Глава III
Из состояния оцепенения меня вывел шорох крыльев. Табуба взмахнула ими, собираясь взлететь.
Тахути ждет нас, сообщила она.
Но как ты об этом узнала? изумился я.
Властелин прислал мне зов.
А что это тако договорить я не успел.
Меня схватили за руку, в ушах пронзительно свистнул ветер, и в сей же миг я оказался во дворце бога мудрости.
Вообще-то, я и раньше верил в телепортацию, но чтобы так вот
Это магия, Ани, разрушила мою догадку девушка-тень.
Ребята, есть возможность оторваться, потирая руки, радостно произнес Тахути, совершенно не обратив внимания на мой ошарашенный вид и выпученные глаза. Сегодня во дворце Ра будет пир в честь дня рождения Усира. Соберется масса богов, но и служителям вход не заказан. Мы с Маат решили взять вас с собой.
Это честь для нас, с поклоном ответила Табуба.
Так значит, мы увидим всех великих богов? начиная трепетать, уточнил я.
Увидишь, увидишь, повел крылом Тахути (он, как и мы, видимо только что откуда-то вернулся).
Приготовления были недолгими. Не прошло и четверти часа, как мы все вчетвером Тахути, Маат, Табуба и я уже парили над городом, держа курс на Изначальный Холм Бен-Бен.
Служители у входа в главный зал дворца Ра вышколено опустились на одно колено и склонили головы перед Тахути и Маат. Ворота распахнулись, и я увидел воистину царственное по размерам помещение, стены которого были декорированы цветными изразцами и росписями. Сверкающие яркими красками, они изображали то густые нильские заросли с кружащими над ними птицами, то жеманящихся дам царского гарема, а то и самого Ра, гордо восседающего в золотой колеснице. В зал выходило множество дверей. Дверные проемы были обрамлены объемными голубыми иероглифами, прославляющими бога солнца. Пол был покрыт великолепной мозаикой, в центре которой пестрел пруд с цветущими лотосами и плавающими в воде рыбами. Вокруг водоема поднимались стебли высокого тростника, откуда с шумом выпархивали дикие утки, встревоженные шагами идущих. Если бы мне не доводилось лицезреть подобные изображений раньше, я бы неимоверно поразился, но как справедливо заметил бог мудрости, я уже пообтерся в Древнем Египте и спокойно любовался окружающими меня причудами.
Зал был полон гостей. У меня прямо-таки закружилась голова при виде многочисленных богов и богинь. Кое-кого из приглашенных я смог узнать самостоятельно, прежде чем мне рассказала о них Табуба. Таковыми были Хапи, который невозмутимо расхаживал по залу вместе со своей женой Нехбет, а также Харвер, стоящий у окна с мрачным видом.
Ах, этот новый гимн в мою честь такая прелесть, донесся до меня голос Нехбет, беседовавшей с какой-то богиней. Правда, милый?
Она посмотрела на Хапи взглядом кобры, готовящейся к прыжку.
Да, пупсик, быстро выпалил тот.
Верховные божества носят корону «Шути», приблизившись ко мне, шепнула Табуба.
То, что она называла короной, представляло собой головной убор, состоящий из одного или двух высоких перьев небесно-голубого цвета. Впервые я наблюдал такое украшение на богине Маат, когда та встречала нас с Тахути после прибытия из моего времени. Из присутствующих в зале подобными регалиями обладали Шу, Тефнут, Геб и Нут. Бог ветра оказался абсолютно лысым, зато его божественная супруга Тефнут имела роскошные золотистые локоны, свисавшие едва ли не до земли. Геб чем-то напоминал слегка глуповатого и крикливого гуся, того самого, что был вышит шелком на его богатом золотом переднике36. Нут, хотя и была загадочно красива, но в целом производила впечатление некой озабоченной особы, потому что стоило Гебу ненароком кинуть на нее взор, он сразу услышал: «Хватит пялиться на мои ноги!»
