Тяжесть понемногу отступила. Вынырнуть Анино лицо брови подняты вопросительно.
«На сцене Вот бы весело получилось оборвалась жизнь начинающей гардеробщицы » Надежда шевельнула губами, думая, что улыбается:
Да просто Выскочила сегодня Без чая даже.
Валяться посреди сцены становилось неприлично, да и холодно до озноба. Но встать не очень получалось. Над Надей склонилось ещё два лица, незнакомых принца и девушки. Натуральный принц, хоть и без бархатной блузы, а даже наоборот, в джинсах и сером свитере. А его девушка
Лежите спокойно. Я счас, валокординчику
Голос этот Надя слышала где-то «В буфете. Мартышка? Симпатичная какая без
грима. Пепельные волосы до плеч, умные глаза».
Но Мартышка уже умчалась куда-то за кулисы.
Принцу не хотелось отставать по части заботы:
Может, скорую?
Надежда, не открывая глаз, предалась было волнующему путешествию в страну фантазии вот она в чём-то пенно бело-кружевном до пят, почти неземная, околдованная сном, разрушить который пришёл, приехал, прискакал ну и что, что в джинсах и кроссовках
Может, правда, скорую?..
Глаза открылись сами собой. Правда жизни была беспощадна и свидетельствовала о том, что вокруг уже образовалась небольшая кучка зрителей этой бездарной пьесы. Надежда поспешила встать. Тут и Мартышка подоспела со стопкой лекарства.
Послушно проглотив отраву, морщась от горечи, пострадавшая пробормотала благодарность. И потянулась за своим скребком.
Да вы что! Вам что, жить надоело? Вы посмотрите на себя! Вить, давай, помогай! Поддерживай с той стороны. Доведём до гримёрки, там хоть тепло, не то что здесь.
«Вот так Мартышка! Артисты. И голос совсем другой. Прямо комдив Чапаев». Спорить с ней однако совсем не хотелось, при мысли о тепле. На сцене и впрямь сквозило, как на Северном полюсе. «Послать всю администрацию туда же, на какой-нибудь полюс и не терзаться по поводу того, как она отнесётся к моей самоволке».
Если что, прикрою, крикнула Анна вдогонку. Только ты недолго.
Её усадили в единственное кресло, сильно смахивающее на электрическое. Из реквизита, должно быть. Даже с очень убедительными ремешками на подлокотниках, и при этом на удивление удобное кресло. Для электрического. Сразу всё и прошло, никакой слабости не до глупостей с этими ремешками. Волнение. Нет, не от страха. От любопытства Второй раз в жизни за кулисами. Как в детстве. Ну и что? Как будто ничего особенного. Театр относительно новый оттого, наверно, безпризнаков призраков. Без каких-то наростов, наносов времени, без тяжелых драпировок, за которыми прячется невесть что. Ну зеркало, ну стол-тумба с ящичками, а вон там в углу на крючке почему-то боксёрские перчатки
«Слишком юн для привидений»
Что вы сказали?
Мартышка, приподняв брови, с интересом смотрела на гостью. Лицо её с близкого расстояния уже не казалось Наде таким юным. «Ох! Видела ведь ее портрет в вестибюле! Как же, как же её имя?..»
Да я Знаете, в гримёрных Они ведь всегда закрыты для обыкновенных людей А вы
Галина меня зовут. И Витя Моренов мой муж, с ноткой гордости в голосе. А мне послышалось что-то про привидения.
Надежда смущена.
Могу представить, на кого я сейчас похожа: чем не юное привидение в театре юных зрителей?
Увидев озадаченное лицо Мартышки как приклеился этот образ! Надя торопливо добавила:
То есть Нет правда, мне всегда было так интересно. Вот вы в своей
гримёрке Что она для вас?
А почему вы спрашиваете? Мартышка распахнула и без того большиее серые глаза и снова стала моложе.
Ну, это ведь не просто комната. По-моему, для артиста она пещера Аладдина.
Такое здесь поле, и если артист захочет, ему откроются сокровища
Галина приоткрыла рот.
Сокровища!? как будто даже испуганно, и переглянулась с мужем. Так. Для начала Слушай, Вить! Принеси нам всем по кофе, будь другом. Сгоняй в буфет у нас кончился.
