Далеко еще?
Не очень.
Что у вас с рукой?
Поскользнулся, упал, потерял сознание, очнулся гипс, машинально ответил Олег.
Только у него там не закрытый, а открытый перелом, хихикнул Косорылый.
Бучек удивленно посмотрел на сталкера «Бриллиантовую руку» он тоже не видел.
Олег, почему вы всю дорогу молчите?
Интерполовец сегодня выглядел на редкость общительным. Он уже вытянул из Толика пару баек, впрочем, лишний раз упрашивать Косорылого не пришлось, и теперь ждал откровений от Гончара.
Полгода назад ходил со мной в Зону профессор из Кембриджа, нехотя начал рассказывать Олег, известная личность, почти светило. Говорил ему: будьте внимательнее, Зона не прощает небрежности. А он пропустил все предостережения мимо ушей и влип в «гриву». Это такая аномалия, которая вытаскивает наружу всех внутренних демонов человека, переводит в сознательный слой всю черноту из подсознания, все, что человек хотел позабыть. Сутки после «гривы» не прожил с ума сошел и руки на себя наложил, да не слишком удачно. Умирал долго. А потом выяснилось убийцей наш профессор оказался, друга жизни лишил.
Любопытно. И как же выглядит эта ваша «грива»?
А вот она, в трех шагах на четыре часа.
Бучек растерянно застыл на месте. Даже дышать перестал. Его лошадиная физиономия резко вытянулась.
Где? выдохнул он.
Метрах в десяти справа действительно в воздухе без какой-либо поддержки висели золотистые нити.
Словак опасливо покосился на аномалию.
Если бы я ее коснулся, то сошел бы с ума? осторожно спросил он.
Стопроцентно только в том случае, если у вас за душой имеется личное кладбище или порядком другого негатива, но убийцы из Зоны и без «гривы» живыми не выходят. Так что на вашем месте я бы хорошо подумал, прежде чем в Зону отправляться. Или вы в своем Интерполе только бумажки перебираете?
Бучек напрягся, но промолчал.
«Нет, не обманешь, подумал Гончар, хищник хищника завсегда учует. Есть и у тебя грех на душе, точно есть».
Тема убийств все-таки задела Бучека за живое. Первый вопрос не заставил себя ждать.
А если, скажем, кто-то убил не просто так, а по долгу службы? Или в качестве самозащиты? Как в этих случаях?
Вопросы были риторическими ответы на них знала только Зона, а она не делилась с людьми. Если еще можно было догадаться, почему Олега, убившего профессора, Зона отпустила, то совершенно непонятно, почему Косорылый разгуливал по Зоне живее всех живых. Олега, можно сказать, Зона сама к профессору направила, чтобы избавить от страданий, а у Толика два трупа в личном деле. И хорошо, если только два.
Или во имя высокой цели? не успокаивался Бучек. Идеалов, веры?
Осторожнее, в реку не свались, философ, проворчал проводник. Он был прав начался довольно крутой уклон вниз.
Ага, во имя веры. Крестовые походы были во имя веры, и что? Сколько людей тогда положили? Ради чего? Или вера это так, для самооправдания? зло пробормотал Гончар. Рука начала болеть. Боль была нехорошей резкой, стреляющей в пальцы.
Бучек не ответил. Не расслышал или не захотел отвечать.
Привал, заявил Толик, опуская рюкзак на землю.
Почувствовал, что Олегу необходимо вколоть обезбол? Или просто совпало так?
Гончар отошел за дерево не хотел лишних вопросов и достал из рюкзака аптечку.
Бучек потоптался на месте, присел на рюкзак и уставился на Косорылого. Он явно собирался задать вопрос.
А что у вас говорят про лагерь военнопленных в центре Зоны?
Дык Ничего не говорят, откликнулся Толик. Не о чем говорить, ничего там, кроме груды кирпича, не осталось.
А правда, что там эксперименты над людьми проводили?
Даже если и проводили, нам-то что за дело? Все давно быльем поросло. И вообще пора дальше двигаться.