По залу разнесся торжественный звук труб. Присутствующие мгновенно затихли. Двери, ведущие из покоев Ра, распахнулись, и моему взору открылась процессия, во главе которой двигались уже знакомые мне носилки, рядом с которыми шли улыбающиеся Усир и Исет. Последняя, кстати, ничуть свой туалет не изменила и по-прежнему представала пред людьми, тенями и богами в чарующей до умопомрачения наготе. «И как только Усир решается выпускать ее в таком виде на улицу, вот что удивительно», мелькнуло у меня в голове.
Бог солнца величественно взошел на трон. Собравшиеся чинно поклонились.
Я тот, кто воссуществовал как Хепри, гулко возгласил Ра. Не было еще ни неба, ни суши. Не сыскал я себе места, на которое я мог бы встать. Я размыслил их в своем сердце, задумал перед лицом своим. И создал все образы, будучи единым. И не было другого, кто творил со мною. Я соединился с моим кулаком, совокупился с моей рукой, упало семя в мой собственный рот. И я выплюнул Шу, изрыгнул Тефнут. И пролил я слезы. И возникли люди.
В ответ на эту речь пред Ра предстал бог мудрости.
Привет тебе, Хепри-Ра-Атум, породивший сам себя, тот, кто воссиял на Холме Бен-Бен. Да живешь ты миллионы лет!
Да живешь ты миллионы лет! хором повторили все остальные.
Тут, откуда ни возьмись, появилась девушка в одеянии из синей кисеи и дюжина музыкантов, которых вела за собой богиня со странным золотым украшением на голове37.
Сейчас будет петь Раннаи, любимая певица бога Ра, подсказала Табуба.
Как и следовало ожидать, в дальнейшем мне довелось выслушать очередной хвалебный гимн. На этот раз в честь бога солнца.
Прославляем бога по имени: Хепри, на небе ликующий, Ра, нетленный во времени, Атум, в сумраке торжествующий. Озаряются люди радостью, Когда утром ты пробуждаешься, Ибо ты наполняешь благостью, Всех, кто в мире твоем рождается. О единственный, о совершенный, Тот, который не умирает, Ты есть царь богов коронованный, Кто силен, кто от зла не страдает.
Музыка смолкла, и в зале воцарилась вежливая тишина.
Но сегодня же не мой праздник, что вы, ей богу, с деланной скромностью произнес Ра.
Раннаи учла вышестоящую критику и не замедлила пропеть маленькую песенку.
О Усир, по твоим велениямПышной зеленью жизнь полна,Расцветают поля в свое времяИ ликуют могуществу Ра.
Ра махнул рукой, встал с трона и изрек следующий спич: «Слава тебе, Усир! Пищу и яства получаем мы благодаря тебе. Растут растения по твоей воле, и родит тебе поле пшеницу. Боги и все, кто пришел сюда, пусть восхваляют тебя».
Поднялся обычный праздничный шум. Все наперебой поздравляли Усира. Поздравили его, конечно, и мы с Табубой. После некоторой паузы почтенное собрание начало плавно перетекать в соседний зал, где был накрыт стол, казавшийся бесконечным.
На подносах аппетитно дымилось жаркое, тушеное мясо, гуси, которые, наверное, только что были сняты с вертелов. Повсюду стояли кувшины с вином, пивом и сладкими ликерами. Так же было множество всяких приправ, овощей, зелени, ну и, разумеется, фруктов и ягод.
Гости, не спеша, расселись в деревянные кресла, спинки которых были инкрустированы золотом и бирюзой. Подле пирующих тут же засуетились прелестницы-служительницы, одетые лишь в ожерелья и пояски. Они накладывали гостям пищу, раздавали цветы и благовония.
Я не выявил в рассадке приглашенных какой-либо иерархии. Если она и была, то являлась столь сложной, что я не сумел в ней разобраться. Ра сидел ближе к левому краю стола. Подле него расположились Тахути и Маат. Усир и Исет устроились почти что в центре. Харвер вдалеке от всех. Другие боги, люди и тени распределились вперемежку.
Рядом со мной втиснулся худощавый седобородый старик в светлой мантии, который представился как «руководитель мастеров магии в Доме Жизни». Домами Жизни в Та Кемет именовались учреждения, которые, пожалуй, можно сравнить с современными научными академиями. В недрах их стен заседали мудрецы и ученые, хранились книги, а также шел процесс обучения неофитов необходимым для жизни познаниям, основой которых служило волшебство. Звали моего нового знакомого Ахтой. Он не производил впечатления большого любителя пирушек, поскольку был погружен в себя и мало обращал внимание на происходящее.