Может, чего покрепче? уточнил Виктор, сжав кулак так крепко, что под шерстяным свитером обозначились убедительные бицепсы. Да и вся его фигура, в добавление к мужественному лицу, была слепком, нет, не с принца, как стало ясно при дневном освещении. С кого-то из киношных супер-героев смеси Тарзана с наидобрейшим добрым молодцем.
Нет, что вы! Я на работе! Да и знаете, уже всё, нормально себя чувствую
Но Виктор всё же ушёл, а бывшая Мартышка, теперь Галина, присев верхом на стул, обняла его спинку и обратилась к гостье:
А вас как зовут?
Надя.
Ах да! У вас же написано. Как придумают А теперь скажите, Надежда Владиславовна, с какой это сосенки вы ну, рухнули, что выбрали себе работёнку в нашем милом театре? и Галя скорчила идиотски-приторную гримаску, похожую на администраторшину.
Надя удивилась тоже.
Так нет Подождите Почему сразу с сосенки?
Потому что, судя по всему, человек вы Ну в общем, я ещё тогда посмотрела, в буфете, удивилась. Не отсюда, думаю, персонаж. Я, конечно, ничего не знаю о вас. А вы, судя по всему, мало чего знаете об этом театре.
Что ж такого надо знать? Для моей работы, собственно, достаточно знать, в котором часу начинается и оканчивается спектакль, ну может, еще цифры до тысячи.
Галя глянула с лёгким недоверием на собеседницу, ничего не говоря в ответ. Появился Виктор, со своей спортивной выправкой вполне убедительный в роли официанта с подносом. Пришёл как раз вовремя чтобы заполнить паузу тремя чашечками настоящего, судя по аромату, кофе.
Правильно, конечно, весело заявила Галина, протягивая чашечку Наде. Каждому достаточно заниматься своим делом. Только простите, ради бога! Что-то не очень похоже, что ваша теперешняя работа это призвание всей вашей жизни.
Из чашки с кофе выплеснулась капля на обслуживающий халат. Уставившись на эту бурую каплю, не поднимая глаз, Надя сказала:
Да. Не призвание это Конечно Вообще, работа по призванию очень редкое «Редкая вещь и редчайшее потому счастье», подумала она про себя, но говорить уже расхотелось.
Отвернулась куда-то в окно. И смутно увидела просторную комнату, заставленную столами с компьютерами, стеллажами до потолка, приборами, слегка запыленными Научная лаборатория, она же дом родной добрый десяток лет таким запахом встречала, неповторимым сухих бумажных листов, таящих в себе бездну сведений тайных сведений, известных лишь горстке людей, работающих в одной комнате. И он, запах этот, был настоян на запахе озона и настоящего кофе. Что-что, а кофе у них было заведено пить только настоящий. С растворимым открытия не получались.
Добывать золото золото идей и решений вот зачем все они ходили на работу. Стоило переступить порог, сразу тянуло зарыться в эти листы, наполнять их новыми сведениями, которые принадлежат пока только ей одной Где это теперь всё? Растворилось без осадка, беззвучно прекратило свое существование в теле большого института, безо всякой борьбы. Надежда поискала, куда поставить чашку, чтобы ухватить рукой, помешать ему влажному потоку, хлынувшему из глаз с таким напором, будто давно собирался Не успела.
Галина забрала чашку из её рук, Виктор хотел было дать Наде салфетку с гримёрного стола, но потом сдёрнул со спинки стула вафельное полотенце и сунул его ей в руки. С укором глянул на жену.
Ох! Да я просто Ясно же, человек здесь не от хорошей жизни. Что-то тут не то
Ну хватит тебе! возмутился Виктор.
Да нет. Это даже хорошо. Правильно, сквозь слезы гундосила Надежда. Честно, я наоборот благодарна Вы здесь первый человек, который хоть как-то Напомнил
Кое-как высморкавшись, Надя твёрдо проговорила:
Не стоит забывать, кто ты, даже если за квартиру платить нечем. Вот.
И немного помолчав:
А то платить придётся по гораздо более другим счетам, как говорил Роберт Гук, чуть улыбнувшись, закончила Надежда.
Ну девчонки, вы чего-то И кофе не допили. Ну ладно, а мне уже надо бежать, сказал Виктор, дохлёбывая свой кофе. А по утрам надо завтракать, а то, видите, что делается.
