Чуть помедлив, я проследила, куда двинулась Валентина и, не желая оказаться рядом с ней, подступила с другой стороны стола, опустилась на свободное место, расположившись лицом к Велесу и Гаю. Рядом с Гаем она и устроилась.
По правую руку от меня мелькнула бардовая краска цвет бархатного платья Барбары. Костомаха отодвигала ей стул возле меня, и пока Черная дама усаживалась совсем вплотную, мое нутро сжималось от осознания опасной близости, и в то же время благоговения к ее персоне. Я была и рада, и не рада, что она выбрала это место, и спокойствия мне придавала лишь мысль, что по левую руку окажется Ян. И хоть мне ничего не угрожает, ведь королева пусть и является навкой, но вряд ли начнет прямо у всех на глазах высасывать из меня энергию все равно соседство Яна облегчит мою тревогу и надуманные переживания.
Однако в самый последний момент я замечаю, как внезапно Константин переходит ему дорогу, и теперь его мрачная фигура возвышается надо мной. Скрежет ножек о паркет неприятно режет слух, и я с озадаченностью осознаю, что сейчас окажусь зажатой между Черной дамой призраком почившей королевы, гнавшей меня в эту столовую через пустые коридоры, и черным духом Кощеем Бессмертным, сковавшим меня в цепи, похитившим, пробовавшим на вкус мою кровь и желавшим употребить меня в пищу.
Меня охватила мелкая дрожь, которую не получалось унять, невидимые иголки пронзали тело. От призрака (хоть она и приняла телесную форму) веяло холодом, а от Константина теплом, как от настоящего дракона. И я была готова даже придвинуться к нему ближе, если бы он не был тем, кем являлся.
Не знаю, понимал ли он, что пугает меня до чертиков, имел ли мотив специально оказаться возле меня, но недовольный скрип зубов Яна, говорил о том, что ответ на мои рассуждения утвердительный.
Плотно сжав челюсть, играя желваками, с недобрым блеском в глазах, Ян обходит стол и садится прямо напротив меня, а я все еще думаю: зачем Константину так поступать? Затем, вспоминая повелительный, поддевающий тон Яна, каким он говорил с братом, зарождающиеся нотки раздражения и злости в голосе Константина, догадываюсь: должно быть, Ян сейчас не рад, что раззадорил его. Должно быть, Константин включился в предлагаемую игру.
Ян улыбнулся мне подбадривающе, и я уцепилась за эту улыбку, как за якорь, не позволяющий мне кануть в страхе от нахождения между двумя темными сверхъестественными созданиями. Приподнимаясь с моих колен, к столу льнет Кинли, но не рискует на него забраться ему тоже не по душе соседство потусторонних духов. Тянусь за кусочком порезанной груши и скармливаю ее питомцу.
Есть какие-то новости, Барбара? спрашивает Ян деловым, но окрашенным доброжелательностью тоном.
Барбара тонкими пальцами, унизанными мерцающими кольцами, держит столовое серебро и намеревается начать есть, словно еда имеет для призрака хоть какое-то значение.
Там по-прежнему царит ночь, как и здесь, произносит Барбара плавным голосом, почти лишенным эмоций. В этот раз я видела несколько железных птиц в небе и огромных мух, жужжащих невыносимо громко. Люди прячутся в темноте. А голоса в маленьких странных светящихся кирпичах сообщают им, что волки пока что больше не показываются.
Ян и Валентина одновременно усмехаются, переглядываясь, словно у них самые теплые в мире отношения.
Они ждут нас, произносит Валентина с восклицанием и неким весельем, они знают, что мы придем.
И собирают армию, рассчитывая позиции, добавляет Ян уже не с таким восторгом.
«А наша армия? подумала я. Мы сидели здесь, в уютном прекрасном замке, за богатым столом. И просто собирались есть, ничего не делая. Что именно мы собираемся предпринять в ответ?»
Пока что люди в безопасности, продолжает Барбара.
Значит, волки напали, но теперь затаились. Сперва они хотели напугать людей. Очереди из душ на рубеже, о которых предупреждал Велес мы их пока что больше не увидим?
