Я осматриваю содержимое, проверяя, всё ли на месте. Камера, мои ножи, вата и клей, чёрная доска, коробок спичек, катушка ниток, стопка пожелтевших фотографий и другие мелочи, которые мне удалось наворовать.
Аккуратно вынимаю, поправляю, пересчитываю, складываю, будто что-то исчезнет, если я перестану проверять. Может, мне вздремнуть? Прошлой ночью было не до сна, да и в шумном поезде и дребезжащем кэбе выспаться не удалось. Пол в амбаре твёрдый, но я набираю себе ворох соломы и кручусь на месте, словно собака, стараясь устроиться
Ни с места, раздаётся голос.
С чердака выглядывает голова мальчика. Глаза круглые, как две маленькие луны, а светлые волосы жёсткие и взъерошенные, словно куча соломы. Он целится в меня духовым ружьём.
Что тебе здесь надо? спрашивает он, стараясь говорить басом.
Я прячу чемодан за спиной и поднимаюсь на ноги.
Добрый день, говорю я как можно любезнее.
Кто такая? Он взводит ружьё.
Это ружьё компании «Дейзи»? спрашиваю я, не обращая ни малейшего внимания на его угрозы. У него сбился прицел, да и руки трясутся.
«Маркхэм», говорит он, бросив взгляд на ствол, где указано название, и я не спеша подхожу к лестнице.
Стой!
Ну, хватит, ты ведь не собираешься стрелять в меня, и мы оба это знаем.
Я поднимаюсь на чердак, и он пятится, прижимая ружьё к груди, словно щит. Теперь, подойдя ближе, я вижу, что он мой ровесник, чуть ниже ростом, жилистый. У него худенькое лицо и добрые глаза, хоть он и пытается это скрыть.
Ты здесь живёшь или тоже сбежал из дома? спрашиваю я.
Он хмурится, удивляясь моему вопросу.
Сбежал из дома? Ты что, беглянка? спрашивает он шёпотом.
А я о чём говорю?
Я сажусь, вытягивая ноги, будто я хозяйка, а он заглянул в гости.
Откуда ты сбежала? спрашивает он.
Из Флориды, называю я первый штат, который приходит на ум.
Это ведь очень далеко.
Точно, но я запрыгнула на поезд и покатила на север. Путешествую уже много дней, ищу подходящее местечко. А мы сейчас где?
В Пенсильвании, говорит он, садясь напротив меня, словно кобра, завороженная флейтой заклинателя. В пригороде Гленсборо. Ты проделала весь этот путь одна?
И что с того? говорю я, пододвигаясь ближе и показывая на ружьё. Дай посмотреть.
Он будто не слышит мою просьбу.
Что у тебя в чемодане? спрашивает он, и внезапно я чувствую себя так, словно меня разоблачили, и все мои тайны сейчас разворошат и выставят на потеху публике.
Ничего. Кое-какая одежда и другие мелочи. Всё, что успела захватить из дома.
Я заметил у тебя нож, говорит он.
Я цокаю языком.
Это мой тайник. У каждой девушки есть свои секреты, говорю я и перевожу разговор на другую тему. Как тебя зовут?
Джордж, говорит он. А тебя?
Виолетта, отвечаю я. Это имя моей мамы. Что ты тут делаешь с ружьём?
Стреляю, говорит он, и, словно по команде, серая птица хлопает крыльями по потолку амбара и усаживается на край треугольного окна. Они загадили весь пол, и папа велел мне навести порядок либо ружьём, либо шваброй.
Джордж кладёт ружьё на перила чердака и склоняется над ним. Он прищуривается, задерживает дыхание, затем медленно выдыхает и нажимает на спусковой крючок. Промазал на целый фут, и птица, взмахнув крыльями, вылетает в окно.
Я хохочу от души, а лицо Джорджа заливается краской. Он сердито смотрит на меня, широко разинув рот.
Я промахнулся из-за тебя!
А вот и нет. Ты целишься, как годовалый ребёнок.
Он суёт мне в руки ружьё и кивает на небольшую мишень в углу.
Думаешь, это легко? Попробуй попасть в середину, раз такая умная, говорит он, но я качаю головой.
Я не любительница ружей. Не дамское это дело.
Он бросает взгляд на моё рваное платье и окровавленную ногу.
Дамское, говорит он с усмешкой. Похоже, тебя это не очень заботит.
