А откуда это? Этот свет? нерешительно, тщетно пытаясь правильно сформулировать, спросила я. Почему я свечусь, я что, экстрасенс какой-то? Когда я вызывала Пиковую Даму, она ни разу не пришла.
Александр пожал плечами.
Есть люди, которые немного отличаются от всех остальных, он говорил медленно, аккуратно подбирая слова то ли чтобы лишнего не ляпнуть, то ли чтобы не напугать меня совсем уж до смерти. Для этих людей мир выглядит чуть иначе. Как если бы все остальные смотрели на него через тёмные очки, а они без очков. Они видят то, чего не видят другие. И часто могут как-то по-особенному влиять на окружающую действительность. И вот свет обычно их выдаёт.
А глупо промычала я, как я могу влиять?
Я не знаю. Это не всегда сразу понятно, приходит со временем. Судя по всему, что с вами творится уже совсем скоро. Пропадающие буквы, все эти внезапные видения, глаза на потолке, даже жар это может прозвучать страшно, но вы меняетесь. Постарайтесь не пугаться этого. Или хотя бы не слишком сильно. Всё это пройдёт.
Я что, ведьма? наугад предположила я. Ну не вампир же, не оборотень, не гном. Кто я?
Нет, вы не ведьма. Вы девочка, для которой названия у меня нет.
Но ведьмы как раз по-особенному влияют на мир.
Они это делают не так, как однажды научитесь вы.
А вы?
Что я?
Кто вы?
Александр улыбнулся я подумала, что за время нашего знакомства он сделал это впервые. Глаза у него на этот раз были тёмно-карие, почти чёрные и смотрел он спокойно и даже весело:
Давайте будем считать, что я просто такой же, как вы.
***
Добраться до города оказалось непросто. Не знаю, с чего Александр взял, будто мы сейчас быстро запрыгнем в такси и помчим навстречу ветру: для начала пришлось подняться по лестнице в скале, пройдя примерно миллиард ступеней, что, наверное, выглядело бы посильной задачей в нормальные дни. Но точно не в этот: я чувствовала себя так, словно с этой самой лестницы упала кубарем вниз возможно, не один раз. Кроме того, никакого такси рядом с пляжем не оказалось, и других машин тоже, и стояние у дороги с несчастным видом помогло нам лишь минут через сорок тогда наконец первая попутка затормозила возле лавочки, на которой я подставляла солнцу бледные коленки.
Добродушный пожилой водитель с сомнением оглядел мои босые ноги, но ничего не сказал только кивнул, чтобы мы садились. Александр что-то быстро заговорил по-турецки (ого, подумала я), занимая место спереди, а я забилась в угол за водительским сидением, стараясь не смотреть в окно мало ли что.
Не переживайте, всё хорошо, Александр обернулся ко мне и явно оценил мою скрюченную позу. Но лучше пока не спите. Тут ехать часа два, пейзажи красивые, наслаждайтесь.
Пейзажи и в самом деле выглядели волшебно. Там, где закончилось синее-пресинее море, от которого было не оторвать взгляда начинались горы. Ну а горы просто не заканчивались: макушки упирались в небо, и там их обнимали пушистые, как огромные мягкие коты, белые облака. В долинах среди гор прогуливались овечки как будто сбежавшие комочки облаков.
Ой, удивилась я на середине пути, прижавшись лбом к окну. Кабан.
Александр глянул на меня странно, но промолчал.
***
Вы же здесь остановились?
Я и не заметила, как мы вернулись в город. Машина медленно подкралась к моему увитому виноградом балкону да, я остановилась здесь.
А вы откуда знаете? вяло поинтересовалась я, не ожидая ответа, и выбралась из машины. Заметила, что Александр выходит, не заплатив, и заглянула к водителю: Teşekkürler. Ne kadar?3
Водитель широко улыбнулся, махнул рукой и ответил:
İyi şanslar kızım!4
А потом взял и уехал.