И был таков.
Занят безумно, сказала Галя, это просто невозможно, сколько он работает, иногда и по ночам. Ну а вы-то! Ну и зверьё же наше начальство. С какой стати вас-то заставили скрести сцену? Что, доплатят? Сейчас! Зачем вы соглашались?
Сказали надо. Ждут каких-то персон. Все пошли Немножко параноидально, конечно. Да ладно. Здесь ещё и не такое Вон Аня рассказывала, весной их газон вскапывать заставляли.
Нет, только представь! А эти деньги получали! И все молчат!
Ну ответ-то, известен: не нравится, никто не держит, сказала Надя.
Вдруг она заметила на подоконнике семейку кактусов в керамических кашпо.
Там у нас в фойе тоже заросли Всё думаю, что за человек ухаживает за всем этим великолепием? Вот бы поговорить с ним. Кто он?
Не знаю Вроде на директорском этаже есть садовник. А здесь, внизу, уборщицы поливают.
Сад без садовника, значит. Как и в «Вишнёвом саду». Кто угодно, только не садовник, пробормотала Надя.
Хозяйка гримёрки поймала взгляд гостьи он был прикован к боксёрским перчаткам великолепным ярко-красным, натуральной кожи.
Витька чемпионом области был. Талант во всём, пояснила Галина, которая вдруг стремительно поднялась с места и начала переодеваться в театральный костюм. Это он у нас прима. А я так при нём.
А вот, Галя Тогда в буфете была еще зебра, помните. А с какого, э баобаба?..
Галя не понимая, улыбнулась, пожав плечами.
В первоисточнике ведь нет, да и не может быть никакой зебры в помине.
Как это?..
Действие где происходит? Ну, Маугли-то, индийский мальчик. В Индии. А зебры где живут?
Зебры? В Африке, кажется, неуверенно протянула Галя.
То-то и оно. В саванне, к тому же, ну или в степях, но никак не в джунглях.
Галина, перестав переодеваться, разразилась вдруг неестественным по силе, злорадным смехом:
Ну ты даёшь! Никому и в голову не пришло. Это что ж получается? Специально для нее накатали? Представь! Чтоб она могла в полосатых колготках покрасоваться? сорвавшись с места, воскликнула Галя.
Надя помалкивала, не понимая.
Ну и Марго! Нет, такое только у нас может быть: зебра в джунглях! Крокодилы в Аляске. И всё из-за
Галину сразил новый приступ смеха, состоящего, впрочем, больше из горечи.
Из-за чего? тихо спросила Надя.
Галя перестала смеяться и проронила уже без смеха:
Из-за любви К искусству.
Ну вообще, заметно, что зебра ваша ведёт себя как-то не как все. И почему-то все молчат.
Так это у неё, у самой зебры и надо спросить, чего это она на себя так много берёт? вдруг отрезала Галина.
А Надежда тут же вспомнила, что ей пора и высвободилась из своего электрического кресла.
А в гримёрках-то Страшновато порой, как на войне, Галина смотрела без тени улыбки. Одно спасение, что мы здесь вдвоём с Витькой.
Уже в дверях Надя, сама себе удивляясь, насмелилась:
Галь! У меня теперь такая работа, знаешь, руки нужны Иногда такие шубы Мне бы потренировать мышцы. Можно?.. она кивнула на боксёрские перчатки.
Ого! Вот это я понимаю! Они всё равно просто так висят, Галя быстро сдёрнула с крючка две пухлых, настоящих перчатки, запихала их в небольшой рюкзак и тогда уже протянула гостье. Скажу Витьке, чтоб дал тебе урок. В этом заведении никому не лишнее.
Надя скользнула прощальным взглядом по этой необычной комнате. Ничего-то она не рассмотрела. Какие-то спортивные кубки, парики на безглазых болванках, множество фотографий на стенах и на гримёрном столе. Галя в сценах из разных спектаклей. Виктор тоже. Он же на фоне символов Европейских столиц. И вдруг споткнулась о фото: две девушки на пляже в обнимку: тёмненькая и светленькая Галя и опять Марго-зебра!