Да ты обо мне ничего не знаешь.
Ну так расскажи.
Я прислоняюсь к перилам и скрещиваю ноги, наконец-то у меня появился новый слушатель и можно дать волю воображению.
С чего бы начать Итак, стояла глухая тёмная ночь, когда я удрала из дома. Мороз пробирал до костей, и
Мороз? Во Флориде?
Иногда бывает, говорю я. Мы жили на севере штата.
Он кивает, довольствуясь моим объяснением.
Каждый вечер, в одно и то же время, поезд громыхал за нашим домом. Его было слышно через болото. Я с трудом добралась до железной дороги, увязая в трясине и рискуя в любую секунду погибнуть в зубах аллигаторов. Затем я притаилась, пока не услышала звук приближающегося поезда, и бросилась бежать, стараясь запрыгнуть на него, прежде чем он промчится мимо меня.
Он, должно быть, летел на всех парах.
Точно, говорю я. Но у меня получилось. Я бежала, не чуя ног, и с трудом ухватилась за ручку последнего вагона. Ни за что не угадаешь, кого я обнаружила внутри.
Кого? спрашивает он, затаив дыхание.
Целую толпу бродяг. Десятки людей. В основном мужчин, и несколько женщин в весьма плачевном состоянии. Кстати, ты знал, что они путешествуют на поездах по всей стране?
Ух ты, говорит Джордж.
Они мне понравились. Мы ели холодные консервы и всю ночь распевали песни. Я хотела уехать подальше от дома и осталась с ними, пока мы не добрались до
Какой штат находится к северу от Флориды?
пока мы не добрались до другого штата. Тогда я спрыгнула с поезда и разбила лагерь в лесу. Пожила там некоторое время, пила из ручья, ела фрукты с деревьев, наведывалась в город и воровала что могла. Там я и увидела его. Цирк. Они только что приехали и набирали помощников, вот я и сказала им, что готова выполнять любую работу. Выгребать слоновий навоз. Чистить клетку льва. К тому времени мне уже было всё равно. Но один из циркачей глянул на меня и говорит: «Ты как раз подходящего роста для акробата, ты когда-нибудь»
Врёшь ты всё.
Да что ты знаешь, Джордж? Ты хоть раз покидал свой городишко?
Он отводит взгляд.
И ты устроилась в цирк?
Ненадолго. Сначала было хорошо. Мы ездили по городам, и меня учили всяким разным штукам. Говорили, что я могу стать лучшим акробатом в мире, если буду заниматься, но я не доверяю циркачам, понимаешь? Эх, если б я знала, что меня ждёт впереди, я бы осталась с ними.
Правда? Что же произошло?
Глаза Джорджа такие восторженные и доверчивые, он попался на крючок.
Я рассказываю ему небылицы о том, как я участвовала в пикете суфражисток, ловила попутки на дорогах, путешествовала на речных пароходах и сбежала из женского монастыря в Виргинии. Всё это выдумки, конечно, фрагменты историй, прочитанных в книгах или подслушанных из разговоров мистера Спенсера с его друзьями.
Так почему ты ушла из дома? спрашивает он, поражённый моими похождениями.
Я возвращаюсь в прошлое, в те времена, когда мама и папа были живы, а мы с Джоном играли во дворе и любовались цветами, росшими на берегу озера. Я рассказываю ему о нашем доме, о маленькой школе, в которую я ходила, о самых чудесных днях своей жизни. Прекрасная история, но, как в большинстве историй, правда в ней переплетается с вымыслом. Я говорю ему, что мои родители погибли в пожаре, а не от гриппа, и что я сбежала, до того как суд отправил меня в детский дом.
А что стало с твоим братом? спрашивает он, перебив меня.
Я делаю многозначительную паузу.
Он тоже умер, говорю я, заканчивая на этом свой рассказ. Я чувствую, что начинаю увлекаться, а мне нельзя откровенничать. Теперь твоя очередь.
Джордж рассказывает мне про своих троих младших братьях, и собаку, и маленького рыжего кота, который охотится на птиц в саду. Голос у него мягкий и мелодичный, и мне нравится его слушать. Он рассказывает про свою школу и старого учителя, который даёт ему оплеухи за каждый неправильный ответ, и что он терпеть не может учёбу и мечтает сбежать, как я. Мне хочется схватить его за плечи, посмотреть ему в глаза и сказать, чтобы он даже не смел говорить таких глупостей. Мне хочется объяснить, как ему повезло и сколько бы я отдала, лишь бы вернуться в прошлое, когда школа была моей единственной проблемой.