Я глянула на Александра, тот пожал плечами:
Удачи вам желает.
Так вообще бывает? Почему все такие добрые, воздух что ли здесь особенный?
Ещё одна вещь и я вас отпущу, пообещал Александр у порога. Дайте, пожалуйста, руку.
Зачем вам всё время моя рука?
Хочу выиграть вам ещё немного времени.
Понятно.
Непонятно.
Первым делом я отвернула к стене зеркало. То, что в ванной, завесила полотенцем, окна зашторила. Налепила салфетку даже на дверцу микроволновки на всякий случай.
Теперь можете спать спокойно, благословлял Александр, уходя. Ещё дня три без приключений у вас точно должно быть.
А что вы сделали?
Накинул покрывало на вашего попугайчика.
Что?
Ничего.
Закончив с предосторожностями, я упала навзничь на кровать и закрыла глаза. И на этот раз заснула по-настоящему.
***
Слушайте, про духов, допустим, понятно. Кишки себе тоже духи выпускали?
Александр выманил меня из дома уже вечером. Постучался в дверь так, что я чуть не поседела. Впрочем, в тот момент я готова была поседеть от любого шороха, так что ничего особенного он и не сделал. Мы молча добрели до маленького кафе на набережной и сидели теперь перед своими крохотными чашками горячего и крепкого турецкого чая под далёкие звуки азана из мечети.
Про кишки сложно сказать. Звучит, конечно, странно, и на духов не похоже, на видения, в общем-то, тоже. Но я не то чтобы крупнейший специалист в этой сфере.
Ладно, легко согласилась я. Тогда главный вопрос. Две ночи своей жизни я не помню вообще.
Александр помолчал. По его виду я поняла, что этого вопроса он ожидал, но в глубине души надеялся никогда не услышать.
«Шесть демонов Эмили Роуз» смотрели?
Чего?!
«Заклятие»? «Константин»? «Обряд»?
Хватит издеваться!
Пытаюсь разрядить атмосферу.
Атмосферу? В меня что, вселяются демоны?!
Он неопределённо пожал плечами, и я чуть не захлебнулась от жара, прилившего к лицу. Захотелось срочно вылезти из собственной кожи, как из старого, грязного, погрызанного молью колючего пальто.
Господи, фу, боже мой. Какая мерзость.
Но они, скорее всего, не делали ничего предосудительного.
Я запаниковала ещё сильнее.
Например, чего? Простите, меня тошнит
По-рыбьи хватая ртом воздух, я выскочила из-за столика и, протиснувшись между прутьями ограды, быстро ушла к морю. Странно, я видела в море какую-то поддержку, как будто ему можно на всё пожаловаться а оно обнимет и погладит по головке. В принципе, море не самый плохой вариант, если пожаловаться больше некому, да и жаловаться ты особо не привыкла.
Уставившись на волны, я панически дышала и думала: для меня так мучительны прикосновения, я брезглива до паранойи, мою руки тридцать раз в день, и как теперь отнестись к утверждению, что в моей голове или в теле, не знаю была какая-то тварь?
И непонятно, что вообще хуже это или предположение, что Александр просто сумасшедший, как и я сама.
Грохнулась, как мешок, на гальку, набрала в лёгкие побольше воздуха и заорала изо всех сил. Закашлялась, прижалась лбом к камням холодным, жёстким, больно врезающимся в кожу. Вспомнила надо дышать квадратом.
Вдохнуть.
Один, два, три, четыре.
Задержать дыхание.
Один, два, три, четыре.
Выдохнуть.
Один, два, три, четыре.
Задержать дыхание.
Один, два, три, четыре.
Вдохнуть. Выдохнуть. Вдохнуть. Ни капли не помогает.
Мне страшно, прошептала прямо в мелкие камешки. И почувствовала, как кто-то садится на гальку рядом. Потом услышала тихое урчание, и к моему плечу прислонился тёплый меховой бок.
