В самом начале представился, познакомился.
Сергей. Пока Сергей
Почему пока?
Партийные органы предлагают мне ответственную должность, назначают вашим колхозом руководить. С учётом, так сказать, моего боевого опыта и политической зрелости. Вот назначат буду для всех Сергеем Викторовичем. Вы, Мария, не против такого варианта?
Сначала пусть назначат
Помолчали.
Машина потихоньку выбиралась из центра на хорошие дороги, мелькали в пригороде небольшие ухоженные домишки.
Без заборов
Чего?
Одноглазый вопросительно нахмурился, не расслышав, и наклонился к Марии.
Заборов, говорю, нет! Вокруг домов только кустики ровные и от калитки везде палисадник. Огородов нигде не видно
Огороды у них, у городских немцев, здесь устроены за домами, чтобы непорядок какой свой рабочий не выставлять на показ, а спереди цветочки-лепесточки, для красоты. Чтобы соседи и прохожие видели, как они хорошо живут. Жили, то есть
О! Вот, смотри, смотри!
Мария замахала руками, а парень снова не понял.
Чего-чего?
Надписи эти одинаковые! Я вчера их заметила, не поняла, записала, чтобы потом разобраться, а тут снова, на каждом большом фасаде. Вон, видишь! Справа, под самой крышей написано! О чём это они так?
А-а, знакомое дело. На совещании особист рассказывал, что, когда наши на Кёнигсберг наступали, фашистские власти заставляли пацанят своих, немчиков, малевать в массовом порядке эти лозунги на стенах. Так сказать, для поднятия своего боевого духа. Переводится как "Мы не сдадимся никогда!". Ну, вот и не сдались На главных улицах в городе такие призывы уже закрашивают, а здесь, по окраинам, это безобразие ещё остаётся, руки всё никак не доходят, другими важными делами занимаемся.
Когда выехали из города и машину перестало часто трясти на обломках кирпичей Мария почувствовала, что успокоилась.
Сосны.
Удивительные деревья по сторонам дороги.
Одинаково высокие, ровные, статные. Здесь ничего не напоминало на войне.
Слышно было, что в кузове люди тоже притихли, рассматривали красивый солнечный лес.
А в вашем посёлке много людей уже живут?
Мария строго посмотрела на одноглазого, всем своим видом показывая, что настроена разговаривать только о работе.
Ха!
Одноглазый по-прежнему веселился.
Вы, Мария, будете тридцатым жителем! Если, конечно, никто вас по списку не опередит!
А до войны там много немцев, то есть рыбаков, жило?
Человек двести, примерно. Точное количество в бумагах есть, в городе, потом привезу, покажу.
Много. И все рыбу ловили?
Почти все. Кто-то больше занимался сетями, кто-то лодки смолил, поправлял их по надобности. Коптили рыбу, солили. Но всё это было единолично, каждый для себя! У нас будет по-другому коллективно! Будем друг другу помогать, у каждого будет общественная нагрузка, колхозные обязанности. Не пропадём! Вот, к примеру, вы, гражданка Мария, по специальности кто будете?
Одноглазый тоже принялся говорить заинтересованно.
Я? Ну, по образованию я библиотечный работник. Могу быть учителем в начальных классах. Вот.
Здорово! Библиотеки у нас в колхозе нет и в скором времени не предвидится, и школьников тоже почти не имеется! Старики одного внука привезли и всё. Кого же вы учить-то будете, Мария? А другой работой не побрезгуете?!
Не сомневайся, не побрезгую. И тебя, умника, ни о чём не попрошу, пока тебе отчество не присвоили. Генеральское.
Мария рассердилась, отвернулась к водителю.
Останови машину! Я в кузов пойду.
Зачем это?! Хорошо же здесь, не дует.
Начальства слишком много по бокам устроилось
Одноглазый расхохотался.
Из кузова подали руки, поприветствовали, помогли подняться.
Мрачная толстая тётка с готовностью потеснилась, сняла свои вещи с лавки, пустила Марию сесть рядом.
Чего из тепла-то вышла? Приставали? Или выгнали?
Хватило двух слов, чтобы объяснить ситуацию.
Курят много.
Мелькнул первый деревянный сарайчик на обочине.
Бабы, кто полюбопытней, полезли к открытому заднему пологу кузова, смотреть интересное. Мужики, все как один, старались быть спокойными, но заметно напряглись, со смешками скалились, опустили на коленки кулачищи.