Мы просидели на жёсткой соломе несколько часов, время пролетело незаметно, и солнце давно опустилось на небе. Дни становятся короче.
Джордж, похоже, доверяет мне, он сгребает солому в сторону и поднимает доску в полу чердака, под которой находится его собственное «потайное отделение».
У меня тоже есть тайник, говорит он, доставая оттуда металлическую коробку.
Что тут у тебя?
Сокровища.
Какие? спрашиваю я, но он не торопится показывать, хотя я вижу, что ему очень хочется. Наконец он открывает коробку и перебирает содержимое, вынимая каждую вещицу, одну за другой.
Куча старого хлама, в основном обрывки бумаги и ржавые куски металла, камушки смешной формы и старые игрушки, но с каждой вещицей он обращается так, будто она самая ценная в мире. Тут есть и колода старых, потемневших игральных карт, ржавый карманный нож, несколько наконечников стрел и кожаный мешочек, набитый «золотом дурака». У каждого «сокровища» своя история, и мне нравится слушать о приключениях Джорджа у реки и как он копал землю под узловатыми деревьями.
Ах да! Тебе обязательно надо это увидеть! говорит он, доставая металлическую трубку. Папа купил её в городе много лет назад, но он говорит, что она работает хуже, чем его лампа, так что он отдал её мне.
Трубка блестящая и похожа на рукоятку меча, но вместо лезвия небольшой стеклянный диск.
Что это?
Он хитро улыбается и направляет штуковину в угол чердака. Большим пальцем он нажимает на кнопку, и на конце трубки загорается свет яркий луч бьёт прямо в тёмный угол, как вспышка на фотоаппарате мистера Спенсера, и тут же тени от соломы ложатся на стену.
Ух ты! говорю я, и он выключает устройство. Постой! Пусть светит.
Дольше, чем на несколько секунд, нельзя, объясняет он. Иначе лампочка перегорит. Годится только для коротких вспышек.
Как она называется?
Карманная вспышка, говорит он, и я хохочу, как полоумная, думая, что он шутит, но тут он направляет фонарик мне в лицо, включает его, и у меня перед глазами вспыхивают яркие пятна. Я покатываюсь со смеху.
Приятно поговорить с кем-то кроме Джона и мистера Спенсера.
Слушай, а куда ты направляешься? спрашивает Джордж.
В Орден Серебряной звезды.
Он смотрит на меня, разинув рот. Зря я ему сказала.
Не может быть.
Я киваю.
Серебряная звезда, шепчет он, будто в трансе.
Ты слышал о нём?
Да. Джордж наклоняется ко мне и шепчет: Говорят, там люди разговаривают с мёртвыми.
Правда?
Не ходи туда, говорит он.
Почему же? Я так надеялась спросить у родителей, что они думают о моей новой жизни.
Я поддразниваю его, конечно, но слова застревают в горле. Действительно, что бы сказали мои родители? Наверное, велели бы мне прекратить лгать и переживали бы, что мистер Спенсер так плохо с нами обращается, но уверена, они порадовались бы тому, как я забочусь о Джоне.
Серьёзно. Не ходи туда.
Ты боишься, Джордж?
Нет. Все знают, что это обман. Советую одуматься, пока не поздно. Они морочат людям голову, убеждают, что могут разговаривать с призраками, но такого не бывает. Пастор говорит, что это зло, и все, кто туда ходит, скорее всего, одержимы дьяволом.
Ну и где тут логика? говорю я. Либо это обман, либо происки дьявола. Не может быть и то и другое одновременно.
Конечно, может, говорит он. Разве такого переспоришь?
Ты не знаешь, о чём говоришь, Джордж. Никто не знает, существуют призраки или нет.
Кроме меня, конечно. Вот же они, призраки, спрятаны в моём чемодане вместе с ватой и газетными вырезками.
По крайней мере, я знаю, что там занимаются спиритизмом, и папа говорит, что там полно плохих людей. Он даже близко нас не подпускает и всегда выбирает длинный путь в церковь, чтобы мы не видели их, когда едем через холм, и
Это в какой стороне? спрашиваю я, мне не терпится закончить разговор.
Вон в той, показывает он. Всего в нескольких милях, если идти лесом.
