Лошадь ударила его в грудь. Эдриан понес юношу в палату, на которую ему указали. У него сломаны ребра. Возможно, еще бедро, но я не уверен.
Ясно.
Интендант аккуратно уложил Лорента на кровать. По контрасту с пожелтевшей простыней лицо раненого казалось мертвенно бледным. Эдриан отошел, чтобы не мешать сестрам проводить осмотр.
Доктор появился достаточно быстро. Это был сухопарый мужчина за пятьдесят с крючковатым носом и жидкими волосами. Войдя в палату, он бросился к пациенту, что-то бормоча про Маркуса и раздавая приказания. На Эдриана он не обращал ни малейшего внимания до тех пор, пока не принялся снимать с Лорента повязку.
Безобразно. Слишком туго, пробубнил доктор.
Благодарю, отозвался интендант, который уже собирался покинуть палату. Его учили, что повязка и должна быть тугой, так что он принял ворчание за комплимент.
А вы кем будете? не отвлекаясь от пациента, спросил доктор.
Эдриан представился.
Виконт Климент де Пероль. Мужчина выпрямился и обернулся. Прошу, останьтесь в госпитале. Я хочу задать вам несколько вопросов. Сами понимаете У меня тут сын нашего губернатора. Доктор вернулся к осмотру.
Понимаю.
Эдриан вышел в общий холл. Прежде чем устроиться возле очага в ожидании расспроса, он проверил Нуара. Тот стоял под козырьком, ловя на себе любопытные взгляды прохожих. Близко никто к нему не подходил, опасаясь получить копытом от мускулистого жеребца.
Врач явился в холл спустя час, когда уже изрядно намаявшийся Эдриан спросил у проходящей мимо ремедистки, как скоро освободится доктор. Был ли Климент де Пероль занят все это время Лорентом, интендант не знал, но отметил, что врач спустился к нему со второго этажа, а не вышел из палаты.
Климент де Пероль вел себя с ним надменно и задавал вопросы с неким пренебрежением. Эдриан рассказал все о том, в каком состоянии и, где увидел юношу. Также он поведал о встрече со Стефани. Впрочем, некоторые подробности намеренно опустил.
Надеюсь, я ждал вас столько времени не зря, и мои ответы помогут вам вылечить юного господина, сухо произнес интендант жандармерии, поднимаясь с места. К концу беседы, которая длилась не так уж и долго, он испытывал немалое раздражение. Доктора интересовала, кажется, не травма. Вопросы носили отпечаток чисто праздного любопытства.
Это ведомо только Первым Святым[6], одухотворенно ответил доктор.
Странно. Мне казалось, что людям, связывающим свою жизнь с медициной, больше по душе наука, чем религиозные высказывания, с долей цинизма отметил Эдриан.
Вы не религиозны? Климент де Пероль вскинул брови.
Религия может ответить на вопросы о душе. Когда мы имеем дело с телом, то лучше обращаться к научным трудам.
Еще сто лет назад вас бы сочли еретиком.
Только при условии, если бы вы были священнослужителем, а не доктором. Эдриан кивнул головой. Всего доброго, месье.
Не дожидаясь дальнейших высказываний, он направился к выходу, но распахнувшаяся с грохотом дверь заставила его остановиться. На пороге возник полноватый мужчина с пышными усами, заостренной бородой и седеющими каштановыми волосами. Дорогие одежды выдавали в нем состоятельного человека, а пронзительный взгляд напомнил Эдриану кое-кого. Неестественно бледная кожа, впалые щеки и синева под глазами говорили о тяжелом заболевании.
Что с моим сыном, Климент? с нескрываемой тревогой спросил вошедший, отодвинув Эдриана в сторону и сосредоточив взгляд на докторе.
После этих слов у интенданта отпали все сомнения. Явился сам граф Маркус де Монклар.
Лорент сейчас лежит без сознания, Маркус. Мы оказали ему помощь. Весьма своевременную.
Климент де Пероль обращался к графу достаточно фамильярно, из чего интендант сделал вывод: либо мужчины дружны, либо являются родственниками. Врач сказал, что юношу сейчас лучше не тревожить.
