Вниз уходи, подсказал я, а сам резко поменял направление и пошёл в набор высоты.
Включил форсаж и начал выполнять «горку». Поменяв высоту, я продолжил разворот. Сирена, дававшая мне знать, что на меня наводятся ракеты, продолжает периодически включаться.
Двое! Двое! продолжал громко говорить Паша.
А я до сих пор не видел Менделя и от кого он уходил. Да и мне было не до этого.
Снова меня облучают, сказал я, глянув по сторонам.
В нескольких километрах от меня заходили со спины два Ф-14. Итого, против нас теперь четверо.
У меня тоже двое! громко сказал я и выполнил пикирование с каким-то нереальным углом.
Горный хребет приблизился моментально. Дышать стало тяжело, а самого меня сильно вдавило в кресло. Ф-14 идёт по пятам и снова пускает ракету. Манёвр вправо, меняю курс больше чем на 90° и отстреливаю ловушки. Считаю мысленно до пяти, зная примерное время поражения ракетой. Если до сих пор лечу, значит, всё нормально.
Не могу сбросить! Не могу! повторял Паша, но я в этот момент был занят другим.
Убежать от «Томкэтов» не получится. Придётся маневрировать на предельно-малой высоте, чтобы они лишились преимущества в своих средствах наведения.
Я в северном ущелье, сказал я, уходя от столкновения с крутым выступом.
На разворотах поглядывал в зеркало, чтобы увидеть своих противников. Сзади меня показался первый Ф-14.
Поворот один, второй, небольшая «горка», чтобы перелететь через перевал и снова продолжаю прижиматься к земле. Ущелье широкое, поэтому есть запас для разворота.
Скорость большая, но я вижу, что «Томкэт» всё ближе. А где-то и второй спрятался.
Снова «завопила» сирена, и впереди над хребтом я увидел пикирующий истребитель противника. Ручку управления взял на себя, педалями создал скольжение и резво ушёл вправо, перескочив скалистый перевал. Начал отстрел ловушек.
Самолёт тряхнуло, но управление сохранилось. Включил форсаж и снова набор высоты.
Не могу сбросить! Зажали! Янтарь, 215й атакован группой из двух истребителей! слышу я нервный и прерывистый голос Менделя.
Командный пункт ответил что-то невнятное из разряда «ожидайте» или «повторите». Как будто на локаторе не видят, какую карусель мы тут выписываем!
Уходим в сторону базы! сказал Паша, но это не так просто.
Куда бы я ни развернулся, меня со всех сторон облучают. В «каменный мешок» уже не запрыгнуть. Попробовал спикировать на предельно-малую высоту и лететь над долиной, но тут же чуть не сошёлся с Менделем лоб в лоб.
Не отстают, сказал я в эфир.
Янтарь, 215й нас зажали, где подмога?! не выдерживал столь нервного напряжения Паша.
Десять секунд, в течение которых сирена об облучении звучала в моих ушах, показались вечностью. В любой момент пуск, а ловушек уже нет. И не факт, что получится сманеврировать.
Наконец, я смог вырваться из захвата. Начинаю уставать от такого напряжения. Не знаю, как там иранцы, но руки у меня заливаются свинцом. Комбинезон пропитан потом насквозь, а вдох-выдох всё чаще и чаще.
Не могу, Серый! По мне пуск, кричит Паша и в эфире тишина.
Совсем стало тихо. Я вывел самолёт из правого виража и не обнаружил за собой ни одного Ф-14. Тогда где же Мендель?
215й 216му, запросил я Пашу, набирая высоту.
Ещё раз осмотрелся по сторонам, но никого нет. «Томкэты» пропали, будто их не было. Не приснился же мне бой с ними?
Ответил, 216й, спокойно сказал Паша. У меня 5000, следую в сторону Янтаря.
Понял. Отступил противник? спросил я, продолжая осматривать воздушное пространство.
Отступил, отступил. Наблюдаю тебя. Обхожу справа, ответил Паша.
Я взглянул назад и увидел, как медленно показался конус воздухозаборника его самолёта.
Вижу. Куда подевались «Томкэты»?
Увидели наших страшных товарищей, спокойно сказал Паша.
Я посмотрел на Менделя, когда мы поравнялись с ним. Мой ведущий что-то показывал мне, тыкая рукой вверх. Солнце, которое освещало кабину, медленно стало скрываться. Приборы накрыл силуэт, бросая тень на панель. Подняв голову, я увидел над собой фюзеляж самолёта.
