Геммы. Сыскное управление - Коэн Анна 7 стр.

Но препятствовать не стал.

Девушки дожидались их за вчерашним столиком и, сдвинув головы, о чем-то увлеченно шептались.

 Жалко ее, она кажется всеми покинутой,  протянула Норма вполголоса.

 Ерунда, у нее есть мужчина, он приходил недавно,  махнула рукой Диана.  Помнишь, она все шею прикрывала? Прятала его подарок.

 О ком это вы?  полюбопытствовал Илай, присаживаясь за стол. На нем уже стоял небольшой кувшинчик с чем-то душисто-ягодным и две оловянных кружки.

 Явились,  подбоченилась Диана.  А мы за всех заплатили, между прочим. За вчера. Трактирщик знаете, как ругался? Грозил вызвать городового.

 Пришлось даже больше заплатить,  угрюмо кивнула Норма, поджав уголок рта.  На пять медяков! А то пожаловались бы на нас. Такой стыд

 Но теперь ведь не пожалуется?  примирительно сказал Лес и помахал хорошенькой, тут же разулыбавшейся подавальщице.  Так что можно и поесть как следует.

На сей раз подавальщица расхвалила пирог из слоеного теста с форелью и луком. Его принесли горячим, только из печи, разрезанным для удобства на треугольники, а к нему подали белый сбитень. От еды поднимался пар, и капал на деревянное блюдо жирный сок.

Уничтожив свою порцию за считаные минуты, Илай отвалился на спинку стула. Жизнь начала казаться ему уже не такой тоскливой, как час назад.

 Пожалуй, я начну,  деловито предложила Норма, промокнув губы платком. Но ее тон не мог скрыть искры в лазурных глазах.  Мы с Дианой нашли мистерику, что работала на барона. Она действительно изготовляла питательные порошки для его питомца. И вот так совпадение!  по ее свидетельствам, барон пытался вырастить мифическую жар-птицу из ящерицы!

Она победно осмотрела примолкших братьев.

 Я говорю: из ящерицы,  нахмурилась она.  Из агамы-летяги. Вы не улавливаете связи?

Лес задумчиво почесал пробивающуюся щетину на широком подбородке, от чего Илай чуть не умер на месте от приступа острой зависти. Вот бы и ему такую! Можно даже светлую, как и его шевелюра. Тогда бы подавальщица и ему улыбалась, сгружая на стол кружки, до того бережно прижатые к груди

 Ну, к примеру,  выдал наконец брат,  контрабандисты привозили ящериц и продавали их. Кто побогаче, мог купить, а этот барон просто спятил и захотел себе волшебную зверушку. Вы вообще его видели? Он точно сошел с ума!

 Может, он еще и демоном одержим?  с интересом подалась вперед Диана.

 Ни одного признака одержимости,  качнул головой Илай и принялся загибать пальцы:  Зрачок в норме, тембр голоса не меняется, на чужом языке ни слова. Суставы сгибаются под правильными углами

Норма вскочила на ноги:

 Да что за чушь вы несете! Демоны здесь точно ни при чем. Только вдумайтесь: пожар в доме барона может быть связан с контрабандой священных ящериц из Адашая в Паустаклаву! Распутав эту нить, мы сможем поймать настоящих мошенников!

 Дело закрыто,  пожал плечами Илай и отпил еще тягучего сладкого сбитня.  Михаэль ясно дал понять, чтобы мы не тратили на это время. Лучше послушайте, что удалось выяснить Лесу.

Сестры синхронно уставились на красноглазого гемма:

 Тебе?..

 Как видите, я не только на Фундуке гарцевать и кулаками махать горазд,  хмыкнул Лестер и взъерошил жесткую темную шевелюру.  Поболтав с уличными мальчишками

 Редкостными засранцами,  ввернул Илай.

 К слову, от тебя жутко несет,  заметила Диана.

 Пожалуйста, только не об этом!

