Очередная арка над моей головой и я перестаю что-либо видеть, предплечье сильно сжимают ледяные тонкие пальцы. Из моих легких вырывается громкий крик, полный ужаса, мое тело млеет и обмякает.
Но держащая рука вдруг встряхивает меня.
Зрение резко проясняется, привыкая к полумраку среди темно-коричневых стен передо мной возникает лицо Константина: голый череп, чешуйчатые рога, серая кожа в гнойных волдырях, обнаженные зубы во рту, лишенном губ, кровавые глаза. Я пугаюсь с новой силой, отшатываясь от него, но он мертвой хваткой удерживает меня на месте.
Пронзая насквозь все мое существо, хриплый, замогильный голос тянется в мою сторону вместе с густым и вязким воздухом нави, вместе со жгучим дыханием:
Спокойно, это просто Бася.
Бася? с нелепостью выдыхаю я, буквально не держась на ногах, подвешенная его рукой в воздухе.
Все мои мысли перемешались.
Я смотрю на него, на острые наросты его лба. Затем перевожу взгляд за плечо на надвигающегося призрака, который был намного дальше, чем мне мерещилось. Мгновенно передо мной материализуется Ян. Не то, чтобы он подступает, просто проявляется из полумрака, сгустившегося из-за тусклых, колеблющихся язычков пламени в подсвечниках и насыщенного оттенка коричневого дерева, которым был отделан потолок и часть стен с мебелью мне не сразу удалось адаптироваться к подобному освещению. Еще несколько долгих мгновений меня одолевает частое, прерывистое дыхание.
Ян стоял совсем близко, его рука была протянута ко мне, но, видимо, Константин успел перехватить меня первым. Безэмоциональный взгляд Яна упрямо сверлит меня. Константин до сих пор меня не отпустил, однако как только я зафиксировалась на полу, начав удерживать равновесие, его костлявые пальцы медленно начали разжиматься.
Из глубоких пучин отлива коричневого света выбираются фигуры Валентины и Гая, стоящих в метре от меня. Наверное, все они вчетвером стояли полукругом и нечто обсуждали, пока с жуткими криками сюда не ворвалась я.
Когда Константин, наконец, меня освободил из цепкой хватки, подступил Ян и одним движением отбросил растрепавшиеся волосы с моего лица назад и покровительственно, как мне показалось, даже демонстративно пригладил их. И взял меня за подбородок, приподняв мое лицо вверх, чтобы заглянуть в глаза.
Это Барбара королева польская и великая княгиня литовская, представительница великой династии Радзивилл. Она наш друг и не причинит тебе никакого вреда.
Выпустив мой подбородок, он повернулся к Константину и задержал недолгое недовольство на его силуэте. Мне подумалось, что Яну не понравился выпад брата, ведь Ян знал как я его боюсь, и скорее всего, Ян даже просил Константина особо не приближаться ко мне, хотя бы первое время. Затем Ян взглянул на нашу потустороннюю гостью и с приветственным словом «королева», уважительно поклонился. То же самое сделали и остальные. С абсолютно серьезнейшими выражениями лиц. Никто здесь не шутил.
Я опешила и уставилась на привидение.
Оно находилось в нескольких шагах от меня, уже успевшее принять материальную форму. Это была молодая женщина, на вид не более тридцати лет. И эта женщина была удивительной красоты. Золото и серебро смешались в ее внешности Статная, стройная, со светло-каштановыми волосами, уходящими в рыжину и алебастровой сияющей кожей, с карими, ореховыми глазами, она была одета в бардовое бархатное платье. Ее пальцы украшали мерцающие драгоценными камнями кольца, а прическу покрывал наголовник, унизанный редкостными золотистыми жемчужинами. Она приветливо улыбалась собравшимся.
Барбара Радзивилл?! Серьезно?
«Я в царстве мертвых, пронеслись рассуждения в моих мыслях. Это Черная дама Несвижа».
Барбара Радзивилл, та самая, из школьного учебника истории передо мной.
Королева, которая умерла. Душа, которая застряла в нави, как и многие другие. Ничего необычного.