Спускались медленно. То подтаявший снег скользил под ногами, то, наоборот, приходилось обходить скальные выступы. А ведь еще стоило опасаться ловушек. «Кисель» тут, положим, встретиться не мог, эта ядовитая субстанция предпочитала низины, зато «сковородки» как раз любили места повыше. И даже пару раз попались на пути. Первый раз ловушку заметил Косорылый вовремя почуял запах жженой резины, вторую аномалию увидел Гончар. Успел догнать и схватить за руку вырвавшегося вперед словака.
Вскоре внизу показалась плотина, в этом месте река подходила ближе всего к центру Зоны. Даже особо не приглядываясь, можно было увидеть, как на другом берегу реки над рахитичным лесом возвышались три трубы бывшего лагеря военнопленных.
Мне дед рассказывал, эту плотину пленные японцы строили. В лице Бучека Косорылый нашел преданного слушателя. Японцев когда привезли целый эшелон, они первое время в палатках жили. От холода очень страдали и от пищи нашей. Их ведь чем кормили? Ржаным хлебом да репой с капустой, по праздникам баранину давали, только они все равно ее не ели, не могли жирная и вонючая. Потом уже кирпичные бараки построили и эту вот электростанцию, водопровод от реки провели. Электростанция долго проработала, почти до девяностых.
Странное место для лагеря, покрутил головой Бучек. Глушь, тайга. Зачем было затевать такое основательное строительство, их же всех скоро отпустили домой?
Не то чтобы скоро и не так чтобы всех, уклончиво пробормотал Толик и, встрепенувшись, показал пальцем на чернеющую вдалеке избу: А там раньше жили староверы.
Плотина выглядела вполне прочной, над водой выступала бетонная «рубашка», укрепляющая берег. На противоположной стороне реки у самой воды сохранилось небольшое здание из того же темно-красного кирпича, что и лагерные казармы. Деревянный настил узкого, на одного человека, моста над дамбой оказался разрушен, остались только ржавые железные ребра, но по ним вполне можно было перебраться на противоположный берег.
Держитесь за перила и смотрите под ноги, сказал Бучеку Олег. Тот растерянно кивнул.
Первым шел Косорылый. Крепко ухватившись руками за перила, он бодро перепрыгивал с одной железной шпалы на другую. Следом за ним двигался интерполовец. Опасливо ставил ногу, словно пробуя металл на прочность, осторожно переносил на нее вес и медленно подтягивал другую. Шедший сзади Гончар видел, как каждый раз белели костяшки пальцев словака, когда он сжимал поручень.
До половины моста добрались до происшествий, и тут Косорылый резко остановился.
Что там? поинтересовался Гончар. Спина Бучека заслоняла обзор.
«Медуза», отозвался Толик.
Большая?
Не, мелкая, но сидит, гадюка, на самой середине, не пройти. Может, повернем обратно, а? Вопрос был явно адресован Бучеку.
«Нет» прозвучало слишком категорично. И даже последовавший за ним вопрос: «А если другой дорогой?» не смог смягчить резкость.
Нет другой дороги, так же категорично отрезал Толик. Или вперед, или возвращаемся.
А если по льду?
Не выдержит, тепло уже.
Тогда нужно эту вашу «медузу» как-то убедить, чтобы дорогу освободила.
Проводник хмыкнул, но Олегу показалось, что Бучек говорил вполне серьезно.
Ну что, попробуем? положил конец дискуссии Гончар. Где наша не пропадала.
Косорылый перелез через ограждение, теперь его туловище оказалось с внешней стороны перил, ноги стояли на самом краю железного ребра.
Тихо, милая, спи спокойно, я тебя не потревожу, почти ласково пробормотал он, разглядывая «медузу». Осторожно передвинул сначала одну руку, затем так же аккуратно подтащил к ней вторую. Переставил ноги на следующее ребро. Затем повторил свой маневр еще дважды и перелез обратно, оказавшись впереди аномалии.
Электрическая, зараза. Когда мимо нее проходишь, руки чуток иголками колет. Все-таки близко к ней стоишь. Давай, Европа, не боись.
Бучек перелез через поручень. Теперь, когда его спина не заслоняла проход, Гончар увидел «медузу» круглое радужное вздутие в диаметре сантиметров десять. Для «медузы» это ничто чтобы убить или покалечить, силенок не хватит, такая мелочь только и способна, что иголками колоться.