 я узнал, что они не видели того, кто проник в особняк. Но! Когда пламя разгорелось и привлекло внимание сына кухарки, что служит по соседству, он выглянул в окно первого этажа и увидел высокого худого мужчину. Тот перемахнул через забор и скрылся в тенях. На нем был плащ с капюшоном, а в руках он нес кожаный мешок. И знаете что? Его плащ еще горел. А дальше еще веселей.  Уж кто-кто, а Лес действительно веселился, рассказывая.  Он потушил его. Щелчком пальцев.

 Мистерик,  хлопнула ладонью по столу Норма.

 Не просто мистерик, а термал,  важно кивнул Илай.  Если поймаем его за руку, Михаэль будет доволен.

Диана невнятно буркнула что-то в кружку.

 Но и это еще не все,  добавил Лес, покачнувшись на стуле так, что заскрипели от натуги толстые тисовые ножки.  Поджог баронова особняка всего лишь последний из семи. Чуете?

 Дома в той части Вотры жгли и раньше,  кивнула Диана.  Возможно, даже тот же самый термал.

 Но зачем?  Норма с сомнением заглянула на дно своей кружки.  Если он, к примеру, и там ничего не украл, никого не убил

 Да какая разница! Главное, поймать его!  запальчиво воскликнул Илай.  Мы тут помозговали и поняли, что те дела тоже могли закрыть. С глаз долой из сердца вон. Только сейчас открываются новые детали.

Геммы помолчали, каждый додумывая свою мысль. Но все они приходили к одному выводу: пора им наведаться в архив сыскного управления.

ДЕЛО  2:

Чужое сокровище I

Впрочем, их планам не суждено было сбыться.

Стоило им выйти на Малую Присутственную, как они завидели массивную карету темного дерева с символом закрытого глаза на дверцах. Четверка вороных нервно притаптывала на месте. На облучке сидел горбун.

Геммы замерли как по команде. Потом дружно развернули плечи и строевым шагом приблизились к карете. Точно почуяв их, дверца хищно приоткрылась, и из бархатного нутра вынырнул молодой человек в мантии.

«О нет, пожалуйста, только не он!»  в отчаянии подумала Норма, одернув мундир.

Но это был именно он Октав выпрямился, обмахнул изящной кистью обшлаги камзола под мантией. Новоиспеченный Экзекутор Инквизиции, турмалиновый гемм. Они вместе осваивали науки в учебке, но он никогда не был одним из них. Все потому, что он не жил при монастыре после штудий логики, истории и атлетики он неизменно садился в экипаж и в сопровождении двоих лакеев возвращался в особняк, где его ждала семья. Стоит ли говорить, что на остальных геммов он смотрел так же, как и они на него,  с прохладцей, если не с ледяным презрением, как, например, на Норму. Октав недолюбливал и остальных, разве что

 Дружище!  обрадовался Илай и протянул ему ладонь.  Ого-го, старик, да тебя не узнать, такой важный служитель. Много еретиков успел заклеймить?

 Побольше, чем ты изловить успел,  скупо улыбнулся Октав, отбросив со лба волну черных волос.  Слышал, ты побывал в архивной ссылке. Рад видеть, что это уже позади.

Норма незаметно закатила глаза. Она никогда не понимала и не одобряла попыток Илая подружиться с Октавом, но солнечное дружелюбие первого сумело пробить крохотную брешь в снежной броне второго. Было ли у них хоть что-то общее? Норма не могла понять. Лес был с ней солидарен и тоже недолюбливал «балованного гнидыша», Диана его и вовсе в упор не замечала.

 Так какими судьбами?  Илай похлопал Октава по плечам.

 Меня назначили смотрителем над вашим отрядом от Инквизиции,  сухо объявил Турмалин.  Теперь мы снова будем часто видеться.

 И что же, теперь ты нам что, начальник?  сердито выплюнул Лес, складывая руки на груди.  Вот радости-то привалило!

 Радуйся, пока можешь, мальчик,  раздался из кареты низкий женский голос. Следом показалась его обладательница.  Что, щенки, обнюхали друг друга? Теперь быстро и молча забирайтесь внутрь.

 Зачем?  нахмурилась до того молчавшая Диана. Лучше б она и дальше помалкивала, право слово, это же

Рахель вскинула и без того изогнутую бровь. Красные глаза недобро сверкнули.