Драконы и медведи, духи, призраки и кощеи стали разом браться за вилки и ножи. А мне странно, что мы собираемся трапезничать и ничего не делать после услышанного.
Вы уже поговорили с Трояном, пока я спала? спрашиваю я, игнорируя голод.
Перед тем, как Дивия вторглась в усыпальницу, где мы беседовали с ее братом богом солнечного диска Хоросом, он успел рассказать нам о том, что Троян сперва очаровал властительницу луны, а затем отверг ее чувства, из-за чего она воспользовалась его уязвимым местом, а именно наложенным на него проклятием и убила. И теперь, подобно смертному, он заточен в аду.
Еще нет, коротко отвечает Ян.
Когда вы туда пойдете? интересуюсь я.
Он снова не слишком вдается в подробности:
Попозже.
Видимо, я сейчас ничего не добьюсь своими расспросами. То ли Ян находился сейчас не в духе из-за их невидимой, едва осязаемой стычки с Константином, ни то просто не желал меня посвящать в стратегические дела.
Удивительно, но я даже злилась из-за этого. Ничего не могла с собой поделать, но неприятные ощущения гнева не покидали меня. Перебирая их внутри себя, я принялась за еду, в сущности, не обращая внимания, что попадается мне под руку. Естественно, все блюда были несолеными, но я заметила не сразу. Рядом с моей тарелкой стояла наполненная солонка, предусмотрительно оставленная здесь костомахами.
Я не знала, почему вместо того, чтобы спасать Хороса и идти за Трояном, мы проводим время здесь, праздно обедая. Но никто об этом не заикался, а я не могла лезть в словно не в свое дело. Бессмертным существам было явно виднее. Все, что мне оставалось это вслушиваться в разговор на отвлеченные темы Валентины и Барбары, которые по-видимому являлись подругами, ведь много лет фактически жили в одном доме. Остальные молчали. Через несколько минут, немного наполнив желудок горячим, я даже ощутила себя более расслабленной, и мне кое-что пришло на ум несоленая приготовленная еда.
Откуда она могла здесь быть? Из яви? Без сомнения, костомахи притащили ее сюда, как и мой ужин вчера. Далеко ли было отсюда до рубежей? И кто в яви для них готовил несоленую пищу? Готовил ли? Или они ее где-то украли? Но если украли, то при готовке люди обычно приправляют собственную еду сразу
Голоса Барбары и Валентины заполняли собой все пространство; к ним вскоре присоединился Велес, принявшись время от времени шутить. Обращаясь к Барбаре, он мерил ее далеко не лишенным интереса взглядом. Да, она была удивительно красива. Возможно, была самой красивой женщиной, которую я встречала за все свои восемнадцать лет, и я сама не смогла бы оторваться от нее, если бы не страшилась вообще смотреть в ее сторону.
Вместо этого, не нарушая их беседы, я тихо спросила у Яна:
Где вы взяли столько несоленой еды?
Мне ответили с такой же тихой, непринужденной интонацией:
Одна щепотка магии решает эту проблему.
Сказанные слова не принадлежали Яну. И в этот раз в наше взаимодействие успел вклиниться Константин. Было проще забыть, делать вид, что он не сидит рядом со мной. Однако, он умело напомнил о своем присутствии.
И снова в глазах Яна промелькнуло нечто более темное, чем привычный ультрамариновый цвет.
Я нервничала каждый раз, когда Константин вторгался в мое пространство, говоря со мной или прикасаясь ко мне. И теперь не знала, как реагировать на очередное проявление его внимания. Правильнее всего было бы сделать вид, что я воспринимаю все спокойно, и тем самым разрядить обстановку, сделав лучше самой себе.
Я снова обратилась к Яну:
То есть, ты отправлял меня заново готовить яичницу каждый раз, когда я по забывчивости ее солила, вместо того, чтобы воспользоваться крохой магии?