Содействие месье Леклерка оказалось весьма кстати. Доктор указал на интенданта. Оказанная им помощь и быстрота, с которой он привез мальчика, заслуживают отдельной похвалы.
«Ох ты, а мне лично ты ничего такого сказать не захотел. Но перед графом, я смотрю, само благородство».
Эдриан сощурился, не обронив ни слова.
О, месье Леклерк, радушно обратился к нему граф. Это о вас говорила Стефани. Вы наш новый интендант жандармерии.
Месье. Эдриан склонил голову, а сам принялся обдумывать, как и когда девушка успела рассказать о нем отцу. Неужели она не сдержала слово и бросила Чинвенду на дороге? Долго же ему теперь придется разыскивать слугу, которого могло занести куда угодно.
Стефани сопроводила вашего слугу. По дороге в город она встретила нашего учителя фехтования и рассказала ему все. Это он доложил мне о случившемся.
Рад слышать, месье. Эдриану больше не нашлось, что сказать, но скрыть улыбки он не смог. Его, несомненно, радовало то, какое замешательство вызвали на лице Климента де Пероля слова графа. И это зрелище пролилось сладким медом на его удрученный после разговора с доктором разум.
Климент, оставьте нас двоих, обратился господин де Монклар к виконту де Перолю, и тот не заставил себя ждать. Бросив напоследок полный недовольства взгляд в сторону интенданта, он ушел.
«Ревнует к графу», пронеслось предположение в голове Эдриана.
Право, не знаю, как вас благодарить, начал господин де Монклар, жестом предлагая интенданту сесть.
Не стоит. Я сделал то, что должен был. Эдриан опустился в небольшое кресло, а граф расположился на жестком диване.
Не надо, месье. Не принижайте ваши заслуги. В наше время великодушных людей мало, еще меньше тех, кто готов действовать, а не говорить о благородстве. Граф улыбнулся. Иначе преступления совершались бы намного реже.
Весьма наблюдательно, едва кивнул Эдриан, которому нравился ход мыслей собеседника, к тому же в его речах не слышалось свойственной аристократам напыщенности.
И все же, деловито проговорил господин де Монклар, как мне отблагодарить вас? Я готов исполнить любую вашу просьбу.
«Так уж и любую?»
Эдриан изогнул брови и слегка улыбнулся.
Отдадите за меня вашу дочь? не смог удержаться он от шутки и сразу пожалел о сказанном.
Я От растерянности граф хватанул ртом воздух. Она
Простите глупца за дерзость. Интендант жандармерии низко склонил голову в знак покаяния. Это недостойная шутка. Я не должен был такое говорить вам. Прошу, примите мои извинения.
Нет-нет, шутка вполне смешная. Особенно Если бы вы еще понимали, чего просите, господин де Монклар тихо засмеялся.
Теперь пришла очередь Эдриана недоумевать.
Моя дочь не из робкого десятка. Граф прочистил горло. В хорошем смысле. Человек, который решится связать с ней жизнь, должен обладать поистине титанической волей и терпением, чтобы обуздать ее нрав. Поэтому кандидат на это право должен отдавать себе отчет в своих силах.
Повисло неловкое молчание, во время которого интендант жандармерии прочитал на лице собеседника сожаление о проявленной откровенности.
Когда я вышел к ней из леса, она собиралась меня пристрелить.
Если бы она действительно собиралась это сделать, то вы бы здесь не стояли, усмехнулся господин де Монклар. Моя дочь очень хороша в стрельбе. Ей почти нет равных.
Граф говорил с гордостью, и Эдриан учтиво улыбнулся. Он не верил, чтобы Стефани могла выстрелить в него. Она не походила на человека, который хладнокровно совершил бы такой поступок.
Превосходно стрелять в мишень и стрелять в человека не одно и то же, с улыбкой заметил интендант. Но мне удивительно слышать, что у дочери графа имеется подобный навык. Это весьма необычно.
Эдриан решил не скрывать своего изумления. В Стефани действительно было что-то необыкновенное, что выделяло ее среди всех юных мадемуазель, с которыми мужчине случалось знакомиться.