 Покатаемся,  сообщила она.  Быстро и молча, ать-два.

Перечить никто не посмел.

В конце концов, это же была Рахель Палач Инквизиции, Рубин.

Изнутри карета, просторная и сплошь черная до последней детали, уже напоминала пыточные застенки. Но не те, где по одному вырывают ногти, а где сходят с ума от одного страха, что это может вот-вот произойти. Черноволосая, как и Октав, Рахель сливалась с темнотой, только матово светились ее кисти рук в обрамлении тонких кружевных манжет и мраморно-белое лицо, правильное, точно у серафима. Впечатление портили кривящиеся губы и привычка смотреть с прищуром, будто она примерялась, как бы ловчее порезать вас на куски. Говорили, что кроме шпаги, что и сейчас поблескивала эфесом на ее стройном бедре, она также носила потайное лезвие в кончике длинной змееподобной косы. Норма опасливо покосилась на волосы Рахель, но ничего не заметила.

Впрочем, о той говорили многое, во что свято верили, а потому отделить правду от вымысла было сложно даже Норме.

Карета захлопнулась, как мышеловка, покачнулась и поехала. Стиснутые на одном сиденье геммы ерзали, пытаясь уместиться.

 Не буду даже спрашивать, где вы четверо таскались,  заявила Рахель таким тоном, будто именно что требовала полного отчета в каждом действии за последние двое суток. Но все же продолжила:  Меня не волнует, чем вы там заняты по поручениям того увальня, полицмейстера. Сейчас есть задача поважнее.

 Госпожа куратор,  с самой мягкой из арсенала своих улыбок начал Илай.

 Приказа открывать рот не было, кадет. Ах да, вы ведь теперь не кадеты, а служащие сыска.  Она криво ухмыльнулась.  Не обольщайтесь. Церковь Святых Серафимов всегда будет стоять за вашим плечом, и, когда понадобится, вы должны прийти на ее зов. Немедля. Безропотно и со всей возможной благодарностью.

Геммы одновременно склонили головы, чтобы продемонстрировать покорность. Лишь бы только не смотреть в алые глаза Палача.

Лес при известном усердии тоже однажды сможет называться Рубином, но его яшма изначально была другой теплой, вишнево-ягодной, живой. Из глазниц Рахели на них смотрели кровавые стекляшки.

 Теперь, когда мы прояснили, кто у кого на поводке  Рахель откинулась на спинку сиденья и вытащила из-за пазухи несколько бумаг, перевязанных бечевкой и скрепленных сургучом.  Октав, приступай к своим обязанностям. Хоть это ты можешь?

Если бы Норма могла, она бы тихонько присвистнула: кому-то крепко прищемили вельможный хвост.

Октав отработанным движением сломал сургуч. Этим жестом он как бы говорил: никто прежде не читал этих бумаг; все, что они содержат,  секретно.

 «Прямым приказом Его Святейшества Диаманта, при посредничестве Круга Глиптиков, отрядить геммов четвертого поколения для поисков Катерины Дубравиной, девицы семнадцати лет. Сословие дворянское, наследная графиня. Рост и внешность неизвестны. Детали выяснить самостоятельно. Цель: девицу найти, живой и невредимой передать уполномоченному представителю Внутренней Церкви Святых Серафимов. Ослушание наказуемо»,  похоронным тоном закончил Октав и поднял глаза от бумаги. В полутьме кареты он казался тенью Рахель, только глаза посверкивали лиловым.  Вопросы?

Норме как никогда прежде требовалось переговорить с Илаем, но тот, как назло, упорно молчал и вслух, и в мыслях. Или он сейчас переговаривался со своим любезным Октавом? В таком случае лучше бы ему выяснить хоть что-то полезное.

Приказ звучал безумно. Наследная графиня без лица, без каких-либо признаков. Пропала. Откуда, куда? Почему ее ищут? Грозит ли ей опасность? По крайней мере, опасность большая, чем оказаться в руках Рахель, а к тому все и идет.

Вопросы имелись, даже слишком много, но задавать их было боязно.

Ситуацию спасла Диана. Славная невозмутимая Диана!