Значит, мне пора, говорю я, встаю и осторожно спускаюсь по лестнице.
Не ходи, говорит он, высовывая голову и глядя на меня с чердака. О чём бы ты ни хотела спросить у призраков оно того не стоит.
У меня нет выбора.
Мы увидимся снова? спрашивает он, и я качаю головой, жеманно улыбаясь.
Только если ты приедешь в Орден Серебряной звезды. Спроси Лизу, если осмелишься.
Лизу? говорит он. Я думал, тебя зовут Виолетта.
Я краснею. Совсем забыла. Мистер Спенсер прав: я всегда путаюсь в своих выдумках.
Неважно, как меня зовут, говорю я, хватая чемодан и направляясь к двери. Не верь ни единому моему слову.
Кто же ты?
Никто, говорю я. Я умерла, Джордж. Я всего лишь призрак.
И исчезаю с такой поспешностью, что он, наверное, поверил моим словам.
Маленькая загадка
Пробираясь через высокую траву, я огибаю ферму, держась подальше от дороги, чтобы при необходимости спрятаться в зарослях, и ныряю в лес, шагая в направлении, указанном Джорджем.
Узкая грунтовая тропинка выводит меня на прогалину, где на шестах, воткнутых глубоко в землю, висят металлические звёзды и ленты. Посередине установлен каменный крест со звездой, высеченной на верхушке, и словом ЭЛДРИДЖ под ней, большими буквами. Камень расколот, а под ним лежат цветы и сложенные листы бумаги. Вокруг камня три пня, срубленные под неровными углами, полуразваленные от времени и гниения. Не знаю, что это за место, но меня к нему тянет. Я делаю шаг вперёд, и вдруг в ушах раздаётся гул.
Я провожу пальцами по мшистой верхушке каменного креста и замечаю, как в лесу зашевелились тени. Солнце садится, его золотистый свет льётся на ветви деревьев, отбрасывая солнечных зайчиков на землю.
Тени будто окружают меня. Они надвигаются, скользят по листьям, мерцают на лентах, множатся вокруг меня. Внезапно мне становится не по себе. Надо уходить. Холодает, и я хочу попасть под крышу до наступления темноты.
Я выхожу из леса и поднимаюсь на холм, всю долину видно, как на ладони. Линии электропередач тянутся вдоль леса и вниз, к большому белому двухэтажному поместью с множеством окон, украшенных зелёными деревянными ставнями. Веранда окаймляет второй этаж, вьющиеся ветви и цветы горшечных растений водопадом свисают с перил, так низко, что почти касаются земли. Длинные солнечные лучи наносят густые рыжие маски на чёрную шиферную крышу.
Вокруг поместья стоит каменная стена высотой по шею, увитая плющом; дорога ведёт к металлическим воротам, открывающимся во внутренний двор, вымощенный булыжником. Огромный дуб растёт перед домом, возле коновязи, где привязано несколько лошадей и аккуратными рядами стоят экипажи, даже несколько чёрных автомобилей припарковано на траве.
Вот куда стекаются деньги, говорил мистер Спенсер, и я начинаю верить ему. Больше похоже на гостиницу, чем на дом.
Во дворе кто-то есть. Женщина в жёлтом платье бесшумно скользит в глубь двора, где расположено кладбище с серыми надгробьями, торчащими из земли. Она исчезает в закате. Меня пробирает дрожь неужели это призрак? Не может быть. Призраки выдумка, как и мои создания из ваты. Я уверена. Я уверена.
Замерев, я наблюдаю за домом, высматривая Джона и мистера Спенсера. Но вижу только размытые силуэты в окнах. Когда становится совсем темно, зажигают лампы, и весь дом словно трепещет в ночной прохладе, и кажется, что сильный порыв ветра мог бы снести его с лица земли.
Вдалеке раздаётся стук лошадиных копыт.
Быстрее, Лиза. Действуй.
Я бегом спускаюсь с холма и залезаю в первую попавшуюся грязную лужу, натираю этим месивом руки и лицо. Затем ставлю свой чемодан на середину дороги, а сама прячусь в канаву на обочине, зажмуриваюсь и прикрываю лицо руками.
Зябко, особенно когда лежишь на земле. Всё тело болит, и меня трясёт так, что зуб на зуб не попадает.
Сколько времени нужно, чтобы замерзнуть насмерть? думаю я. Но ведь снега и льда нет, да и кто умирает от холода осенью?