Мария тихо охнула, додумавшись, прикрыла рот ладонью.
«Ведь им скоро дома там между собой делить»
Море! Море! Смотрите, вон там, за кустами море!
Закричала какая-то суматошная деваха, тут же подхватили, заорали многие.
Море! Широкое-то какое!
Успокоил всех в кузове бородатый мужик.
Не вставая с лавки махнул рукой.
Дуры. Море будет попозже, слева. А это залив. На нём и будем рыбку ловить. Кормилец наш
Воды становилось всё больше и больше, дорога местами подходила почти до самого берега и даже густые кусты не могли скрывать ровного серого пространства.
Кое-где далеко, очень далеко, виднелась слабая полоска противоположного берега, а местами солнечная вода длилась до самого горизонта.
Ух ты! А ведь море-то, оно ведь ещё больше этого залива будет, верно, дед?!
Верно. И чуток солёное, не попьёшь в нём при случае. А тут водичка пресная, как в речке. Дело привычное.
Грузовик гудел, неспешно пробираясь по сухой песчаной колее.
Люди в азарте отстёгивали кузовной брезент и по бортам, задирали его повыше, крепили кое-как верёвочками, штатными ремешками, лишь бы успевать рассматривать свою новую жизнь подробнее.
Дома! Вон! Смотри! Крыши драночные! Через дорогу, у леса!
Камышом крытые, которые подлиннее-то, у самой воды.
И красные крыши тоже есть! Черепичные, те повыше.
А на берегу лодки! Много! Чудные какие лодки-то, огромные!
Аисты! Смотрите, аисты! На столбах сидят, не боятся! Вот это да!
И сети сушатся, смотрите! На ветру, на вешалах! Совсем как у нас на озере!
Домов по левую руку становилось больше.
Они стояли возле воды ровные, спокойные, тихие.
Машина фыркнула последний раз, съехала с дороги и встала посреди улицы.
А ну, вылазь, товарищи вновь прибывшие переселенцы! И не разбегаться никому никуда по своим делам, всем строиться. Перекличка! Учёт будет строгий.
Говорить одноглазый умел.
Сверкать оставшимся глазом у него тоже получалось неплохо.
Мария усмехнулась.
С Викторовичем, кажется, колхозникам повезло.
Маша! Маша! Я здесь!
К машине со всех ног неслась крепенькая розовощёкая Томка.
Растолкала стоявших вокруг грузовика людей, с разбега бросилась обниматься, заревела, уткнувшись кудрявой головой в жакет Марии.
Я уж думала, что не увидимся больше, что разошлись, не найдёмся! Ма-ашка!
Заревела ещё громче, счастливо, в голос, не стесняясь никого вокруг.
Замахала руками.
Это же моя подруга самая лучшая, Мария! Приехала! Машка, какая же ты молодчина!
Всхлипывала, кривилась в улыбке пухлыми детским губами.
Мария обняла девчонку.
Ну, ну, успокойся, люди вон смотрят.
Томка упрямо топнула по песку.
Ну и что?! Пусть смотрят, пусть знают! Ты у меня самая лучшая! Ма-а-шка!
В стороне от неожиданно громкого концерта, одноглазый, качаясь на каблуках блестящих сапог, с удивлённым восхищением качал головой.
Мария показала ему язык и отвернулась.
Шумели в основном те, кто только что приехал.
Кто подошёл посмотреть на новичков, молча стояли в сторонке, не ожидая ничего хорошего. Взгляды были пристальные, не совсем добрые, люди, уже успевшие переночевать в посёлке ночь или две, настроены были при надобности защищать то, что уже несколько суток считали своим.
Дома, лодки, сети, найденные тарелки.
Они-то уже сделали выбор, нашли, взяли нужное, а эти
Человек двадцать на песке, на траве главной улицы. Приехавших чуть меньше.
Одни уже с уверенностью трудного и правильного выбора, другие пока только с небогатыми вещичками.
Одеты все почти одинаково.
Кофточки, давние пиджаки, гимнастёрки, кто-то был ещё по-походному, с запасом на погоду, одет в телогрейку. Мужики все в сапогах, кто в кирзачах, некоторые в хромовых.
Но светило почти летнее солнце.