Все логично.
Я в здравом рассудке.
Пока что.
Я точно не знала, как делать реверанс, но была убеждена, что обязана сделать хоть какой-то жест почтения. И как умела, отступила назад и присела, склонив голову. И даже поймала на себе одобрительный взгляд Яна.
Барбара, начал Ян, наше связующее звено с миром людей. Она дух места и может без труда перемещаться из этого замка в тот, минуя необходимость прохождения рубежей. Очень удобно. На данный момент она немного нам помогает, информируя об обстановке, за что мы ей очень благодарны.
Он еще раз посмотрел на нее с искренним уважением и улыбнулся.
Поэтому костомахи никак не реагировали, когда я убегала от нее? Потому что мне в сущности ничего и не угрожало?
По этому коридору в зеркалах может пройти любой? удивленно переспросила я.
Это ведь было так небезопасно.
Лишь она. Я рассказывал тебе историю королевы, когда мы приезжали во дворец в яви, по понятным причинам опуская некоторые подробности. Только не говори, что ты ничего не помнишь.
Помню.
Но мне все еще хотелось получить некоторые объяснения. Однако, видимо, не сейчас, потому что поразительно долго молчащая Валентина, наконец, взбодрилась и произнесла, обратившись ко мне:
Надо же, а ты симпатичная, когда не чумазая.
Это было похоже на комплимент. Такой себе миленький, язвительный, но комплимент. За ним, неожиданно последовал еще один, поразивший не столько содержанием, столько тем, кто его произнес.
Тебе идет это платье, раздался хриплый голос из преисподней. Голос Константина.
Я не знала, что ему ответить и должна ли его поблагодарить. Вместо этого, в данную секунду у меня получилось растеряться и промолчать.
Зато Ян одарил его придирчивым взглядом, исследовавшим брата с головы до пят.
Константин, будь добр, прими уже нормальный вид. Здесь дамы.
Головой он кивнул в сторону королевы. Но имел в виду, скорее всего, и меня.
До сих пор Константин создавал впечатление кого-то загадочного, отрешенного и погруженного в себя. И этот образ не разрушился, даже когда он недовольно закатил глаза. Это было выражением не возмущения от почти что приказа, как могло показаться, а усталости и утомленности. Он быстро заморгал, глядя вверх, и радужки подернулись, став обычными, человеческими, сине-серыми, прямо как у Яна. А пока я завороженно смотрела на цвет, то упустила, каким образом его оголенные мышцы и жилы обтянуло кожей, и когда пропали волдыри. На плечах раскинулись белые длинные волосы. Рога тоже куда-то подевались. Теперь все, что напоминало в этом образе о черном духе это рваное потрепанное одеяние, через дыры которого теперь проступали не куски плоти и оголенные ребра, а его мышцы, закованные в ржавые цепи.
У Валентины мало получалось устоять на месте, и она активно начала приглашать всех к столу. Она сама, Гай и Барбара тронулись с места, а я мельком осмотрела просторную комнату, в которой мы пребывали. В ней был низкий потолок, три камина, один из которых самый большой, украшенный резьбой, располагался по центру. Возле очагов стояла мебель кованные торшеры, кресла и стулья, на которых можно было удобно устроиться, отдохнуть и погреться сделанные из дерева того же глубокого насыщенного оттенка. А под самым потолком, там, где деревянная облицовка заканчивалась, висело множество больших портретов. Из прошлого посещения имения я узнала, что там запечатлены лики князей и княгинь, когда-то живших здесь. Но вот что странно теперь портреты были несколько иными. На них по-прежнему были хозяева замка, но на некоторых из них я могла разглядеть Валентину, Константина в облике человека и даже Яна. Поодиночке и вместе.
Как дела с твоей армией? отвлек меня голос Яна, обращенный к брату.
Мы втроем все еще оставались на месте, когда ни Гая, ни Барбары уже не было здесь.
Слышал, ты уже долгое время скитаешься в одиночестве по лесам. Они тебя вспомнили? продолжил он.