Первый шаг интерполовцу удался. Он двигался медленно, не отрывая взгляд от пульсирующей радужной кляксы. Передвинул левую руку, ухватился за поручень и начал подтягивать правую, и тут «медуза» выстрелила. Бучек машинально оторвал от перил руку и с воплем сорвался вниз.
Олег стянул с плеч рюкзак, быстро перелез через перила на маковку бетонной опоры.
Черт! Внизу чернела водой пробитая падением полынья.
Тормозя подошвами, Гончар съехал вниз по наклонной опоре.
Осторожнее! Лед может не выдержать! кричал сверху Косорылый. Быстро, как только мог, он направлялся к берегу.
«Не говори под руку», мысленно выругался Гончар и пополз к полынье.
Бучек вынырнул, хватая воздух открытым ртом, попытался ухватиться за лед, но тот обломился под пальцами.
Давай руку! крикнул Олег, но словак уже погрузился в воду тяжелый рюкзак тянул его на дно.
Распластавшись на льду, Гончар придвинулся к полынье еще на несколько сантиметров. Лед предательски треснул, но пока держал. Как только над водой показалась голова словака, Олег вцепился руками в ворот его куртки и потянул на себя.
Помоги! выдохнул Бучек.
А я что, по-твоему, делаю, просипел Гончар.
Выбросив руку, интерполовец судорожно вцепился в локоть Олега. Вытаращенные глаза горели безумием.
С берега слышался стук топора. Правильно, длинная жердь лишней не будет.
Почувствовав, что его держат, Бучек засуетился, засучил ногами и с силой налег грудью на край полыньи. Олег предостерегающе каркнул, но было поздно лед затрещал и раскололся под тяжестью словака. Теперь оба оказались в воде.
Тело будто обожгло огнем первая реакция организма на холод.
Цепляющийся за плечи Бучек тянул на дно, но Олегу удалось всплыть. Сердце бешено колотилось в груди, организм, казалось, вопил: «Что же ты, гад, со мной делаешь!» но пока не подводил.
Держи! надсадно вопил Косорылый, протягивая к полынье молодую березку.
Хватайся! крикнул Бучеку Гончар, но паника уже полностью завладела словаком, от холода и страха он полностью обезумел. Только судорожно дышал ртом и цеплялся за Олега.
Гончар подтащил его к кромке льда, схватился за палку, подтаскивая ее к словаку.
Держись!
Наконец-то в глазах интерполовца промелькнуло понимание. Скрюченными от холода пальцами он неловко вцепился в березу сначала одной рукой, потом ухватился второй. Косорылый с силой потянул. Помогая ему, Бучек по-лягушачьи дернул ногами.
Удар пришелся Олегу в грудь, отпихнув его от кромки льда. Погрузившись с головой в воду, Гончар почувствовал, как течением его оттаскивает от полыньи. Он попытался всплыть не получилось, голова стукнулась о лед.
Пара гребков в сторону.
Всплыть.
Черт, опять лед.
Он закрутился в воде в поисках светлого пятна, но вокруг была только чернота, ни малейшего проблеска света.
Куда плыть?
Страх дикий, животный, первобытный окатил холодом, стиснул сердце.
Жить!
Не сдаваться!
Еще несколько гребков.
Вверх.
Голова вновь уперлась в ледяной панцирь.
Мышцы сводило судорогой, грудь разрывалась от недостатка воздуха. Мысли путались, пока не осталась одна: «Вот и все».
И тут наступило спасительное забытье.
Глава 2
Жизнь после смерти
1
Распластавшись на льду, Косорылый пытался поддеть жердью тело Олега. Лед предательски трещал, но Толик не обращал внимания на опасность.
Сейчас, сейчас, бормотал он, елозя вокруг полыньи.
Импровизированный багор раз за разом опускался в воду, кроша кромку льда, но так ничего и не нащупал. Шуга колыхалась на поверхности, мешая что-либо разглядеть, но Косорылый не сдавался. Постанывая от натуги и нетерпения, он вновь и вновь опускал жердь. Лед у края полыньи намок, стал скользким, Толик чувствовал, что сползает в воду. Пришлось откатиться на сухое место встать на ноги он не решился и осторожно подползти к полынье с другого края. На это ушло несколько секунд. Жизненно необходимых секунд. На Бучека Толик не смотрел сам как-нибудь справится, не до него сейчас.
