Я имела в виду возле моего столика. Я держу стакан с водой и вижу, что мои пальцы дрожат. Прошло так много времени с тех пор, как я его видела, а он и сейчас способен привести меня в такое состояние, когда внутри все сжимается. Как же меня это раздражает! Я прячу руки под стол и переплетаю пальцы.
Он пожимает плечами, все еще держась за стул, как за спасательный круг. На его мизинце кольцо. Он никогда его раньше не носил, и мне безумно любопытно, почему он носит его сейчас.
Я увидел тебя и подумал, что мы могли бы поужинать вместе.
Мы уже ужинали вместе.
С твоей мамой, подчеркивает он и выпрямляется. Все в порядке. Я возьму еду навынос.
Он отворачивается, чтобы уйти. Я опускаю голову, смотрю на красно-белую клетчатую скатерть и чувствую себя самой настоящей стервой.
Тайер. Я вздыхаю и опускаю плечи. Он замирает и поворачивается вполоборота. Садись.
Ты уверена?
Я киваю.
Пожалуйста.
Он отодвигает стул и садится. Простая серая футболка непростительно красиво обтягивает его грудь во всех нужных местах. Ситуация гораздо более неловкая, чем в тот вечер у меня дома. Тогда мама служила буфером, а теперь здесь только мы.
О, я не знала, что к вам кто-то присоединится. Что вам принести, Тайер?
Безусловно, официантка его знает так всегда в маленьких городках. Это я отсутствовала так долго, что люди перестали меня узнавать.
Как обычно, непринужденно отвечает он, не сводя с меня глаз. О чем ты думаешь?
Ты сюда часто заходишь.
Здесь вкусная еда. Он наклоняется вперед и понижает голос. Кроме того, я уже говорил тебе, что почти никогда не ем дома.
Я делаю глубокий вдох и выдох, моя грудь дрожит. Ненавижу, что он заставляет меня так нервничать.
Я уже взрослая. Взрослая женщина. Тайер Холмс не имеет права оказывать на меня такое влияние.
Прочистив горло, я беру бокал с вином и делаю глоток.
Как жизнь?
Он усмехается:
Сложный вопрос.
Что это значит?
Прошло шесть лет, Салем, напоминает он, словно я не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я видела его в последний раз. За это время много чего произошло. Хорошего. Плохого. Бывали и счастливые дни, бывали и грустные. Вот почему вопрос сложный. Даже не знаю, с чего начать.
Ты трезв а это уже кое-что, произношу я и вздрагиваю.
Мне жаль, что тебе пришлось увидеть меня в таком состоянии, прокашлявшись, произносит он.
Я не хочу, чтобы ты постоянно извинялся за прошлое. Я отворачиваюсь от него и наблюдаю за пожилой парой за столиком неподалеку от нас. Не могу представить, в каком состоянии была бы я, если бы это был мой Если бы я потеряла ребенка, поправляюсь я.
Я ходил на терапию. И до сих пор хожу. Раз в месяц. Он наклоняет голову, заставляя меня посмотреть на него. Я сдаюсь и встречаю взгляд карих глаз, в который влюбилась до смерти, будучи совсем юной. Это ты меня вдохновила.
Я?! Я едва не давлюсь от удивления. Как?
Ты сказала, что ходила на терапию для Ну, ты знаешь, хрипло произносит он, и я ценю то, что он не произносит этого вслух. Я знал, что если ты сумела пережить свою травму и обратиться за помощью к терапевту, то и я смогу. Брат мне тоже помог. Он переехал ко мне и больше года жил со мной.
Правда? Я в шоке. Да, это я позвонила Лейту, но я не ожидала, что он на такое пойдет.
Он я думаю, он испугался, глядя на то, во что я превращаюсь, и не оставлял меня одного до тех пор, пока не убедился, что я иду на поправку. Он сказал, что это ты ему позвонила.
Ты не позволил мне тебе помочь, а кто-то должен был это сделать.
Знаю. Он наклоняется через стол. Мне невыносима мысль, что я тебя оттолкнул. Что причинил тебе такую боль.
Тогда почему ты это сделал? выпаливаю я вопрос, не выходивший у меня из головы на протяжении многих лет. Ведь это было так не похоже на Тайера.
Официантка приносит поднос с нашими блюдами и стаканом воды для Тайера.
Что-нибудь еще нужно?
Нет, спасибо, говорю я и перевожу взгляд на Тайера. Так что? спрашиваю я, накручивая на вилку лингуине.
Я был сломлен, я скорбел по своему ребенку. Я понятия не имел, сколько я пробуду в таком состоянии, а ты была прекрасной и заботливой, и я не хотел утягивать тебя на дно. Он потирает заросший щетиной подбородок, в его глазах мелькают воспоминания минувших дней. Я думал, что поступаю правильно, Салем. Это сейчас я понимаю, что это было абсолютно неправильно, но тебе было девятнадцать, и я хотел тебя освободить. Я знаю, что ты бы ждала столько, сколько бы времени мне ни потребовалось, а я просто не хотел, чтобы ты это делала. Ты заслуживала чего-то большего.