Куда более занимательной представлялась мне личность, сидящая напротив. Это была никто иная, как Небетхет, жена бога пустынь Сетха. По счастью, сам он на празднике не присутствовал, и все знали почему. Сетх, именуемый Страшным Ликом, с детства не любил своего брата, красавчика Усира.
Небетхет была одета в вызывающе откровенное трико из черной лоснящейся кожи, запястья и грудь украшали необычные для Черной Земли ожерелья из платины. Ее волосы отдавали в тон крыла ворона, в ее глазах цвета прозрачного льда таилась дремлющая жестокость. Я хотел было узнать у Табубы, что ей известно о характере непреступной богини, но тут из-за стола поднялась Исет, и все смолкли.
Знатный, могучий, прекрасный, сладостноликий Усир, молю я Ра с его восхода и до его заката, чтобы он ниспослал тебе благополучия, и я могла обнимать красоту твою. Две руки мои да будут ласкать тебя, произнесла богиня любви.
Хвала Усиру! Хвала Ун Неферу38! Геб высоко поднял кубок с вином.
Я заметил, как вскинула голову Небетхет, как взглянула в глаза имениннику, а тот лишь быстро кивнул и отвел взор. Все вокруг зашумели. Хвала и поздравления Усиру неслись со всех сторон. А я не переставал краем глаза следить за богиней в черном. «Постойте, так ведь каждый египтолог скажет, что она влюблена в Усира!» вспомнилось мне.
В зале между тем заиграла музыка, а из-за колонн выбежали настоль диковинные существа, что от удивления я даже перестал есть. Это были два покрытых мохнатой рыжей шерстью кривоногих карлика с длинными хвостами и женщина-лилипут с непропорционально огромной головой. Лицо лилипутки скрывалось под маской, изображающей львицу. Что до ее приятелей, то они обладали такими рожами, что никакие маски им были и не нужны. Вся эта троица была голой, если не считать шутовской короны на голове у одного из карапузов. Кстати, другой малыш держал в руках два разукрашенных деревянных кинжала.
Я немедленно решил навести справки у Табубы. Выяснилось, что причудливых уродцев звали Аха и Хит, а их подружку Бэсит39. Они тоже считались божествами, причем очень любимыми в народе. Почет у народных масс малютки заслужили благодаря тому, что умели отгонять своими плясками всякую нечисть, а также змей, скорпионов и прочих гадов.
Корча гримасы и ужимки, местные клоуны с гамом понеслись по залу, чем немало развеселили публику. А еще они потешно прыгали и кувыркались. Даже погруженная в свою неразделенную печаль Небетхет, кажется, развеселилась, глядя них.
Но пришло время для очередного развлечения на сцену пригласили борцов. Сразу же началось весьма захватывающее состязание. С виду это напоминало некую смесь греко-римской борьбы и восточных единоборств. Атлеты были обнаженными, так что теперь я точно уверен, что традиция участвовать в спортивных состязаниях голышом, родилась вовсе не в Греции, как утверждают историки.
Ты за кого болеешь? мне пришлось прокричать свой вопрос Табубе, потому что вовсю голосили сторонники состязающихся.
Болею? Но я здорова, девушка кинула на меня ошеломленный взгляд.
Да нет, я имею в виду ну, кого бы тебе хотелось увидеть победителем?
Табуба пожала плечами.
Какая разница? Но вообще-то, я в силах угадать.
Можешь угадать? тут уж настала моя пора изумляться. Но как?
Этот боец сильнее, она указала на одного из дерущихся.
Да с чего ты взяла?
Предчувствие.
Предчувствие?
Тени замечают предначертанное.
Ну, а что там у меня предначертано?.. пробормотал я, сраженный таким заявлением.
Слова Табубы оказались неожиданными.
Я знаю, что нравлюсь тебе, Ани. Но для этого не нужно быть тенью. У тебя все на лице написано.
Тут со всех сторон раздались ликующие возгласы, потому что схватка закончилась. Причем именно так, как предрекала Табуба.