Константин медленно, лениво щелкнул пальцами, и пространство наполнилось десятком костомах. Я машинально вздрогнула хоть мой разум и уяснил, что они ему подчиняются, но тело все еще выдавало естественную реакцию страха.
Это хорошо, что они по-прежнему тебя слушаются. Останься с ними подольше, и посмотрим, что из этого выйдет.
Меня несколько удивлял требовательный, грубый голос Яна. Он никак иначе поддевал брата. Между ними витало нечто неосязаемое. Какой-то конфликт. Или недосказанность. Может, Ян просто хотел привести его в чувство? Расшевелить? Ведь Константин был далеко не в порядке еще пару дней назад он бредил, похитив меня. И даже когда на мне уже было заклинание Дивии, и меня отыскали в том осеннем лесу все три брата, Константину и тогда казалось, что я его бывшая знакомая. И хоть я была в полусознании, я помню, как Ян рычал на него, убеждая в обратном.
Они мне верны, глухо ответил Константин, с долей легкого раздражения. На годы, столетия, века.
Но Яну этого будто не было достаточно.
Главное, чтобы ты сам был в этом абсолютно уверен. Однако, я не вижу остальных. Они понадобятся нам все и скоро.
Я их призвал, сказал тот уже громче, проявляя непривычные нотки враждебности. Он словно на секунду ожил, очнулся после долгого сна. Стал кем-то кроме потерянного черного духа. Но ненадолго. Они прибудут.
Ян удовлетворенно кивнул. Он даже отчасти смягчился, ведь получил то, что хотел более оживленную реакцию брата, который обычно пребывал в молчании и отстраненности.
В это же время нас окликнул недовольный голос Валентины, рассерженной из-за ожидания.
Мы оторвались от стены, у которой до сих пор вели беседу, и пошли вглубь замка по длинной дорожке ковра, переходя в соседний зал вероятно, в столовую.
Константин выбился вперед, Ян шел за ним, а я отставала, но ненарочно. Просто меня заинтересовали картины. Двигаясь мимо них, я цеплялась взглядом почти за каждую, не зная, будет ли у меня время вернуться и рассмотреть их, ведь у нас на носу была война с волколаками.
Лики драконов в классических одеяниях, рядом со знатными князьями. И вдруг один из портретов обратил все мое внимание на себя.
Девушка, молодая, почти ничем не примечательная русо-серые волосы, бесцветные глаза, узкое лицо с заостренными скулами Она очень знакома мне!
Неожиданно приближается фигура Яна и перекрывает обзор. Ультрамариновый цвет его радужек упирается в меня, рассеивая мое собственное зрение. Оно меня подводит, я словно мысленно вижу галлюцинацию, мимолетный нечеткий обрывок, вспоминая
Мой сон о запертом в клетке Константине. И об остальных.
Она девушка из моего сна.
Из соседней клетки.
«Как она могла присниться мне, если я никогда ее не видела ранее?»
Кто это? вопрошаю я.
Мне отвечает Валентина, замершая в скуке у дверного косяка.
Наша младшая сестра Александра, бросает она, и вздыхает, категорично, добавляя: Столько бы еще ее не видела!
Я неотрывно смотрю на портрет. Меня пронзает озноб.
Неужели мои странные сны правдивы?
Ава, зовет меня Ян.
Мои плечи вздрагивают. Я всматриваюсь в него, впервые с замешательством, с некой неясной опаской. Пытаюсь разглядеть, не загорятся ли его глаза сейчас красным, вместо привычного синего. И нет ли у него за спиной длинного черного плаща. Я прямо таки ожидала этого.
Все хорошо? спрашивает он.
Да, вру я.
Он протягивает мне открытую ладонь.
Пойдем.
«Это Ян, мысленно говорю я себе. Мой Ян. В нем ничего не поменялось. Он не тот Ян из моего сна, окутанный черным туманом, который запер своих братьев и сестер в тюрьме. А я сама человек. Я не могу видеть ни вещих снов, ни снов о чужом прошлом».