У тебя не было права решать это самостоятельно, произношу я спокойным тоном, но в глазах стоят слезы.
Знаю. В его глазах тоже блестят слезы.
Ты разбил мне сердце.
Знаю. Он закрывает глаза.
Ты заставил меня тебя ненавидеть.
Его кадык судорожно вздрагивает.
Знаю. Опять это слово, одно-единственное.
Остаток ужина проходит в тишине.
Глава двенадцатая
Тайер
Нет, ты не будешь платить, протестует она, когда я достаю кошелек.
Нет, буду, невозмутимо настаиваю я.
Я сама в состоянии за себя заплатить, ворчит она и достает кошелек.
Я пытаюсь скрыть улыбку.
Я и не говорил, что ты не можешь.
Мимо проходит официантка, и я передаю ей достаточно денег, чтобы оплатить еду и чтобы осталось на чаевые. Салем смотрит на меня разинув рот.
Тайер! рычит она и от раздражения морщит нос.
Не знаю, что это обо мне говорит, что от ее голоса к моему члену приливает кровь. Даже ее раздражение сексуально.
Теперь уже поздно. Я пожимаю плечами и отодвигаю стул.
Можешь отблагодарить меня каким-нибудь другим способом.
Ее щеки розовеют:
Не стану я с тобой спать.
Вскинув бровь, я смотрю на нее сверху вниз.
Разве я что-то говорил о сексе?
Она краснеет и заикается:
Ну, нет. Но
Я киваю в сторону выхода.
Я провожу тебя до машины.
Она колеблется, и я ожидаю, что она возразит, но, к моему удивлению, она отвечает просто:
Хорошо.
Она встает из-за стола, и я опускаю ладонь на ее талию. Это происходит автоматически, словно мое тело не может ее не коснуться. Она смотрит на меня прищурившись. Она оберегает от меня свое сердце, я это чувствую и не виню ее за это.
Я придерживаю для нее дверь и выхожу следом за ней на улицу. Солнце село, в ночном небе ярко сияют звезды. Это один из моих любимейших аспектов жизни в маленьком городе. Здесь ты всегда видишь звезды.
Моя машина там, у маминого магазина.
Я иду рядом, засунув руки в карманы, чтобы не касаться ее. Оказавшись с ней снова, слишком легко начать вести себя как раньше.
Спасибо, что заплатил за ужин, говорит она.
Я не могу скрыть улыбки, и Салем игриво закатывает глаза.
Не за что.
Я замечаю вдалеке ее машину, и меня охватывает разочарование от того, что наш вечер окончен. Увидев ее в ресторане, я не мог не подойти к ее столику. Я не в силах перед ней устоять. Даже спустя столько времени.
Она бросает на меня короткий взгляд, на ее щеках вспыхивает нежный румянец. Хотел бы я знать, о чем она думает, но я не спрашиваю. У меня нет права знать. Больше нет.
Я останавливаюсь возле ее машины и жду, что она скажет. Она молчит, но в машину не садится.
Увидеть тебя снова оказалось совсем не так, как я ожидала, неожиданно признается она.
Лучше или хуже? Я нервно облизываю губы в ожидании ее ответа.
Она пожимает плечами и открывает дверь автомобиля.
Я и сама пока не знаю.
Я стою на тротуаре и наблюдаю, как она заводит свой внедорожник и на прощание машет рукой.
Поколесив некоторое время по окрестностям (в голове вихрем проносятся мысли, но в основном о Салем и о том, какой я жалкий ублюдок), я через час подъезжаю к своему дому.
Я глушу двигатель, но в дом не захожу, а направляюсь к своей теплице. Это место было моей тихой гаванью и моей самой большой мукой.
Вся оранжерея заполнена причудливо распустившимися бледно-розовыми пионами. Изначально я планировал выращивать в теплице самые разные растения. Но спустя год, когда Лейт от меня уехал, когда в голове у меня стало проясняться и когда я узнал, что Салем выходит замуж, я начал выращивать пионы и уже не мог остановиться. Они стали последней нитью, связывающей меня с ней. Я дорожил ими, ухаживал за ними. Я беру маленькие ножницы и начинаю резать.
Я впервые срезаю цветы, если не считать отцветших, которые нужно было удалять, и раскладываю стебли на столе. Я поклялся, что не срежу ни одного цветка. Только для нее.
Честно говоря, я не думал, что этот день настанет, поэтому я собираю букет и улыбаюсь.
Глава тринадцатая
Салем
Что ты делаешь? сонно спрашивает мама из дверного проема кухни.
Мама, в миллионный раз умоляю я, позволь мне тебе помочь!
Я обхожу кухонный остров и усаживаю ее на стул. Я понимаю ее потребность в независимости, но, черт побери, это стоит мне стольких нервов!
Ты не ответила на мой вопрос.
Мамы всегда мамы, сколько бы нам ни было лет.
Я нашла в твоем магазине несколько своих старых свечей. И сейчас я достаю их из коробки. Я указываю на выложенные на барную стойку свечи.
О, я их кое для кого отложила.