Последующие события запечатлелись в моей памяти не слишком разборчиво, хоть я и не могу сказать, что много выпил. Кажется, мы что-то говорили друг другу, но слова не имели уже большого значения. Где-то совсем близко неприлично ржал Геб, сильно перебравший с напитками. «Ясно, почему его символ Великий Гоготун», подумалось мне. Но в конце концов и Геб, и весь остальной мир куда-то исчезли. Мы с Табубой шли, взявшись за руки, через пустые тихие залы, а потом отыскали наши крылья и взлетели в багровую вечернюю высь.
Куда мы летим? спросил я Табубу, парившую передо мной.
Девушка-тень ничего мне не ответила.
Глава IV
Когда мы добрались до Острова Любви, Городом Солнца уже правили сумерки. «Наверное, Ра сейчас превратился в дряхлого старика и брызгает на всех слюной. Вовремя мы оттуда смылись», мимоходом отметил я.
Я думал, что опять окажусь у водопада, однако мы опустились вовсе не там, а в густых непроходимых зарослях. От волнения я почти перестал дышать и в конце концов едва не врезался лбом в золоченые ворота, которые невесть откуда встали на моем пути. Я задрал голову, но ровным счетом ничего не увидел, все утопало во мраке. Пока я переминался с ноги на ногу, одна из створок медленно отворилась. Я почему-то не решался узнать, куда это мы пришли.
Мы вступили в основание зала, состоящего из огромных круглых колон с капителями в форме систров40. Крышей галерее служило небо. Меж колон свободно гулял легкий ветер, приятно обдувавший наши лица. Табуба взяла меня за руку, словно младенца, и мы неторопливо двинулись вперед. Лицо девушки выглядело очень серьезным. Мне тоже было не до шуток я до смерти боялся споткнуться.
Вдали замерцал огонь. Это были небольшие масленые лампады, освещавшие квадратную каменную площадку, над которой возвышалось изваяние богини любви, выплавленное из материала с виду напоминающего электрум41.
Когда Табуба подвела меня к статуе, я чуть было не ахнул. Площадку окружало кольцо папирусообразных колонн, меж которых замерли обнаженные девушки с цветками белого лотоса в руках. Заметив нас, девушки слаженно запел.
Веселись, проводи день в веселии, Умастись с утра ароматами, Подружись с вином пряно-хмельным, Пей, гуляй от зари до заката. Урони цветы белого лотоса На прекрасное тело возлюбленной, Насладись ее тихим голосом, Позабудь о жизненных трудностях.
Кто это? чуть слышно прошептал я.
Жрицы богини любви, бесстрастно ответила Табуба.
Зачем? коротко спросил я.
Семьдесят семь жриц любви стоят на страже от сумерек до зари, оберегая это место от сил зла.
Мы сели друг напротив друга.
О, Исет, госпожа любви, пробудись, пробудись во мне О, Исет, пробудись, возрадуйся принялась повторять Табута. Пробудись, вновь рожденная, светлым золотом воссиявшая Женского сердца владычица, пробудись о, прекрасноликая
Девушка-тень выкрикнула какое-то непонятное заклинание, и между нами воспылал огонь. Я едва не отпрянул, и только каменное спокойствие Табубы пресекло мою панику. Через какое-то время я сообразил, что костер волшебный, потому что он не жжется.
Огонь постепенно затмевал все вокруг. Он окружил нас плотной непроглядной завесой, за которой скрылись все семьдесят семь служительниц любви. Огнем наливалась нависающая над нами статуя, превращаясь из серебристо-золотой в багрово-красную. Огонь сжег нашу одежду. Так что вскоре мы остались нагие и одинокие посреди бушующего океана магического пламени.
Ты пытался выяснить, кто такие тени, Ани, тихо произнесла Табуба. Там, она подняла голову к небу, которого не было видно, простираются бескрайние звездные поля. Мы созданы богами. Наши тела состоят из звездной пыли, которая уплотнилась под их воздействием, создав форму. Все мы, и боги, и тени, пришли со звезд и в назначенный срок к ним вернемся, для того чтобы дать начало новому циклу.