Не без твоей помощи, верно? саркастично усмехнулся Диэлон.
Верно. Ты начинаешь понимать.
Но почему было просто не убить меня? Тогда после смерти Маркуса ты бы стал следующим правителем?
Дериус потемнел, погружаясь в колодец разбитых надежд.
Всё из-за неё. Он агрессивно пхнул Легион носком сапога в плечо. Гадина ни в какую не хотела разобраться с тобой. А когда я попытался сделать это сам она чуть не прикончила меня. Моих людей постигла та же участь. Только на тебя была такая реакция, больше она не противилась воле амулета.
Диэлон снова посмотрел в глаза Легион, пытаясь отыскать в них ответ, но та лишь глядела в пустоту.
При всём уважении, мэр, но не пора бы перейти к делу? вклинился в разговор ирих.
Дериус недолго молчал, сверля бывшего подопечного пронизывающим взглядом.
Да да. Пора заканчивать этот балаган. Кивнул он и повернул лошадь к стражам. Его дружков в расход. Подстроить так, будто на них напали разбойники. Диэлона схватить и передать ирихам. Можете приложить его по голове, чтобы не дёргался. Легион, пойдёшь за мной в Варат на своих двоих. Это будет тебе наказание. С этого дня я амулет из рук не выпущу.
Господин мэр, обратился один из реллийских солдат, что было довольно необычным явлением: по негласному правилу воины выполняли приказы беспрекословно. Я прошу пощадить Бэла Элта и его сестру. Всё же это дети командующего северной армией Нарадвелл. Только благодаря ему мы все ещё дышим.
Мне не нужны сплетни, бросил Дериус. Выполняйте приказ!
Диэлон не успел возразить, как лошадь Теркуса дёрнулась с места и понеслась прямиком на мэра. Стража ощетинилась мечами, реллийцы подняли арбалеты. Дериус даже не понял, что произошло. Теркус налетел на него, как ястреб, пытаясь выбить амулет из рук. Стрелки же боялись пустить в ход болты: их начальник крутился на линии огня.
За Теркусом подскочил Бэл, свалив с лошади одного из реллийцев. Он выхватил арбалет, приготовившись стрелять в первого, кто решит напасть. Эрэл с визгом отползла в сторону и уткнулась в спину раненой лошади. Диэлон тоже не медлил, помчавшись к Легион, чтобы подобрать.
В последний момент Дериусу с трудом, но удалось увернуться от цепких пальцев Теркуса, так что парень по инерции перелетел лошадь мэра и рухнул на землю.
Легион успел скомандовать Рат, но в следующую секунду охнул от боли и выпустил амулет из рук. Бэл зарядил второй болт, готовый снова стрелять.
Пока Дериус корчился от боли и взывал к отряду, чтобы те помогли вытащить стрелу из его кисти, Диэлон соскочил с лошади и рывком бросился к амулету.
Стреляйте! Стреляйте в них! загремел Дериус. Никто не должен уйти.
Мы заплатили за парня, попытался возразить ирих.
Иди ты к Ака на хвост! Стреляйте!
И реллийцы выстрелили, но прежде Диэлон успел произнести лишь одно слово: «Защити».
Глаза Легион вспыхнули прежним огнём. Она за секунду начертила ногой на земле неизвестный ему знак и раскинула руки в стороны. Все стрелы, летящие в друзей, замерли на половине пути, повиснув в воздухе. И когда лицо Легион исказилось, выражая всю боль и ненависть, вероятно, копившуюся очень долго, они сгорели, так и не добравшись до цели. Похоже, кое-кто напортачил, и стрелы оказались обычными, без знаков, не такие, как стража города посылала в них ещё в Варате. Эта ошибка стоила воинам жизни.
Следующими стали конники с мечами. Один за другим, сминаемые невидимыми тисками, они превращались в груды кожаных доспехов в кровавых лужах. Позади раздался крик Эрэл и ругательство обескураженного Бэла. Диэлон тоже ужаснула картина расправы. Только Теркус не терял времени и ловил лошадей, лишённых наездников.
Когда Легион, ослеплённая яростью, обернулась, желая расправиться с виновником её заточения, тот уже умчался в сторону замка. Зарычав от негодования, она хотела было помчаться за ним, но Диэлон её остановил:
Легион! Очнись! Легион!