Вы прибыли к нам из столицы?
Да, после Академии я служил в городской жандармерии Лормона[7].
Будет любопытно узнать последние новости о столице. Граф поднял указательный палец и взмахнул рукой, словно его осенила мысль. Ладно, месье, не смею вас больше задерживать. Вы явно устали с дороги. Да еще совершили такой вояж. Мы обязательно вернемся к разговору о благодарности чуть позже. Может, за ужином?
О, прошу
Не надо делать меня обязанным. Я деловой человек, привык расплачиваться по счетам, мягко ответил господин де Монклар.
На этом мужчины распрощались. Эдриан покинул госпиталь, обдумывая произошедший разговор. Он подошел к Нуару и тяжко вздохнул.
«Надо было промолчать и попросить золотых монет. А я, как всегда, затеял шутки шутить».
Мужчина еще какое-то время стоял, поглаживая черную гриву своего скакуна. В мыслях вертелось, что он проявил большое нахальство, попросив у влиятельного графа руку его дочери, пусть и в виде шутки. Но еще сильнее беспокоило его то, что он не получил прямого ответа: ни отказа, ни согласия.
* * *
По дороге к Сент-Пьеру Стефани встретилась с остальными членами поискового отряда. Многие разволновались, увидев рядом со своей госпожой незнакомого темнокожего мужчину. Но девушка не придала этому никакого значения. Она представила слугу Эдриана и объяснила, что случилось.
Было решено, что часть отряда отправится на поиски сбежавшего Пиля, другие пойдут к опушке, где лежали останки Вента. Учитель фехтования хотел уговорить Стефани отправиться к отцу в шато и рассказать о произошедшем, но девушка не согласилась. Она дала слово и не собиралась его нарушать, поэтому вместо нее к графу отправился учитель.
Почти весь путь спутники проделали в молчании. Девушка не очень хотела разговаривать. Ее разум захватывали мысли о брате, о его ране и о том, что же случилось с ним на самом деле. Камердинер же выглядел угрюмым и задумчивым.
Не могло быть сомнений, что на Вента напал дикий зверь, обладающий немалой силой. Брат отделался всего лишь ударом в грудь. Причем досталось ему от коня, а не от лесного хищника.
«Почему зверь не тронул Лорента?»
Стефани попыталась предположить, какое животное побрезговало бы человечиной ради конины. Но при мысли, что на опушке она могла найти растерзанное тело брата, живот скручивало в тугой узел. Ее затошнило от подступившего страха. Паника давящей волной ударила в лицо, и она взволновано огляделась. Мысль о кровожадном хищнике пробрала до самых костей, и девушка словно ощутила на себе тяжелый взгляд.
Что с-с вами, госпо-ожа? поинтересовался Чинвенду, заметив беспокойство провожатой. Он почему-то растягивал некоторые буквы в словах. Мужчина ехал верхом на рыжей кобыле, ведя за собой груженную вещами лошадь такой же масти.
Да так Поначалу Стефани отмахнулась, а потом подумала, что с камердинером вполне можно поговорить о случившемся. Размышляла о том, кто мог так расправиться с конем.
Да, госпо-ожа, странно это для этих мест. Мужчина облизал пухлые губы. Вот на родине такое встречалось.
И что это было? встрепенулась девушка.
Стая гиен. Они бросаются в лицо-о. Разрывают жертву на куски.
Но здесь не водятся гиены.
Поэтому и странно, госпо-ожа.
Стефани потянула повод Боны и ощутила тянущую боль в руке, по которой ударил Эдриан, чтобы выбить пистолет.
Боли-ит?
Немного. Девушка потерла ладонь и подумала, что хоть кто-то поинтересовался ее состоянием. Ваш господин всегда так осторожничает?
Да, госпо-ожа. Не обижайтесь на него. Служба сделала его нервным. Чинвенду дернул поводья груженной вещами лошади, чтобы та шла быстрее.
Он попадал в неприятности? озвучив вопрос, Стефани поняла, насколько наивно такое спрашивать.
Иногда. Один раз его чуть не уби-или. Это была банда голово-орезов.