Ян поддержал мою попытку влиться в атмосферу происходящего, в его семью, давая мне почувствовать себя в непринужденной обстановке. Однако, не самой желанной реакцией, хотя и привычной мне настоящей, цмоковской. Словно мы опять были на ферме, дома, на моей кухне.
Он фыркнул, будто я спросила у него нечто невообразимо глупое. Возмутительное.
С какой стати я должен был это делать? произнес с глубочайшим удивлением он.
Будто оскорбившись.
Они переглянулись с Константином, как ни в чем ни бывало, и Валентина, которая успела вслушаться в наш разговор, тоже перехватила их взгляды, давая понять, что видит ситуацию так же, как и Ян.
Я изломала бровь и неожиданно поймала на себе иные глаза. Велеса.
Человеческие легенды гласят, произнес он низким басом, включаясь в нашу беседу, что цмоки доброжелательны к людям, что они любят их. Не так ли, девочка?
Я кивнула, не до конца понимая, к чему он клонит.
Так люди ваши друзья или нет? спросил он у Яна с неким задорным, язвительным подтекстом, бросая едва уловимый вызов.
Друзья, согласился Ян, и добавил: но нужно понимать и принимать, что цмоки
лучше всех, дерзко перебив, закончил за него Велес.
Этот древний бог явно пытался поддеть Яна, и, возможно, не только его. Что это: давняя претензия или дружеский игривый укол? Либо желание повеселиться за счет красноречивого гнева, вспыхнувшего на лице Яна?
Не обращай внимания, девочка. Сжалься не рушь их иллюзии собственной значимости, обратился Велес снова ко мне.
Ян несколько весело ухмыльнулся и закатил глаза. Затем, шумно выдохнув, сказал абсолютно непоколебимым тоном:
Велес, ты же знаешь, что цмоки не равны людям, не равны волкам. Не равны навкам, сказав это, он на миг прервался, и кивнув королеве, ни то извинившись, потому что она тоже была навкой, ни то еще раз отдав знак уважения и почтения, продолжил: Мы все разные. И очень отличаемся.
Глаза Велеса еще раз столкнулись с моими; по ним я буквально читала: дурацкие спесивые цмоки. Считают себя лучше других.
Отлично. Хоть кто-то меня здесь понимал.
Древний бог отметил:
Вместо твоих слов, я слышу слова вашего отца, когда ты говоришь подобное.
Ухмылка резко пропала с лица Яна. Нет, он не был зол. Он погрузился в молчаливую тихую ярость. Валентина и Константин одновременно повернулись к Велесу, молниеносно переняв настроение брата. Теперь, когда они почти что сплотились против Велеса, я впервые по-настоящему ощутила, что они семья. Довольно странная, но семья. И почему их так задели слова об их отце оставалось загадкой в бесконечной череде других.
Велес поднял руки, подобно человеку, сдаваясь. Мне показалось довольно любопытным, что ему знаком этот жест. Хотя, согласно поверьям, Велес как раз проводил достаточно времени среди людей.
Цмоки и люди просто не могут быть равными. Это очевидно, как и то, что мы не равны хутам. Или как то, что этот мир создала Тьма, подытожила Валентина.
«Отлично, подумала я, теперь она сравнивала меня с домашними драконами».
Ава, ты особенный человек, обратился ко мне Ян. Не подумай ничего плохого, мы с тобой равны.
Велес расхохотался.
Однако, ты все равно повелеваешь ей заново готовить тебе яичницу.
Закипая, Ян крепко стиснул челюсть в попытке скрыть свой гнев.
Я тоже ощущала раздражение. Мне не нравилось, что Велес в какой-то степени был прав, и нравилось одновременно. Ян действительно вел себя высокомерно. Вот прямо сейчас. Были и другие моменты в наших жизнях, когда это проявлялось. Но, порой, чаще всего я не воспринимала данное его качество чрезмерно всерьез. Это было игрой, частью нашего поддразнивания. Дружеского. Однако, мы сталкивались и с ситуациями, когда цмок перегибал палку, и думаю, искренне не осознавал, что делает что-то предосудительное, подстегиваемый цмоковским самомнением. Этого было у него не отнять.