Девушка вывернулась, собрала новые силы и швырнула в удаляющуюся фигуру Дериуса сгусток энергии. Тот вскрикнул, но с лошади не упал, скрывшись за пригорком.
Легион! Диэлон развернул девушку к себе и поднял амулет. Нам лучше уходить. Если он выжил, то пошлёт в погоню всю стражу Варата. И в этот раз они не перепутают стрелы. Слышишь меня?
Неподалёку рыдала Эрэл, отбивающаяся от ласковых рук Бэла, Теркус вернулся запыхавшийся, но с поводьями в руке, а позади переминались с ноги на ногу беглянки, ранее принадлежавшие всадникам.
Легион смотрела на Диэлона широко раскрытыми глазами, но не видела его. Она тяжело дышала, снова вибрировала кожа от клубящейся внутри магии. На секунду в голову Диэлону пришла мысль: насколько девушка сильна, если повязку снять?
На, возьми. Парень с опаской протянул Легион амулет. Он теперь твой.
Легион облизала пересохшие губы, ещё раз взглянула на говорящего с ней человека. Вроде знакомый, но почему-то вспомнить его лицо сразу она не смогла. Осознание приходило медленно, порционно. И вот она уже тянула руку к амулету, но застыла на половине пути. Она отрицательно качнула головой.
Нет? нахмурился Диэлон. Не хочешь брать? Тогда что мне делать?
Оба молчали, смотря друг на друга с ожиданием и вопросом.
Ну же, Легион, теперь ты можешь говорить, амулет у меня.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он услышал ответ.
Я пойду с вами.
Давно забытый тихий приятный звук и речь с прежним певучим акцентом. Диэлон почувствовал мурашки на коже и сам тому удивился.
Хорошо. А с амулетом что делать?
Оставь его себе. У него всегда должен быть владелец, не носящий повязку.
Я не хочу отдавать тебе приказы.
И не нужно, разреши мне поступать по собственному усмотрению. Этого хватит.
Разрешаю, Легион. Делай, что хочешь.
Ты рехнулся! услышал он Эрэл позади себя. Она же их как она же ты видел, что она сделала. А вдруг она сделает с нами подобное?
Не будь дурой, огрызнулся Диэлон.
Полегче, примирительно поднял руки Бэл. Но в каком-то роде Диэлон прав. Эрэл, тебе лучше помолчать.
Но я
Эрэл.
Зарёванная девица нервно одёрнула платье и отвернулась.
Это было правда необходимо? Бэл подошёл к месту, где раньше находился реллиец, просивший пощады для него и сестры.
Они бы убили нас не задумываясь, отозвался Диэлон.
Теперь ты её стряпчий? улыбнулся Бэл, но тревога явно его не покидала.
Нет, я тот, кто переживал за судьбы своих друзей. И Легион уже дважды нас спасла. Нам нужно уходить, теперь я знаю это.
Я рад, что ты наконец-то
Ты был прав! Это хотел услышать? А я оказался глупцом.
Диэлон, я не хотел оказаться правым в этой ситуации. Бэл смиренно опустил голову.
Не важно. Собираем провизию и уходим.
Постойте. Теркус, привязавший лошадей к деревьям, теперь собирал оружие врага. Для обороны может пригодиться.
Бэл обернулся, чтобы разглядеть добычу.
Поддерживаю, отозвался он.
Я с ней никуда не пойду, заявила Эрэл.
Теркус прекратил сборы и внимательно посмотрел на спутницу. Диэлон же подошёл к ней вплотную и почти навис над растрёпанной, но всё ещё украшенной красивым позолоченным обручем головой.
Тогда оставайся здесь или возвращайся в город, лошадей предостаточно. В голосе мешалось раздражение и угроза.
Бэл покачал головой с укором, но ничего не сказал. А Эрэл так и застыла на месте, с трудом сдерживая в дрожащих губах поток вновь нахлынувших эмоций.
Кто-нибудь ещё против того, чтобы Легион пошла с нами? громче спросил Диэлон.
Я только за, отозвался Теркус. Бандиты на дороге нам точно не страшны.
Эрэл кинулась было к лошади, но, осознав, что её действия никого не волнуют, разве что брата, остановилась.