Не нужно долго рассматривать его, чтобы оценить всю красоту этого воздушного судна. У меня в душе стало очень тепло и трепетно от увиденного прекрасного «создания».
Низкорасположенное крыло, а хвостовое оперение состоит из двух отдельных килей. Два двигателя и множество элементов механизации на крыле. Видя подобный силуэт, невозможно не влюбиться в этот самолёт с первого взгляда. В общем, МиГ-29 в своём неповторимом блеске.
216й, вам большой привет. Услышали, что вам нужна помощь, спокойно сказал лётчик одного из истребителей, что теперь шли рядом с нами.
Спасибо мужики, сказал я и пристроился ближе к самолёту своего ведущего. Слева на месте, 215й.
Понял. Янтарь, 215й, к вам с посадкой парой. С нами сопровождающие, 901 и 902.
215й, понял. 901й, вам команда выполнять посадку на Тагиле, передал нашим сопровождающим команду офицер боевого управления, назвав позывной аэродрома Зары.
Понял, Янтарь. 215й, вашей паре до встречи! попрощался с нами лётчик и отвернул влево, присматриваясь к своему ведомому.
Кажется, скоро в Афган прибудут и эти ребята для обкатки. Сразу возникла дурацкая мысль, что можно будет попроситься посидеть в кабине. Надеюсь, что когда-нибудь смогу на МиГ-29 полетать.
После посадки сразу же отправились на командный пункт, где всё доложили Бажаняну. Тот моментально всё передавал Хрекову, который находился уже в Кабуле в этот момент.
Да, товарищ генерал. Именно. Четыре штуки. Самолёты целые, разговаривал по телефону Араратович, пока, по нашим словам, солдат набирал боевое донесение. Понял, работаем, сказал Бажанян и положил трубку.
Много чего сказал? спросил Паша.
Скорее прокричал. У вас вылет через час. Готовьтесь, сказал Тигран Араратович и отправил нас к штурману для уяснения задачи.
Так вот, мы весь день и работали. Дальние бомбардировщики так и не появились, поэтому мы прикрывали Су-25. «Грачи», в свою очередь, бомбили в течение всего светлого времени опорные пункты, караваны, скопление духов в Шаршари и Луркохе. Всё, что можно было ещё достать со склада вооружения, подвешивалось и сбрасывалось на духов. К концу дня над горными хребтами образовались облака из пыли и огня, настолько много сегодня сбросили бомб и разовых бомбовых кассет РБК.
Вечером, когда я выполнил уже пятый вылет за сегодняшний день, обнаружил экипаж Ан-12го вернувшимся в Шинданд. Точнее сказать, меня нашли на стоянке после вылета и передали письмо.
Молодцы! Так, быстро вернулись. Могли бы в субботу задержаться в Осмоне. Там на выходных приятнее, сказал я, раскрывая листок со знакомым почерком. Не совсем понимаю, что случилось? спросил я, обнаружив, что держу в руках то самое письмо, что отправлял через экипаж Оле.
Серый, мы не передавали, сказал штурман, отдав мне небольшой букет хризантем.
Однако, цветы купили, заметил я, приняв их. Что-то случилось?
Штурман молчал. Было видно, что он не очень хочет рассказывать.
В общем, она замуж вышла сегодня.
Глава 4
Не знаю, что меня сильнее сегодня поразило появление МиГ-29 над моей головой или новости от штурмана экипажа Ан-12. Слова про свадьбу, эхом продолжали отдаваться у меня в ушах.
Сергей, ты только не
Расстраивайся? перебил я штурмана, пытавшегося меня приободрить. Да, всё нормально. А вы о свадьбе-то как узнали?
Как мы обещали тебе, цветы купили и пошли в часть передать весточку. Нам сказали, что она в отпуске. Поинтересовались у врача, где она живёт. На что нам был задан вопрос: « А зачем вам?».
Так, я надеюсь, вы объяснили?
Естественно тебя не выдали. Сказали, что в благодарность за оказанную медицинскую помощь от лётного состава транспортного полка, хотим передать презент. Но нам, таким красивым, подтянутым, да ещё с цветами, посоветовали к ней не соваться. У неё свадьба сегодня, а жених из ВДВ больно ревнивый и во всех смыслах на голову контуженый.
А вы чего?