Да, он имел недостатки. Точно имел. Хотела бы я, чтобы он менялся? Вообще-то нет. В этом был весь Ян. Он нравится мне таким. Он не повелевал мной. Я не была в его власти. Он никогда не проникал в мой разум, чтобы заставить что-либо сделать я не могла знать наверняка, но верила, что он никогда так не поступал. У него была честь, была совесть. Я всегда могла ему возразить и защититься. По крайней мере, словесно. Возможно, характер Яна был недостатком, но я любила его с ним. Мне это не мешало. Я любила Яна с этим изъяном. У него как минимум имелись правила, хоть и свои собственные, подчиненные его личной морали, позволяющие ему порой делать что-то неправильное, но с его точки зрения оправдываемое.
Я поглядела на Велеса снова. Он тоже на меня смотрел.
«Не рушь их иллюзии значимости.»
Довольно дельный совет.
Велес широко и довольно улыбался; он не соблюдал приличий в разговоре, как и в одежде, поднимал темы, которые были неудобны, и как я рассудила теперь ему было все равно, обидятся на него, разозлятся или что подумают. Он был прямолинеен, и тоже очень уверен в себе. Достаточно смел, чтобы поучать самых высокомерных созданий в мире, точнее во всех мирах, о которых мне было ведомо. Это качество казалось притягательным.
И как вы вообще переносите в своем обществе полудраконов? Допускаете их в свой избранный круг? сказал он, и вдруг улыбка на его лице померкла. Кто-нибудь вообще произнесет, наконец, имя погибшей и почтет ее память? Или она не имела для вас, избранных, никакого значения?
Только за этого его можно было невольно начать уважать прямо сейчас.
Легкость непринужденной беседы вдруг разбилась о скалы реальности. Выражение моего лица стало хмурым, как у Яна и у всех остальных.
Но это было лучше, чем продолжать замалчивать произошедшее с Роксоланой. Велес начинал мне нравиться все больше и больше.
Я еще не притрагивалась к собственному наполненному бокалу. Гай, не поджидая, пока костомахи начнут прислуживать, сам разлил вино.
Мы выпили, не чекаясь, как это сделали бы люди на поминках все присутствующие здесь были знакомы с традициями. Валентина и Константин, скорее всего когда-то бывали в мире людей согласно легендам о древних цмоках, помогавших людям. Ян жил там сейчас. А душа Барбары застряла в облике смертной королевы, которой она была очень давно. Велес же являлся богом, покровительствующим людям, и у его сына, думаю, был схожий вид деятельности.
Мрачное молчание затянулось. Его разбил древний бог. Нужно отдать ему должное: сегодня он изрядно взбодрил цмоков. И, похоже, останавливаться не собирался.
Скажу неприятную вещь, Ава. В первобытном обществе нави все еще процветает расизм.
Ян прыснул.
Что такое расизм? вопросила Барбара. В веке, в котором она жила, еще не существовало такого понятия.
Вопрос застыл и на лице Валентины, а также Константина.
Интересно, когда именно они в последний раз были в яви? Наверное, очень и очень давно.
Ян громко выдохнул и, видимо, решил закрыть тему, говоря как можно более учтиво и спокойно.
Велес, мы не считаем, что другие виды хуже нас. Это вопрос не превосходства, а отношений власти и подчинения. И ты прекрасно знаешь, почему.
«Подчинение и власть», повторила про себя я. Да, это про них. Что до того почему это относилось конкретно к ним Цмоки, по словам того же Велеса, произнесенным в лодке на млечной реке, выполняли функции, которые держали в равновесии этот мир. Он говорил, что один из них предводитель цмоков правил в аду. Чернобог. Дракон. Владыка пекла. Возможно, им нужно было, чтобы их боялись. Возможно, авторитет выступал необходимостью. А Ян Он выслеживал существ нави в мире людей и отправлял их обратно. Не будь у него власти над ними, вряд ли он смог бы вершить подобное.
Раз уж мы об этом заговорили, я рискнула снова поднять самую волнующую меня сейчас тему.