Словак, стуча зубами и трясясь от холода, побрел к берегу. Вывернул на снег рюкзак руки его при этом ощутимо дрожали и принялся раздеваться.
Надежда таяла с каждой секундой, но Косорылый с еще большим остервенением опускал и опускал жердь в воду. Ледяная крошка носилась кругами на поверхности, но под ней ничего, кроме черной воды, не было.
Ну что же ты Давай Давай же шептал Толик.
Потом вскочил на ноги, пробормотав: «Течение!» Его глаза стали совсем безумными. Опираясь на жердь как на посох, он бросился на берег. Намокшая спереди хламида сковывала движения, и Косорылый, рванув застежку, сбросил ее с плеч.
Бежать по обледенелым камням было непросто. Снег успел подтаять и образовал хрупкий, бугристый наст. Постоянно оскальзываясь и падая, глазами Толик искал закраину полосу воды, свободную ото льда, но ледовый панцирь прочно сковал реку. О том, что на пути могут встретиться ловушки, Косорылый не думал. Совсем позабыл про опасность. Каким-то чудом не влетел в раскорячившуюся между двух сосен «паутину», проскочил мимо пустившей синюю искру «сковородки». Для него сейчас вообще ничего не существовало, кроме единственной цели найти друга. Не видел он и шаровую молнию, внезапно появившуюся за спиной. Зато Бучек, заметив плывущий за спиной сталкера сгусток света, так и застыл с мокрым ботинком в руках.
Ослепительно-белый комок плазмы размером с теннисный мяч, сохраняя дистанцию, плыл по воздуху за проводником. Казалось, шар просто наблюдает, не желая афишировать свое присутствие. Он даже пригасил голубоватые разряды, которые время от времени вырывались из его сердцевины.
Косорылый успел порядком отдалиться от моста, фигурка Бучека на берегу выглядела крошечной, но ни одной промоины так и не увидел. Последняя надежда растаяла, когда Толик поравнялся со скальным выступом, подошедшим к самой воде. В этом месте дно реки становилось каменистым, и Толик наделся, что усилившееся течение сумело подмыть лед и вынесло тело Олега на отмель. Но перед глазами по-прежнему простиралось ровное белое покрытие.
Окончательно потеряв надежду, Толик отбросил жердь и опустился на снег. Зачем-то с остервенением сорвал с головы шапку, в сердцах бросил ее под ноги и закрыл лицо руками. Его плечи сотрясались от рыданий. Шаровая молния зависла над головой сталкера, но спешно дернулась назад, когда он поднял лицо к небу.
Почему? тихо спросил он и вдруг вскочил на ноги. Почему?! заорал он, глядя в белое ничто. Ты же могла его спасти!
В ответ не раздалось ни единого звука. Зона молчала. Безучастная и безмолвная.
Толик с силой ударил кулаком по стволу дерева и бил до тех пор, пока костяшки пальцев не начали кровить.
Молния, наблюдавшая за ним со стороны, резко метнулся вверх и схлопнулась в точку Зона потеряла интерес к инциденту.
Косорылый пришел в себя, лишь услышав, как кто-то настойчиво повторяет его имя. Оказалось, Бучек успел переодеться и притащить два рюкзака. В руках он держал мокрую хламиду сталкера. С куртки Бучека на снег стекала тонкая струйка воды. Толик удивленно взглянул на словака он словно забыл о клиенте и машинально буркнул:
Хоть бы отжал ее, не высохнет же.
Потом опять посмотрел наверх.
Ты же могла спасти его, так почему же еле слышно произнес он. Ты могла убрать с дороги эту чертову «медузу». Могла изменить гравитацию и не дать этому гребаному словаку проломить лед. В конце концов, могла остановить Олега! Косорылый уже почти кричал. Он же ради тебя дочь А ты чем отплатила? Это твоя благодарность?
Рыдания сдавили горло, он задыхался. Как же ему хотелось в этот момент, чтобы Зона ответила. Чтобы ударила гравитационной волной, долбанула электромагнитным импульсом, наслала орду мутантов да что угодно! Только бы не молчала.