Ну, мы решили не рисковать. Там же свадьба. Где один десантник женится, там их целый взвод бухает.
А вам ещё обратно лететь, ВЛК проходить Теперь понятно, почему письмо не дошло до адресата.
Мы подумали, что будет не к месту. Серёга, представь, что ты избавился от 45и килограммов лишнего веса. Я вот три раза так делал и до сих пор стройный, каждый развод приносил облегчение. Будто крылья вырастали, даря непреодолимое чувство свободы. Тебе ещё повезло, что сразу избавился от головной боли и бумажной волокиты, сказал парень, и мы с ним попрощались.
Я и шёл со стоянки в класс на разбор. Потный, уставший и с букетом. Всё как у лошади на свадьбе в цветах и мыле.
Взгляды техников в мою сторону не особо волновали. Кто-то пытался пошутить по поводу хризантем, мол, теперь так награждают за сбитый.
Сергеич! окликнул меня Дубок, шедший ко мне быстрым шагом.
Слушаю, Елисеич.
Ты мне про полёт не всё рассказал. Всё у тебя работало? спросил Дубок.
Ничего экстраординарного не заметил. А что?
Вот ты не увидел ничего «экстра», а я обнаружил, сказал мой техник и протянул пулю. Дарю.
Я не мог придать значение этому трофею, поскольку до сих пор не получалось сосредоточиться. Новость про Олю заставила слегка тормозить. При ближайшем рассмотрении я сразу определил, отчего пуля.
Ну, это ДШК. Калибр 12.7, марку пули точно назвать не могу. К чему этот подарок?
Это с твоего самолёта. Застряла в подголовнике катапультного кресла, серьёзно сказал техник, будто он стал свидетелем чего-то фантастического.
Повезло мне. Спасибо за подгон. Буду теперь её хранить
Сергей, это знак. Для тебя уже второй, сказал Дубок, подойдя ближе. Катапультирование это раз. Пуля это два. Как я слышал, ты в училище самолёт в поле посадил
Ой, Елисеевич! отмахнулся я. Сегодня вообще не тот день, чтобы ещё мне о предзнаменованиях каких-то рассказывать. Предлагаешь не летать?
На этот вопрос Дубок отвечать не стал.
Ты бы ещё перекрещивал меня перед каждым вылетом, как Макарыч в известной картине, сказал я, укладывая в карман пулю. Не переживай, я заговорённый.
Дай Бог тихо сказал Дубок, и тут же замолчал.
Не сильно в эти годы приветствовалось в армии быть верующим. В основном все были атеистами.
Ладно, пойду. Если хочешь, можешь крестить меня, улыбнулся я.
Сергеич, я тут хочу над фюзеляжем покумекать, сказал Дубок, показывая мне трафарет со звёздами. Не против, если оформлю?
Не возражаю, Елисеевич, ответил я и направился на разбор.
У входа на КДП встретил Марика, которому было интересно, где я достал такой букет. Тут же у него возникло много вопросов.
Кому? А как достал? спрашивал он, не давая мне возможности ответить.
Никому. Где достал, там уже нет. Ты чего пристал? поинтересовался я, замахнувшись на него цветами.
Эй, нет! Ты если использовать букет не будешь, то мне продай. С ними же реальный вариант расслабить партнёршу, ехидно улыбнулся Ален Делон местного разлива.
Так забирай. Мне не пригодились, отдал я ему цветы, собираясь уже идти в класс. А ты на разбор чего не идёшь?
Я отпросился. Зубная боль у меня острая, отмахнулся Марик.
Её не Ефросиньей зовут, зубную боль твою? спросил я.
Я всегда двигаюсь вперёд, Родин. Не оглядываюсь назад и ищу новых для себя ощущений. Тебе самому не надоела Вещевая?
Всё уже. Замуж вышла Ольга, сказал я.
Блин, Серый, поздравляю! кинулся ко мне обниматься Марк. Совет да любовь! Любите друг друга, как я а я никого не люблю, кроме Родины и мамы.
Да погоди ты поздравлять, пытался я его оттолкнуть, но Барсов никак не отставал.
Неа, слушай дальше. Я специально готовил эту речь, отошёл он на шаг назад и гордо начал поздравлять, словно поэму рассказывал со сцены. Чтоб меньше было разбросанных носков и пересоленных борщей. Чтоб пилила в доме только пила, а горькими были только попки от огурцов. Чтоб
Ты закроешься или нет? перебил я его. Замуж вышла не за меня Вещевая.
