Савельевич, как же так?! возмущался Марик, выбегая из палатки с рулоном туалетной бумаги.
Так, всем без паники. Парень перенервничал перед свиданием.
Савельевич, хорош отмазываться, перебил его Гнётов и тоже направился за Мариком.
Мощный оказался квас! воскликнул Бажанян и отправился вслед за ними.
Побежали все сидящие за столом. Остались только я и неунывающий Савельевич, который спокойно выпил ещё одну кружку.
Воду, вроде, кипятил, почесал затылок Гусько. Наверное, климат плохой, верно, Серый?
Я лишь посмеялся над всей этой ситуацией и принялся, помогать Савельевичу, убрать со стола.
Утром к табличке на палатке, где было написано про дегустацию напитка, кто-то решил добавить фразу «Средство от диареи брать с собой. Здесь не выдают».
Постановку задач проводил сам Хреков, предварительно уточнив насущные вопросы и проблемы на базе.
Совсем обалдели эти тыловики! воскликнул генерал, подойдя к окошку в классе.
Теперь наша подготовка велась в отдельном строении модульной конструкции. Раньше сюда никого не пускали, поскольку тыловое начальство держало здание для показов комиссии. На нём всегда висела цепь, а внутри до сих пор пахло краской и лаком.
По поводу задачи на завтрашний день, «весёлым», то есть истребителям, предстоит сопровождать Ту-16е и Ту-22 в район задачи. Что у вас, Тигран Араратович не хватает? спросил Хреков, достав свой большой блокнот.
Товарищ генерал, проще сказать, чего у нас хватает, ответил Бажанян, поднимаясь со своего места.
Давай, я записываю.
Запасных пневматиков достаточно. Афганцы нам передали свои запасы, начал рассказывать Араратович про колёса.
Товарищ подполковник, резиновые изделия меня не интересуют. Что ещё? спросил Хреков.
Полосу должны были сделать, спокойно сказал Бажанян.
Тигран Араратович, вы сейчас серьёзно? Я видел, что у вас полосу восстановили. Вон, Ан-12 сел! указал на проруливший мимо окна транспортный самолёт генерал.
В голове я уже сообразил, что нужно быстро что-то накарябать для Оли. Потом успеть экипаж перехватить и передать письмо.
Что ещё ну, у нас появился свет от генератора, продолжил рассказывать очевидные вещи Бажанян.
Обалдели, подполковник?! воскликнул генерал, закрывая блокнот. Я вас о готовности к выполнению задачи спрашиваю.
Товарищ генерал, как будто вы не знаете, что у нас полная жопа! громко сказал Аратович.
Генерал слегка опешил от такой искренности подполковника. В кабинете никто не смел издать и звука, пока Хреков не отреагирует на такую фразу.
Совсем всё плохо? переспросил генерал.
Андрей Константинович, мамой клянусь, что у нас топлива на неделю плотной работы. Боеприпасы в дефиците. Ещё и качество пищи отвратительное. Можно же сделать так, чтобы насекомых в ней не было! высказался Араратович.
Я тебя услышал, сказал Хреков и махнул Бажаняну, чтобы тот сел на место. Продолжаю рассказывать о вашей задаче.
Ничего сложного в завтрашних полётах нет. Первыми по замыслу командования взлетают три пары дальних бомбардировщиков с аэродромов Карши-Ханабад и Зары. Сначала их прикрывают истребители с Союза, а мы их подхватываем в районе Герата.
Участок выступа в районе Чахардель и Шаршари самый опасный. Эти неповоротливые бомбёры однозначно зацепят границу, сказал Хреков, показывая на карте «ленточку» между Ираном и Афганистаном. Будьте готовы встретиться с соседями. У нас Родин с ними уже познакомился, верно?
Так точно, встал я со своего места.
Тут же дверь в кабинет открылась, и на пороге показался полковник Хватов, собственной персоны. Вид у него был слишком довольный.
Андрей Константинович, а я вас везде ищу. Какими к нам судьбами? спросил полковник, поправляя свою папку подмышкой.
У меня постановка задач идёт. Срочное что-то? спросил Хреков с недовольным лицом.
Собственно нет. Я за распоряжением по тыловому обеспечению на завтрашние вылеты, сказал тыловик. А вот, кстати, и предмет моего разговора, указал рукой на меня Хватов.