В толпе старожилов выделялся высокий молчаливый старик в светлой косоворотке. Он держал за руку белобрысого мальца лет шести, одетого в вельветовую курточку, шаровары, в тельняшку, со странными большими очками в чёрной оправе, и с поломанной мичманкой на голове.
Рядом с ними, похожая спокойствием взгляда на старика, но улыбаясь, стояла бабушка в платье, в переднике и с плотно повязанным пёстреньким платочком на голове.
Несколько возрастных баб, хмурых, с одинаково сильными руками и тоже в платках.
Пряталась за ними рослая голенастая девчонка, лет пятнадцати, с тощей косичкой, хромоножка; морщилась, часто переминаясь с ноги на ногу, с любопытством рассматривала новых людей.
Молодые мужики крепкой компанией стояли в стороне от всех, курили, смачно плевали на песок, тоже молча.
Одноглазый, как только выскочил из кабины грузовика, принялся жать руки мужикам, пересмеиваться по-свойски с женщинами.
Ну что, давайте порешаем текущие вопросы, а знакомиться с новенькими будете потом! Лады?!
Одноглазый не ждал одобрения своим словам, а тем более возражений.
Я вчера вас предупредил, что привезу ещё воду, просил принести к моему приезду сюда пустые бидоны. Принесли?
А то как же! Вот, принимай!
Держи, начальник!
Без всякого ущерба! Целенький бидончик возвращаю!
Меняю. Тем, кто приехал сегодня десять бидонов воды, и ещё десять на всех остальных, ранее приехавших!
Визгливо зашумели бабы, смешались все не по срокам.
По справедливости надо!
Одноглазый внезапно ощерился, повысил голос.
Имейте совесть, они же уже ваши товарищи! Одно дело делаем! Им тоже не меньше вашего вода нужна. Объясняйте всё как есть, знакомьтесь, рассказывайте новичкам, как здесь всё обстоит.
Пустые молочные бидоны подавали в кузов, кудрявый водитель принимал их, считал, отдавал вниз полные, с водой.
Всё, начальник, ажур! По списку, полный порядок!
Водитель спрыгнул на песок, закрыл, поправил брезентовый тент, вытер руки о штаны.
Ну что, поехали?
Поехали!
Одноглазый парень встал было на подножку, но не утерпел и снова поднял руку.
Так! Товарищи! То-ва-рищи! Граждане будущие колхозники! Прошу тише, тише. Я сейчас между делом мотанусь в дальнюю бригаду, скоро вернусь. Осматривайтесь, выбирайте себе дома. Когда будете занимать себе жильё, прошу учитывать, что тем, кто с семьёй, положен огород побольше. Потом мы всё это сообща утвердим, а если кто какую несправедливость допустит, перерешаем. И ещё. Вот этот большой дом в центре поселка, у дороги, никому не занимать.
А чего, себе его захапать хочешь?! Ишь какой!
Правление там будет. Успокойтесь. У меня лично жилье уже есть. Пока живу в райцентре. И не забывайте сегодня в четырнадцать ноль ноль состоится наше первое колхозное собрание! Из района приедет уполномоченный, партийный работник тоже будет присутствовать. Не подведите, с самого начала проявите настоящую трудовую дисциплину!
Все разом зашумели, смешались вокруг грузовика.
Послышался смех, разговоры.
Что-то кричали одноглазому, спрашивали о всяком.
Сзади кто-то тронул Марию за рукав, она вздрогнула.
Суровый старик в косоворотке с белыми пуговками посмотрел пристально, кашлянул.
Вы, милая, откуда прибыли?
Из Новгородской области.
Да-а Неблизкий край.
Помолчал.
Одна будете, с семьёй?
Одна.
А
Так получилось.
Мария хотела было идти, но старик остановил её, снова прикоснувшись к рукаву жакета.
Говорят, вот этого парнишку мы сегодня председателем выбирать будем, одноглазого. Другого начальство не собирается привозить.
Молодой вроде как. Говорит-то он, конечно хорошо
Старик поправил бороду.
Боевой! Орденоносец. Всю Германию и Польшу прошёл.
Подскочила Томка, вежливо, но решительно, плечиком, отодвинула старика от Марии.
Маш, побежали дом себе выбирать, а?! Я сегодня ночевала у семейных, вместе ехали на машине сюда. Они-то сразу себе домик у берега выбрали, а я не спешила, тебя ждала.