Тогда вдвойне поздравляю, Серёга! Баба с возу, коню легче! И вообще, мы так молоды ещё, нам гулять и гулять! одну руку он положил мне плечо, а вторую устремил в звёздное небо. Это ж какие перспективы открываются!
Марика ничего уже не изменит. Я сбросил его руки и пошёл в класс не обращая внимание на звучащие в мою спину поздравления о сохранении меня в Красной книге холостяков.
И почему мне сейчас как-то не по себе. Есть ощущение, что меня кинули. Да и как такое может быть?! Тут времени прошло не так много, а Оля уже и замуж выскочила. Сколько с ней непоняток возникает!
Получается, что со мной Вещевая была ради «здоровья». Потрясающий доктор!
Ты чего такой, Серж? спросил у меня Бажанян.
Думаю.
Ну, ты давай быстрее думай. У нас разбор идёт, спокойно сказал Араратович, и тут же вернул меня в реальность.
Я совершенно не заметил, как вошёл в класс, где уже собрался весь лётный состав. У доски стоит Бажанян, а за его спиной Гнетов с указкой. И гробовая тишина.
Я опоздал?
Как бы да, Сергей Сергеевич. Ещё и зашёл без спроса, сказал Гнетов.
Мои однополчане, если я им расскажу причину заклинивания у меня аварийного тормоза, поймут. А вот перед штурмовиками я сейчас выгляжу полным идиотом.
Ладно, махнул рукой Бажанян, разрешая мне занять своё место рядом с Пашей. Давайте, Григорий Максимович по сегодняшнему дню.
Особенностью сегодня явилось то, что мы работали по вновь выявленным целям в районе горного массива Луркох, продолжил говорить Гнётов.
А какова ситуация в районе Шаршари? спросил командир эскадрильи штурмовиков.
Судя по фотопланшетам, в районе Шаршари ничего нет. Воздушная разведка никаких сведений нам не дала, ответил ему Гнётов.
Ну а все наши удары пришлись на второстепенные объекты в, ничем не примечательном, Луркохе, высказался недовольным голосом командир штурмовиков.
И как показали результаты, вновь выявленные объекты не были полностью поражены, подытожил Гнётов.
Тут же среди штурмовиков поднялся шум. Понять ребят можно. Максимович сейчас обвинил их в некомпетентности и непрофессионализме. Мол, бомбили не туда.
Вы, товарищ Гнётов, сами-то, чем сегодня занимались? Прикрывали? А спустились бы и поработали, встал со своего места командир эскадрильи штурмовиков.
Арсений Павлович, поработаем. Дали бы чем, зашли бы на цели и поразили. Так, вам же доверили. А наши: Мендель и Родин, и вовсе попали под перехват иранцев, успокаивал рыжего подполковника Бажанян.
Стоит сказать, что с Арсением Павловичем Афанасьевым сталкивался я только на паре совещаний у Хрекова. Невысокого роста, коренастый, с непропорционально большими ладонями. Одной такой лапой он бы мог баскетбольный мяч спокойно держать, словно это теннисный шарик.
То, что прикрыли, большое спасибо. Насколько было тяжело? спросил Афанасьев. Капитан, выйди, расскажи, предложил он Менделю поведать о сегодняшнем бое, и Паша рассказал, как он уходил от атак Ф-14.
Затем ещё и МиГи появились новые, сказал Мендель и по классу прокатился гул удивления.
Но наша минута славы закончилась, и весь личный состав вернулся к спорам. Дело дошло до того, что штурмовикам оказалось не по нраву, почему командует именно наш полк. Они здесь уже базировались до нас и прекрасно справлялись с нанесением ударов. А тут прибыли бравые ребята, которых сам генерал армии Ахромеев сюда определил. Все лётчики-орденоносцы, некоторые повысили класс за время командировки и теперь учат их, как нужно работать по земле. Видимо, не сильно их поощряло командование за боевые вылеты.
А ведь работа у штурмовой авиации весьма опасная. По крепости духа и яиц, круче них только вертолётчики.
Я ещё раз, вам повторяю, товарищ капитан продолжал доказывать свою правоту Афанасьев.
Опыта у нас хватает, чтобы мы могли вам подсказать, как правильно нужно работать по земле, не унимался Гнётов.