Раз противников нет, значит уходим вместе и прямо сейчас. О произошедшем никому по дороге не рассказываем. Для всех мы путешественники из варатской гильдии Пилигримов. Эрэл? Диэлон с вызовом посмотрел на девушку.
Я с братом, едва слышно ответила она.
Отлично. Тогда удачи нам всем.
Глава 3
Горная деревня Камур. Граница между землями реллийцев и Северных магов
В убежище! В убежище! Хватайте детей, бросайте пожитки и бегите! В убежище!
Громкий голос деревенского старосты разлетался по небольшой деревушке у подножия горы Ахрд. Семьи, бросая работу, пожитки и оставляя дома открытыми, неслись к каменной громадине, надеясь спрятаться в её недрах от давнего врага. Детей, больных и стариков чуть ли не волоком тащили, оставляя на руках и ногах ссадины и порезы от острой каменной крошки, на которой была построена деревня.
Мужчины целовали домашних, брали в руки тяпки, вилы, кирки и другие инструменты, пригодные для обороны, и собирались вокруг вооружённого такой же домашней утварью старосты.
Юэл уже сжёг тела?
Да, на восток посмотри, видишь, пылает?
Невысокий мужчина в коричневой робе посмотрел в сторону, куда указывал староста. И действительно, над одинокими сухими деревцами и каменными валунами клубился чёрный дым. Издалека можно было заметить зияющие дыры раскопанных могил и крохотные перекошенные памятники.
Говорил же, что всё это устарело, недовольно произнёс мужчина в робе, зачем трупами землю портить. В телах уже ни души, ни жизни, просто оболочки. А вы всё про упокоение какое-то. Давно бы их сожгли и время сейчас не теряли.
Не говори так, Доуэл. Это вы, реллийцы, ни во что не верите, а у нас принято людей земле предавать, махнул рукой староста.
И чего ради? Смысл в этом какой? На месте кладбища могли быть посевы или дома для переселенцев. А там одни трупы. О живых нужно думать. Теперь кочевники разгуляются, если Юэл с ребятами кого-то пропустили.
Не пропустил, не переживай. А такие речи лучше больше не заводи, оскорбительны они.
Кого же они оскорбляют? Тех, кто тратит силы и ухаживает за кладбищем? Или тех, кто вынужден высаживать семена в десяти километрах отсюда, так как ближайший чернозём занят захоронениями?
Не будем, Доуэл. Сейчас проблема посерьёзней.
Именно, Палисий. У нас проблема как раз из-за того, что Юэл вместо налаживания обороны сжигает тела.
Староста промолчал, виновато взглянув из-под мохнатых седых бровей на Доуэла. Деревня опустела, остались только те, кто собирался принять бой. Среди анкорцев и реллийцев затесалась одна женщина из остов. Переселенка, совсем недавно приехавшая в горы из-за болезни матери.
Не раздавалась по толпе защитников глупая бравада, никто не храбрился, не подмигивал, как это бывало среди старых вояк, вновь вернувшихся к любимому ремеслу. Люди стояли молча, глядя на холм, за которым набирало силу страшное бедствие. Все знали, что это их последний бой, и только щуплая, едва осязаемая надежда теплилась в душах местных жителей, что их семьи сумеют спастись за каменной стеной в лучах благодатного сияния земли.
Иди, Палисий, уходи к остальным. Только ты сможешь сдержать стены убежища, тихо произнёс Доуэл, сжимая древко кирки.
Я вас не брошу.
Палисий. Нашим жёнам и детям ты нужнее. Прошу, уходи.
Староста сплюнул, вкладывая в этот жест всё негодование, но подчинился. Отойдя от защитников к небольшому мостку, он обернулся и крикнул:
Всех вас знаю, всех вас помню, дорогие! Будьте смелыми! И пусть Матерь примет каждого в свои тёплые объятия.
Оставшиеся подняли руки и приложили их к подбородку, как принято у реллийцев выражать почтение.
До пещеры старик добрался быстро. Женщины, дети, старики и калеки уже ютились внутри. В глазах их стоял животный страх. Многие дрожали, как от холода, хотя внутри разливался жар яркого жёлтого луча, бившего из земли в своды в самом центре галереи. Палисий, как и другие Северные маги, называл подобные явления энергетическими колодцами. Местный колодец считался одним из крупнейших в Нарадвелл, только благодаря ему Палисий надеялся, что удержит огромный камень, закрывающий вход.