Что с Родиным? спросил генерал.
Этот лейтенант слишком вызывающе себя ведёт, Андрей Константинович, ответил тыловик и рассказал о нашем разговоре на магистральной рулёжке.
Хреков внимательно на меня смотрел, сверля своим взглядом. Особенно генерал стал вскипать, когда тыловик стал приукрашивать мои действия.
Рукоприкладство, агрессия и это, по-вашему, лётчик? театрально спросил Хватов, ухмыляясь в мою сторону.
Вы, товарищ полковник, слишком всё преувеличили, ответил я ему.
Родин, хорош, толкнул меня в ногу Барсов.
Из-за вас пострадали двое солдат. Один из них лишился пальцев на руке, продолжил я.
Серый, угомонись, еле слышно сказал Бажанян, но я уже не мог остановиться.
За ваши действия, по обеспечению базы всем необходимым, вас следует судить, сказал я, но тыловик продолжал ухмыляться. Вы вор, а не офицер, товарищ полковник!
Лейтенант Родин! громогласно произнёс генерал, и только теперь я замолчал. Прекратить! Общая команда смирно!
Весь класс встал в ожидании речи генерала, и она мне ничего хорошего не сулила.
Глава 3
Хреков был весьма недоволен моими высказываниями. Может, я и не прав, что начал перепалку с полковником, но терпеть произвол и молчать уже надоело.
Лейтенант Родин, за пререкания со старшим по званию объявляю вам выговор! громогласно произнёс генерал.
Есть выговор! ответил я, выпрямляясь по струнке.
И запомните, чтобы не происходило, я никому не позволю разговаривать на повышенных тонах со старшим по званию, сказал генерал, оглядывая грозным взором собравшихся. Садись!
Конечно, проще всего сейчас было заткнуть меня и ничего не делать. Я уже подумал, что наш Хреков изменился за последнее время в лучшую сторону. Ошибся, похоже.
Пока все присаживались, полковник гордо выпячивал грудь, радуясь за такое разрешение конфликта.
А теперь, товарищ полковник, покиньте класс. Здесь идёт постановка задачи лётному составу, сказал генерал, толкнув большой конверт, чтобы тот проскользнул по столу к Хватову.
Само собой. Спасибо, что передали, сказал полковник, весело ухмыльнувшись.
У вас хорошие часы, указал на левую руку Хватова генерал. Японские?
Подтверждаю, товарищ генерал. Разрешите идти? спросил полковник и Хреков кивнул, присаживаясь на своё место.
Хватов неторопливо пошёл к двери, но генерал его остановил, громко прокашлявшись.
Что-то случилось? повернулся к нему тыловик.
Да, товарищ полковник. Я кое-что забыл вам отдать, сказал Хреков, достал из кобуры пистолет и положил перед собой.
Это важно? заинтриговался Хватов.
Очень, ответил Хреков, вынимая магазин из своего Стечкина.
Генерал последнее время прилетает на вертолёте, пилотируя его самостоятельно. Оттого он всегда экипирован для боевого вылета.
Не понимаю, занервничал Хватов, наблюдая, как генерал медленно разрядил один патрон из магазина.
А стоит, товарищ полковник, сказал Хреков, взял патрон и бросил его тыловику.
Хватов, выронив папку и фуражку, поймал патрон двумя руками.
Советую вам поторопиться с налаживанием поставок, произнёс Хреков и отпустил тыловика. Продолжим постановку.
Хватов быстро ретировался из класса, ничего в ответ не сказав. Интересный способ воздействия у генерала!
Мог бы полковник понять намёк Андрея Константиновича и заняться выполнением поставленных задач, так нет же пошёл жаловаться Полякову. Однако, никаких санкций к Хрекову не было. Генерал также сел в вертолёт и улетел в направлении Кабула. Вечером Бажанян рассказал, что особист, выслушав все жалобы от тыловика, предъявил тому столько эпизодов недостачи и халатности, что Хватов собирался слечь в госпиталь на время, пока всё не утихомириться.
Одно мне непонятно. Почему тянул особист с этими эпизодами? задумался Гнетов, когда мы потребляли квас Савельевича.