 Слишком мало сведений. Есть еще?

 М-м, нашей гениальной Охотнице нужна помощь?  переплела пальцы Рахель.

 Даже опытному Охотнику нужно знать больше, чем просто имя и возраст.  Диана пожала плечами, из-за чего чуть не вывалилась с места, занятого на сиденье.

Рахель фыркнула.

 Никчемное поколение,  процедила она, имея в виду совершенно всех присутствующих здесь геммов. Они-то с Михаэлем относились к поколению предыдущему.

«Спасибо хоть пометом не обозвала, учитывая, как она любит собачьи аналогии,  подумалось Норме.  Как все-таки славно, что даже Сияющие не могут читать мысли. Разве что сам Диамант»

 А теперь навострите свои уши, щенки.  Рахель подалась вперед, поставив локоть на граненое колено, обтянутое кожаными брюками.  Дочь графа Андрея Дубравина вот уже десять лет как мертва. По крайней мере, так утверждал ее отец. Задавать ему вопросы напрямую не стоит, так как он явно что-то скрывает и будет продолжать скрывать от нас. Не смотри так на меня, синеглазка,  цыкнула она на Норму, хоть та даже не поменялась в лице.  Твой слабенький талант Дознавателя не сможет расколоть Дубравина он слишком высоко летает, а лгать, как молиться, приучен сызмальства. Разве что однажды он просчитается и попадет уже в наши руки  Рахель мечтательно запрокинула шею.  Выясняйте как хотите. Больше информации дать мы не можем. Но скажу вам одно

Она снова наклонилась вперед, точно хотела поведать геммам секрет:

 Если найдете доказательства тому, что сам Дубравин еретик, я, пожалуй, даже не стану вас калечить.

 А он еретик?  разлепил пересохшие губы Илай.

 Граф советник ее императорского величества. Сам как думаешь, тупица?

Норма не считала тупицей ни себя, никого из геммов, но слова Рахель требовалось как следует обмозговать. В тесной карете, по соседству с полыхающим Лесом, чья температура тела всегда была ощутимо выше, чем у остальных, и ощущалась как лихорадка, соображалось туго. Да еще и Илай, благоухающий на всю карету конским навозом

Рахель истолковала их молчание по-своему:

 Никчемыши,  прищелкнула она языком.  Так и быть, в интересах дела дам вам кое-какую подсказку: Дубравин знался с нежелательными лицами. Очень нежелательными. Если бы не последние события, никто бы так и не услышал ни о какой Катерине.  Карета, до того мерно катившаяся в неизвестном направлении, остановилась.  А теперь все прочь. Займитесь делом. Рапорт жду через неделю.

Поспешно вывалившись на морозную улицу, все четверо долго не могли отдышаться присутствие Рахель будто выжигало весь воздух. Оглядевшись, геммы поняли, что вновь стоят перед сыскным управлением они сделали полный круг. На город опускались зимние сумерки, и на первом этаже здания горели редкие огоньки масляных ламп тех полицейских, что дежурили в ночь. С неба сыпал крупный снег.

 Так, я в баню,  сдался Илай.  Где, говорили, она здесь?

 На соседней улице,  подсказал Лес и понюхал свою подмышку.  Я с тобой.

 А мы пока самовар растопим,  подхватила Норма.

Диана в задумчивости смотрела в вечернее небо над головой, щурясь сквозь толстые стекла окуляров, будто в нем были ответы на какие-то ее особенные вопросы.

Обсуждать произошедшее сразу же не хотелось никому. Всем нужна была передышка.

Братья, порозовевшие и уже не такие вонючие, подоспели как раз к тому моменту, как Норма с Дианой ухитрились-таки раскочегарить пузатого медного монстра угольками поделились дежурные офицеры, оказавшиеся вполне дружелюбными малыми,  и вскипятить воду. С собой Илай и Лес принесли колесо благоухавшей чесноком копченой колбасы и горшочек протертой брусники.

 Лавочник сказал, если ягоды на колбасу намазать, будет вкусно до небес,  с воодушевлением сообщил Лес, выгружая снедь на стол среди чашек.