Староста подошёл к лучу ближе, осторожно поднёс руки, но не касался: подобное действие чревато ожогом. Заглянул в яркие всполохи, мелькающие то тут, то там в теле магического явления и втянул носом пропитанный магией воздух. Затем встал к колодцу спиной, лицом ко входу. Он старался не слушать крики раздираемых на куски жертв, раздававшиеся за стеной. Старался не вспоминать лица односельчан, оставшихся с жуткими тварями. Старался не видеть, как женщины в беспамятстве сжимают малышей и как те жмутся поближе к материнской груди. Сердце Палисия обливалось кровью: он не был уверен, что сумеет их защитить. Он бы мог отправить их в лабиринт проходов, запутанный и чёрный, чтобы те немногие, кто выберется к пустоши, попытались пробиться к магам, но не сделал этого, поскольку боялся стать причиной не менее жуткой голодной смерти в темноте и одиночестве.
Крики стихли. Их заменило протяжное шипение, переходящее в бормотание. Женщины прислушались, то и дело поглядывая на старосту с немым вопросом. Время тянулось бесконечно. Томительное ожидание и надежда, всё ещё трепыхающаяся, всё ещё живая. Даже дети умолкли, следуя материнским наказам. Пещера застыла, и лишь энергия колодца пульсировала, распространяя едва заметные магические волны.
Первый толчок сотряс гору спустя минут десять. Палисий встал в стойку и начертил защитный знак. Осторожно потянул силу из колодца, чтобы укрыть убежище магическим куполом. Второй толчок пришёлся как раз на защиту. Палисий вздрогнул, по коже побежали колючие мурашки. Снова толчок и попытка сдвинуть камень. Женщины заплакали. Толчок. Палисий потянулся к энергии, чувствуя, как магия обжигает ему горло. Тишина. Густая и плотная, что можно резать ножом. Враг то ли набирался сил, то ли искал бреши в обороне. Теперь надежда закралась и в крепкое сердце старосты. А вдруг
Новый толчок был таким сильным, что Палисий упал на колени, стараясь удержать магический купол. Ещё один удар, сильнее прежнего.
Кариэл! позвал староста срывающимся от перенапряжения голосом. Веди детей в пещеры! Попробуйте выбраться!
Палисий Фиолетовоглазая женщина, держа за руку маленькую девочку, поднялась на ноги. Но Доуэл
Нет больше твоего мужа, Кариэл. Тебе ли не знать. И всех нас ждёт его участь. Так пусть хотя бы у деток будет шанс.
Иди, Кариэл, вдруг поднялась другая женщина, постарше, седоволосая. Забери моих внуков.
И моих.
Дочку мою возьми.
Кариэл испуганно глядела на земляков, словно не понимала, чего они от неё хотят.
Толчок.
Иди, дочка, кивнул староста. Ты самая смелая из нас, самая боевая. С тобой у деток будет шанс выжить.
Не просите меня, чуть ли не плакала Кариэл. Как же я доберусь до магов? Только пустошь тянется четыре километра. Мы не успеем
Иди, дочка, повторил староста, мы телами своими закроем проход, чтобы некроманты дольше к вам добирались.
Стоило Палисию сказать это, как одна из пожилых женщин и два старых калеки поднялись с мест, вытаскивая крохотные ножички из-за пояса.
Кариэл беззвучно расплакалась, глядя то на односельчан, то на дочку.
Дети, позвала она сквозь застилающие глаза слёзы, идите сюда.
Крохотные ручки потянулись к ней, самого маленького мальчонку, который ещё не научился ходить, женщина посадила себе на предплечье.
Уходя из пещеры, она не оборачивалась, поскольку боялась увидеть, как любимая Ралла, жена старосты, перерезала себе горло возле входа, чтобы стать первым кирпичиком, укрывающим будущее их поселения от врага.
Палисий сжал зубы, сдерживая крик. Его любимая Ралла, дорогая жена. Сорок лет они прожили вместе. Сколько невзгод и потерь они встретили плечом к плечу. Ралла. Маг снова потянулся к Источнику, и теперь на волосатых старческих руках показались первые ожоги. Но защита стояла. Новый толчок и попытка откатить камень. В щели уже можно было увидеть кроваво-серую массу из врагов и побеждённых.