Сегодня, на удивление, никто не бегал в туалет. Видимо, наши желудки начали привыкать к этому напитку.
Есть прекрасная фраза, Григорий Максимович всему своё время, сказал я.
Тут ты прав, кивнул Гнетов.
Рядом с нашей палаткой остановился микроавтобус РАФ. Кажется, сам Хватов решил почтить нас своим присутствием.
Так, авиация, продуктов подвезли. Вот решил вам подгон сделать, подошёл к нам полковник с большой картонной коробкой.
В ней были консервы, сахар, макароны. Даже парочка бутылок водки. К чему бы такая щедрость?
Товарищ полковник, правда, не стоило, сказал Бажанян ради приличия.
Коробку наш зам командира тянул на себя так, что чуть руки не оторвал нашему гостю.
А что пьёте, братцы? поинтересовался Хватов, заглядывая ко мне в кружку.
Квас, ответил я. Вам налить?
У всех глаза на лоб полезли. Выпьет сейчас полковник и понесёт его сразу в туалет. Не привык же ещё к такому экологически чистому продукту.
Давай, махнул он рукой. Я, вообще, брезгливый к такого рода отварам, но ваш напиток попробую.
Ох, и зря он это сказал! В глазах Гусько тут же взыграли огоньки. Наш замполит, похоже, проработал план мести тыловику.
Ну как, товарищ полковник? спросил Савельевич, когда тыловик выпил залпом кружку кваса.
Очень хороший! Надо девок заставить в столовой такой приготовить, довольно улыбнулся Хватов.
Вот-вот, а то мухи задрали уже, сказал Гусько и картинно стал махать рукой над открытым термосом с квасом.
Как мухи? спросил полковник, подавляя в себе отрыжку.
Ну а как же? Квасок удался, вот паразиты и слетаются, расстроено вздохнул Гусько. Мы уже привыкли к этому.
Всем было уже тяжело сдерживаться, чтобы не заржать. А мне даже становилось жаль полковника. Всё же, с миром пришёл.
Прив ик привыкли? снова удивился Хватов и уже с трудом удерживал себя от рвотных позывов.
Мухи это ещё не так страшно! Вчера полкружки опарышей с бака снял, а сегодня мышь еле спас, чтобы она не нырнула внутрь, продолжил говорить Гусько, и тут не выдержал такого давления Хватов.
Стоит ли сказать, что в машину он не шёл, а бежал. Вроде успел до момента, когда ему стало совсем плохо.
Наутро я смог передать письмо через штурмана Ан-12, экипаж которого решил заночевать в Шинданде. Оказалось, что это был тот самый экипаж, который я прикрывал во время налёта на Джавару. Штурман меня чуть не расцеловал около самолёта. Я его понимаю, сам запомнил тот день, когда мой МиГ был сбит ракетой, и пришлось катапультироваться. До сих пор боли в спине напоминают.
Поговорить у нас не получилось, поскольку мне уже надо было идти к самолёту. Вылет на сопровождение у нас был строго по времени.
Сергей, всё сделаем! Если надо, то и привезти сможем твою Олю с Осмона, сказал мне командир экипажа.
Везти, думаю, не нужно. Пообщаться нам надо просто, а военной корреспонденцией письмо будет долго идти, ответил я, потихоньку надевая на себя подшлемник и шлемофон.
Мы завтра вернёмся. Ответ можем тебе передать, сказал штурман.
Если можно, цветы купите Ольге. По возможности, сказал я, ощупывая себя по карманам. Блин, деньги оставил в укромном месте.
Так, лейтенант, мы всё сделаем. Должны по гроб жизни за твой поступок, похлопал меня по плечу командир экипажа.
Пожелав доброго пути друг другу, мы разошлись по своим самолётам. Свой борт я осматривал сегодня более тщательно. Хоть, Дубок и готовил мой МиГ-21 к вылету, но проверить лишний раз не мешало.
Елисеевич, как твоё здоровье? спросил я у него, принимая конфету наудачу.
Да нормально. Царапины! отмахнулся он, поправляя мне подвесную систему, когда я занял место в кабине. Аккуратнее. Говорят, сегодня работы будет много?
Посмотрим, улыбнулся я и стукнулся с Дубком кулаками.