Ого! Стефани уставилась на гриву Боны, силясь вообразить, в какую переделку попал мужчина. Воображение упрямо рисовало придорожную таверну или беспорядки в порту среди матросов. Но подробности от камердинера застали ее врасплох.
Я не знаю то-очно. Мне не говорили. Но знаю, что там был ребенок. Дево-очка. Маленькая. Чинвенду повел рукой по воздуху, словно пытаясь показать ее рост. В крови. Она выбежала на дорогу, и госпо-один решил помочь.
Жуткая история. И что же там случилось?
Я не знаю, госпо-ожа. Чин пожал плечами. Спросите у госпо-одина.
Стефани стало любопытно узнать подробности этой истории, поэтому она пообещала себе непременно задать интенданту жандармерии вопросы. Но когда она вместе с Чинвенду оказалась в городе и подъехала к гостинице, в которую обещала привезти камердинера, этот разговор уже забылся. Все мысли занял брат.
Возле входа девушка встретилась с Эдрианом.
Как мой брат? первым делом спросила она.
В палате, жив. Мужчина придержал кобылу под уздцы, когда юная особа собралась спешиться. При этом Бона стояла совершенно спокойно, никак не реагируя на незнакомца.
Благодарю за помощь, месье. Стефани забрала у него поводья. После разговора с камердинером она с большим уважением отнеслась к мужчине. Расспрашивать о Лоренте не стала. Главное, что он жив. А подробности лучше узнать у доктора.
На опушке вы показались мне немного неловкой, поэтому я решил помочь вам слезть. В его серьезных глазах на краткий миг блеснул лукавый огонек.
Какой вы недогадливый, усмехнулась девушка. Она решила, что может позволить себе этот обмен дерзостями. В конце концов, мужчина так настырно предлагал ей поиграть в «гадость или снова гадость». Я говорила о той помощи, что вы оказали моему брату.
Эдриан хмыкнул и подарил ей хитрую улыбку. Игра началась.
Глава 4
Первую ночь в Сент-Пьере Эдриан провел в гостинице «Ришелье». Той самой, что находилась рядом с госпиталем. Он чувствовал себя измотанным после скачки с раненым юношей и потому не испытывал желания спешить в Канцелярию и извещать о своем прибытии. Приступать к обязанностям лучше бодрым. Тем более что у нового интенданта жандармерии уже имелось первое дело, которое ему поручили еще в столице.
Эдриану предстояло перепроверить обстоятельства смерти некой восемнадцатилетней Колетт де Лебон, гостившей этим летом в поместье у своей тетки в Вуароне. Сообщалось, что девушка умерла от сердечного приступа во время утренней прогулки по саду. Причину смерти подтвердил местный доктор месье Климент де Пероль, с которым интендант уже имел неудовольствие познакомиться. Родные решили захоронить Колетт в фамильном склепе, и за останками приехал ее отчим.
Тело девушки забальзамировали, а внутренние органы разложили по специальным сосудам. В столице во время отпевания в церкви произошел скандал. Один из сосудов уронили, и он разбился. Внутри оказалась смесь из муки, зерен и крови. Церемонию пришлось остановить. Безутешный жених несчастной обратился в жандармерию. Он изначально не верил, что девушка могла умереть в столь цветущем возрасте, а после случившегося его подозрения только усилились. Мужчина предполагал, что родственники желали ей смерти, дабы не выплачивать богатого приданого, которое ей оставил умерший отец. Теперь, после внезапной кончины Колетт, все имущество оставалось у них.
Провели повторное вскрытие, но ни ядов, ни следов от смертельных ранений не нашли. А вот в остальных сосудах также не было органов. Внутренности могли уничтожить с целью сокрытия факта отравления. Но с той же вероятностью их могли использовать в магическом ритуале. И это уже привлекло внимание инкетеров[8] из Церкви Двенадцатиконечной Звезды. Главой жандармерии совместно с Первосвященником было принято решение перепроверить все факты и выяснить, замешана ли в деле магия. В этом и предстояло разобраться Эдриану. И, если возникнет необходимость, вызвать инкетера из столицы.