Ну да. Школьные подруги, не разлей вода, ответила Галина на вопрос удивлённых глаз. Да. Вода. Ох и много же её утекло с тех пор. И всё мутной какой-то водицы Теперь у неё другие подруги. Директриса там, и всё больше из начальства
Мы ждём ТОЛЬКО вас. Поторопитесь, пожалуйста. Третий звоночек, висячие серьги на слове «только» всякий раз раскачивались с особой силой и, растревоженные, потом долго не могли остановиться.
Первый раз Наде даже понравилось. Вот ведь, главный администратор собственной персоной запросто нисходит в фойе, к народу, и оповещает от всей души. День на третий вкрались сомнения: «Под фанеру?», невозможно ведь в нормальном состоянии произносить, нет пропевать одну и ту же фразу дважды в день. Каждым утром и каждым вечером одним и тем же желеобразно дребезжащим меццо-сопрано.
«Точно, из бывших актрис или певиц». Тут мастерство без халтуры, подлинное. И без осечки: ни разу воззвание не оставалось гласом вопиющего в пустыне опаздывающие взрослые и дети, заслышав его, на бегу срывали одежду, как нетерпеливые влюбленные, и наперегонки мчались в зрительный зал.
Отсутствие Надино замечено не было. А если бы и было! Права Мартышка, хоть что! После её прямых вопросов поневоле задумаешься: похоронил свою профессию, и все проблемы решены?
«С меня теперь начинается театр», научилась с вызовом отвечать Надежда тем, кто спрашивал, чем она теперь занимается. Разве не остроумно? Но получалось больше самой себе говорила. Со старичком Станиславским, как выяснилось, далеко не все даже театралы были в ладах.
Как-то заметила Надежда знакомое лицо в очереди к ней ученого секретаря их бывшего института, ныне замдиректора какого-то ООО. Новоиспечённая гардеробщица уже открыла рот для приветствия, но старая знакомая вдруг застыла, а затем изменившимся лицом резко дёрнулась в сторону и в обнимку со своими шиншиллями устремилась к другому сектору.
Контрольный, ставший ритуальным звонок примерно раз в месяц. Хоть очередной еще и не прошёл, сил ждать больше нет: Надя набрала номер, который помнила и во сне. Глубокий вдох. Ответ помнила тоже ставший ритуальным: без изменений, смету не подписали.
Да вы просто Вы, что ли, совсем ничего не понимаете?! Ну хоть бы маленькую какую-нибудь сметку, на маленькую лабораторийку впервые за много месяцев возмутилась Надя. И бурный солёный поток, по обыкновению, не замедлил хлынуть из глаз.
Всё без изменений, надо продолжать работу, и выполнять её хорошо. И Надежда старалась слушаться советов Анны. Номерки принимала, изо всех сил впиваясь в них глазами, переворачивая и одной и другой стороной, чуть не пробуя на зуб не поддельные ли?
«А ты думала, почему их иногда так пристально рассматривают? Были случаи сразу в нескольких театрах вот так, по поддельным номеркам, утащили норковые шубы, представляешь, сколько лет за них рассчитываться!» Дорогие вещи вешала подальше, поглубже, стараясь запоминать их владельцев в лицо. Да вообще, без бдительности гардеробщица, что разведчик пропадёт.
Такими полными благоразумия мыслями Надя готовила себя к предстоящей смене. Как вдруг всё благоразумие было опрокинуто вверх дном и потонуло в оглушительных воплях, которыми, должно быть, обычно сопровождается начало кораблекрушения.
Очаги чего-то бедственного возникли, кажется, сразу со всех сторон справа бежала главная, чуть не теряя свои серьги, слева гладильщицы из костюмерной, вперемешку с монтировщиками. Сначала лишь слышались неясные истеричные выкрики испуганных людей, потом можно было разобрать: «Уйдёт! Скорей! Да где же?! Куда? Хватайте, хватайте! ВОР!!!», вопил персонал.
Гардеробщицы, перестав развешивать номерки (по инструкции их вечером снимали и развешивали вновь перед каждой сменой), готовы были уже отправиться в коллективный обморок, думая, раз ВОР значит, конечно, из гардероба что-то спёрли, а откуда же ещё. Но пылающая сверх-багряными пятнами главная, задыхаясь, успела только выкрикнуть на бегу: «В КАБИНЕТЕ ДИРЕКТОРА был застигнут вор!»