В соседнем самолёте сидел Мендель, который сегодня был моим ведущим.
Готов, 216? тихо спросил Паша на стартовом канале.
Так точно.
Янтарь, 215й парой с 216м готов к запуску, запросил разрешение у руководителя полётами Паша.
Запускайтесь. Время взлёта 15 минута текущего часа.
Понял. Запускаемся 216й.
Машина послушно начала включаться в работу. Стрелки приборов закрутились, табло замигали. Через несколько минут, проверив механизацию и режимы работы двигателя, я был готов вырулить.
Первыми пошли выруливать Су-25е. Их задача была обозначить основные цели для работы и подтвердить наличие духов в горном районе Кокари-Шаршари. Нам же предстояло прикрывать самолёты дальней авиации, которые будут работать по другим целям на западном направлении.
Вслед за «грачами», как принято называть Су-25е, начали выруливать и мы. У коллег-штурмовиков боевая зарядка мощнее наших ракет малой дальности.
311й, парой готов к взлёту, запросил ведущий «грачей».
Ждать! громко крикнул в эфир руководитель.
Что-то опять пошло не так у командования. Сейчас будут перестановки.
215й, Янтарю, запросил Менделя руководитель полётами, когда мы стояли перед полосой в ожидании взлёта штурмовиков. Вам смена задачи. Работаете «крышей» для пары 311го. Как приняли?
Паша не отвечал сразу, поскольку переваривал абсурдность команды. Чтобы прикрывать штурмовики, нам нужно вооружение для работы по земле, а у нас только ракеты «воздух-воздух».
Янтарь, у нас только ракеты, подсказал Паша, намекая, на номенклатуру вооружения у нас на точках подвески.
Действительно, мы сейчас несём только ракеты Р-60 и Р-13. Не по дувалам же ими стрелять.
215й, взлёт рассчитывайте после пары 311го. Зона дежурства 101, дал нам указание руководитель полётами.
Командование «настаивало» на выполнении этой задачи. А номер зоны означал, что мы будем кружиться всего в 10 километрах от границы с Ираном.
Через минуту мы уже набирали указанную высоту 3000 метров для дежурства и шли с курсом в район населённого пункта Ислам-Кале.
216й, скорость 500, под собой наблюдаешь? запросил меня Валера, обращая моё внимание на идущих ниже штурмовиков.
Наблюдаю, ответил я, выдерживая своё место в паре.
Ещё через 10 минут штурмовики вышли на линию боевого пути. Пошёл стандартный радиообмен перед нанесением удара по наземной цели.
В такой ситуации просто кружишься в зоне, осматривая пространство. Самое плохое, что и поговорить нельзя. Забьём эфир. Вспоминаю те полёты, когда я летал на «спарке». Можно было, и полюбоваться красотами этого дикого края гор и пустынь.
В эфире слышу, как выполняют Су-25е первый заход на цель. Потом второй и третий. Следом прозвучал доклад об успешном выполнении задачи.
215й 311му, мы закончили. Не заскучали? спросил у Паши ведущий «грачей».
Мы же «весёлые». Нам всегда не скучно, слегка раздосадовано ответил Мендель.
Мы продолжали барражировать, пока на нас не вышел командный пункт.
215й, курс 260, цель одиночная в 15 километрах от вас, дал нам команду ОБУшник.
215й, понял, ответил ему Паша. Левым разворотом паашли!
Аккуратно заложили крен 45° и заняли нужный курс. Цель должны были увидеть сразу, поскольку 15 километров не так уж далеко.
Янтарь-подход, 215й цель не наблюдаю.
215й, цель по курсу, дальность 12, продолжал информировать офицер боевого управления.
Янтарь, 215й, не наблюдаю. Высоту цели подскажите, запросил Паша.
Высоту определить не могу, 215й. ответил ОБУшник.
Кручу головой во все стороны. Смотрю вниз, но ничего. Никаких целей.
Цель по курсу, дальность 8.
И в этот момент раздался писк в наушниках. Всё, что я помню, как резко отклонил ручку управления самолётом вправо, заложив крен не меньше 90°.
Только что нас взяли в захват и пустили ракету. Раз я ещё летел, значит, промахнулись по мне.
Расходимся! Расходимся! кричал в эфир Паша. У меня двое сзади.