Я смеюсь, решив, что неправильно ее расслышала:
Что? Для кого?
Неважно. Она пренебрежительно машет рукой. Отвези их обратно в магазин.
Почему?
Потому что за них уже заплатили.
Ясно. Я качаю головой и складываю свечи обратно в коробку. Извини, я не знала. Я удивилась, что у тебя еще что-то осталось.
Она пожимает плечами.
Я придержала несколько штук. Это последние.
Понятно. Я подбочениваюсь, недоумевая, зачем кому-то оплачивать и просить ее придерживать мои старые свечи. Ты готова позавтракать?
Давай омлет. Говоря о еде, она корчит гримасу отвращения. Даже не представляю, каково это не испытывать аппетита, но знать, что тебе необходимо что-то закинуть в желудок.
Сейчас сделаю.
Она натянуто улыбается, но я знаю, что она ценит то, что я рядом и помогаю.
Я тут подумала. Она прочищает горло. Я хотела бы сегодня кое-что предпринять.
Я достаю из холодильника коробку яиц.
Ты уверена? Вчерашний вечер она провела у Джорджии. Я не хочу, чтобы она перенапряглась.
Я хотела бы выйти из дома. Сегодня такой чудесный день!
Что ты задумала?
Она играет с пояском от халата.
Я подумала, почему бы нам не навестить Сэду и Калеба.
Я смотрю на нее во все глаза. Вовсе не потому, что она просится в гости к внучке, это-то как раз понятно.
Мам, ты уверена, что выдержишь такую поездку?
Туда и обратно несколько часов пути, и она ну, мягко говоря, не в лучшей форме.
Проще было бы там переночевать, кивает она, ее тонкие пальцы продолжают теребить ткань халата. Она застенчиво улыбается. Я знаю, что она чувствует себя виноватой из-за ситуации с Калебом, но я не могу отказать ей в просьбе увидеться с внучкой.
Давай я сначала спрошу у Джорджии, стоит ли тебе ехать так далеко, а потом поговорю с Калебом.
Давай.
Я кладу в ее тарелку омлет и кусочек тоста и выхожу из дома позвонить.
На улице тепло, дует легкий ветерок, весело щебечут птицы. Как же я скучала по этому месту! По этому дому. Этому городу. Даже по его жителям.
Что ахаю я, неожиданно обо что-то споткнувшись.
Я смотрю на последнюю ступеньку, и с моих губ срывается испуганный вздох. Передо мной завернутый в крафт-бумагу букет из свежих розовых пионов. Даже не глядя на записку, я понимаю, что они от Тайера. Я поднимаю цветы и разглядываю их. Каждый из них совершенен, здесь нет ни одного увядшего или помятого лепестка. Я оглядываюсь, будто ожидая, что он где-то прячется, но не вижу его. Я не знаю, как относиться к этому знаку внимания. Я не злюсь, но я в замешательстве. Шесть лет. Я шла своей дорогой. Начала новую жизнь. Он ни разу не вышел со мной на связь. Он меня даже не искал, а теперь будто хочет продолжить с того места, на котором мы остановились, ну, может быть, не совсем с него, но
Я качаю головой, кладу цветы обратно и ухожу. У меня нет времени думать о Тайере и размышлять над мотивами его поступков.
Ты хочешь начать все заново? Я пощипываю переносицу. Да. Нет. Не знаю. И незнание самое страшное из всего.
Я думала, что по прошествии стольких лет влечение ослабеет, но этого не произошло. Меня тянет к нему еще сильнее, и меня это пугает. Я не могу допустить, чтобы он опять разрушил мою жизнь.
Одного раза мне достаточно, да и тогда я выкарабкалась лишь потому, что растила нашего ребенка. Я была сильной ради нее. Ради нее я не сдалась.
Я делаю глубокий вдох, выбрасываю из головы все мысли о Тайере и сосредотачиваюсь на текущих делах. Нужно позвонить сестре и Калебу. Я быстро говорю с ними по телефону, поднимаю букет и уношу его с собой.
Все в порядке. Я кладу цветы на шкафчик и ищу вазу. Выезжаем через час.
Откуда цветы? с подозрением спрашивает она.
Понятия не имею, не менее загадочно отвечаю я.
Там была открытка? Я ловко прячу записку: прочитаю ее позже.
Нет. Скорее всего, они от твоего тайного поклонника. Она закатывает глаза.
Ах, да, у меня их ведь тьма тьмущая! Ты права, так и есть.
Шутница, хмыкаю я и наполняю вазу водой.
Она смеется:
Не дерзи.
Ничего не могу с собой поделать. Я осторожно разворачиваю цветы и опускаю их в воду по одному.
Это твои любимые цветы, подмечает она. Как интересно.
Да. Думаешь, совпадение?
Она качает головой, пряча улыбку. Я смотрю на нее, прищурившись, но она уже отвернулась. Волей-неволей я задаюсь вопросом, а не знает ли она о нас с Тайером. Я не понимаю как, но
Если мы через час выезжаем, тебе стоит собрать мои вещи.
Я ставлю вазу в центр стола.