А выбирать можно?
Можно, можно! Ты что, не слыхала?!
Погоди-ка минуточку
Около грузовика мужики постарше не отпускали вопросами одноглазого. Тот и улыбался, и хохотал, и серьёзно, что-то рисуя пальцем на пыльном крыле машины, объяснял дедам.
Всё по закону, граждане! Начальство доверило мне пока, до собрания, заниматься вашим приездом, объяснять, что к чему. А там кого выберете.
А какое такое начальство тобой сейчас командует-то? Партийное? Военное? Не врёшь? Не самовольничаешь? Документ на такое право у тебя есть?
Никакое это не самовольство. А начальство и рыбное, и гражданское, из райцентра. Пока так, верьте на слово, сегодня они приедут, всё сами вам объяснят. Вот такие дела, мужики. Вопросы есть?
Одноглазый пригладил волосы, ловко надел фуражку.
Бородатый мужик подошёл, пощупал рукав его гимнастёрки, спросил гулким басом.
Воевал, говоришь? Не наряжаешься ли ты, парень? Для форсу или как? Допустим, для партийных выступлений?
Воевал, отец. Довелось немного.
Водитель нетерпеливо загудел уже в пятый, наверно, раз.
Одноглазый отмахнулся, но по-прежнему весело, уверенно.
Вот спросите на собрании биографию, отвечу!
Мельком, случайным взглядом, заметил с подножки грузовика Марию, соскочил, подбежал.
Томка крепко взяла подругу под руку, прижалась к ней, не отпуская.
Девчонки! Я напоследок к вам с просьбой. Вы, вижу, сегодня пока без особых забот Видите, вон тот красивый дом под соснами? Это бывшее немецкое лесничество. Правление колхоза будет там, а сегодня собрание. Приберитесь в нём, в большой комнате, ну, стулья какие соберите по домам, попросите у кого из наших на время, президиум как-нибудь оформите, ну, понимаете?!
Понимаем.
Одноглазый развёл руками, будто обнимая.
Спасибо, девчонки! Выручили! Всё, я полетел, опаздываю. Вот ключи от дверей. Не подведите! Графин привезу.
Из-под колёс взревевшего грузовика плеснулся мелкий светлый песок.
Толпа постепенно расходилась.
Толстая тётка, подслушавшая чужой разговор, заверещала.
Знатную хоромину себе урвал кривой командир!
Кто-то из дедов подхватил, буркнул:
И девок набрал себе самовольно, без всякого общественного спроса
Сто шагов до большого красивого дома, указанного одноглазым, даже с чемоданами в руках не путь. Медленно пролетел мимо них большой и красивый майский жук.
Мария шла по песку молча, Томка, радуясь всему, что виделось вокруг, болтала без умолку.
Машка! Хорошо-то как здесь! И домов целых для проживания много, какой хочешь выбирай! Немцев отсюда только позавчера всех вывезли, я уже тут всё оббегала! А на дальних хуторах разместилась целая бригада рыбаков, астраханцев! Там молодых парней много, демобилизованных! Замуж возьмут!
На каменных ступеньках правления обе разом остановились.
Подышим немного.
Ага!
Среди невысоких, кряжистых, перевитых морским ветром сосен дом.
На взгорке, на траве, на песчаных пятнах.
Мощный, по пояс, фундамент из серых неправильных камней, тёмно-красная, плотная и прочная кладка стен. Большой дом, на два входа.
Куда идём?
Сюда, где остановились.
Угадали.
Прочная дверь, но замок открылся легко.
А во второй половине, наверно, лесникова семья жила. Заглянем туда, Маш?
Потом, давай здесь сначала посмотрим, что делать надо, а то так и до вечера не управимся.
С опаской, осторожно, Мария и Томка пошли по комнатам. Все просторные, а одна, и правда, самая большая.
С неё и начнём.
Мария поставила свой чемоданчик у стены, на него рюкзак.
Красотища-то какая!
Томка бегала от стены к стене, трогала изразцы на камине, подскакивала смотреть на улицу из разных окон.
Маша, а здесь печки есть в каждой комнате! А плитка какая на всех красивая! Смотри, здесь синяя с бабочками и цветами. Богато-то как! Наверно лесник поглавнее всех в поселке был, рыбаков-то, работяг, здесь много, а он один