Делаю глубокий вдох. Вероятно, мне привиделось. Просто Александра, кем бы она ни была очень похожа на незнакомку из моих видений, и непримечательные черты ее лица очень похожи на тысячи других. Позже, я вернусь сюда, чтобы убедиться, что девушки отличаются. Или лучше не буду потому что совершенно точно заблуждаюсь. Только что я испытала большой стресс от неудачной встречи с Барбарой он сказывается на мне.
Потянувшись к Яну, я двинулась бок о бок с ним, попытавшись выбросить все лишнее из головы. Проскользнув между границами сумрака, очерченными старинными балками дверного проема мы очутились в следующем зале. Остальные уже были здесь и поджидали нас, стоя у прохода.
3.Война драконов и волков
Подсвечники стояли посередине длинного банкетного стола, рассчитанного на двенадцать человек, не меньше. Пляшущее мерцание свечей озаряло кувшины и вазы, столовые приборы, многочисленные готовые блюда и даже живые цветы чайные розы и лилии. Костомахи тихие фигуры, склонившие головы, покрытые черными капюшонами продолжали его сервировать, как незаметные замковые слуги.
На одном из стульев уже восседал мужчина, средних лет, с длинными, волнистыми, каштаново-рыжими волосами, в шубе, небрежно наброшенной на плечи, распахнутой на груди; его одеяние было продиктовано не холодом, ведь помещение было нагрето теплом очага, а необходимостью не оставаться голым, как по-видимому, он привык бороздить навь, подобно многим ее обитателям. Из-под подола его одеяния выглядывали покрытые каштановыми волосами игры ног и ступни, на которых не наблюдалось ни сапог, ни другой обуви. На левом плече у мужчины сидел мой Кинельган его урчание смешивалось с треском поленьев в печи; он с жадным удовольствием жевал и проглатывал кусочки пищи, которые Велес протягивал ему со стола.
Да, Велес. Мы виделись совсем недавно он переправлял нас с Яном в ирий по млечной туманной реке, но казалось, что минула вечность. Я не ожидала увидеть его здесь, и была рада, что мое маленькое животное в безопасности рядом с ним.
Гай тоже находился поблизости его ноги были так же босы, он ступал по узорчатому паркету, направляясь к отцу, и опустился рядом на стул.
Между только что поглощенным и новым куском сырого мяса, зажатого между пальцами Велеса, которое Кинли самолично собирался поджарить, питомец, наконец, заметил меня и мгновенно спорхнул с плеча своего благодетеля, шумно взмахивая крыльями и пища, ударяясь телом в мои ребра.
Прижав его к себе, я целую его в мордочку, он ластится о мой подбородок. С облегчением осознаю, что мой Кинли больше не злится; он окончательно простил меня, и мы снова друзья.
Слышу поблизости чужое шипение. Чуть поворачиваю голову в поисках источника странного звука, который быстро сменяется фырканьем.
Хутам не место за столом, произносит Валентина. Я уже молчу о нашем доме и нави в принципе.
С недоброжелательностью и в то же время с опаской смотрю на нее, еще сильнее прижимая к себе дракона. Я до сих пор не могла разобраться, как отношусь к сестре Яна, ведь она была довольно противоречивым человеком. Точнее не человеком, а цмоком. И она обижала моего Кинли я не могла так легко ей этого простить.
Дорогая сестра, произносит Ян, ты сделала из нашего дома приют для скучающих навок всех возможных видов и мастей. Один хут уже не сыграет роли своим присутствием в окончательном осквернении этого места.
Мои брови задумчиво сводятся на переносице. Я не знала, благодарить его за защиту либо расценить неоднозначную фразу, как оскорбление своего питомца. Однако, ничего из своих размышлений я не высказала вслух не успела. Звучным голосом и доброй улыбкой Велес поприветствовал меня и широким жестом позвал всех рассаживаться. Ни то обед, ни то ужин дымился на подносах и тарелках. Запах еды пробуждал во мне голод. Это было напоминанием о моей человечности, смертности и о моем бесконечном отличии от всех собравшихся. Валентина нечто бросила Яну в ответ на его реплику, но из-за нарастающего звука шагов я уже не слышала, что именно.