Принёс вам кота.
Я подняла глаза. Чёрный кот в белых носочках, с белой грудкой и длиннющими белыми усами поглядел на меня вопросительно и потёрся другим боком мол, может, вот так? Не устояв, я зарылась пальцами в мягкую шерсть. У кота было забавное правое ухо, как будто прижатое к голове я погладила его, а кот сварливо сказал мне «Мяу» прямо в лицо.
Александр опять сидел рядом, всё выглядело совсем как утром хотя, с котом, конечно, намного лучше. А вот с одержимостью духами прям из рук вон плохо.
Знаете, может быть я и не очень-то хотела ответов на свои вопросы, пробормотала я, поднимаясь с коленей. Потом передумала и просто уселась на землю, чтобы было удобнее гладить кота.
Я догадывался, что эта часть вам не слишком понравится.
Какая-то тварь в моём разуме, и к тому же в моём теле, это вообще как? А потом я буду головой вот так вращать по кругу, как в «Экзорцисте»?!
Ну, это всё-таки кино, там всё немного приукрашено.
Немного?
Камилла. Что я могу вам сказать? Одержимость демонами, духами, бесами, кем угодно это и правда ничего хорошего. В психиатрических клиниках таких пациентов половина.
Лучше бы он молчал, особенно про психиатрические клиники. На этих словах у меня так сдавило горло, что я всерьёз испугалась задохнуться.
Вы же знаете, да? просипела я.
Что? не понял Александр.
Вы знаете про моего отца? Про ш Ш
Я даже не думала, что настолько не способна говорить об этом. Всегда казалось, что это просто факт моей биографии я, как могла, старалась относиться к нему равнодушно, в жизни разное бывает. Но на все расспросы об отце всю жизнь отвечала с высшей степенью абстракции, никогда не касаясь причины его отсутствия. А теперь, когда мне впервые потребовалась упомянуть об этом факте вслух, по ощущениям оказалось проще умереть. Поэтому я отчаянно понадеялась, что Александр, как подобает уважающим себя сталкерам, изучил мою занимательную биографию, рассказывать ничего не придётся и слово на «ш» произносить вслух тоже.
Но он на мгновение замер, раздумывая, а потом покачал головой.
Я не знаю. Но, видимо, понимаю, что вы имеете в виду. Камилла, у вас нет шизофрении.
А у отца была.
Сказала. Не умерла. Осталось избавиться от этой удавки на горле и буду совсем молодец.
Кошмар, который я ношу внутри столько же, сколько себя помню. «Вся в папашу своего», «такая же чокнутая», «вот эти слёзы твои это всё первые звоночки», «при наличии шизофрении у родственников первой линии риск повышается на десять-двадцать процентов». В разные сложные моменты жизни я диагностировала у себя шизофрению со стопроцентной уверенностью, а тогда ведь даже галлюцинаций никаких не случалось. А теперь вот случаются. Или всё же нет. И шизофрении, говорят, нет. Но у отца была.
Александра, правда, этот факт не особо впечатлил. Он и глазом не моргнул а мне казалось, что после подобных откровений в тебя должны пальцем тыкать или вроде того.
Вполне вероятно, что не было, задумчиво проговорил он. Откуда-то же вы взялись такая.
Я судорожно вздохнула. Час от часу не легче. Вполне вероятно. Вполне вероятно, что не было. Вполне вероятно, что если у меня и нет шизофрении, крыша моя и без неё вот-вот поедет.
Такая в которую вселяются духи? уточнила я. Вы ещё так говорите об этом, как будто это аттракцион в передвижном луна-парке.
Нет, не аттракцион, но вас никто не убил. И вы вроде бы никого не убили. Очень много вариантов, но главное, что вы целы.
«Вроде бы».
Я нервно проглотила комок. По спине постоянно бегал этот противный холодок, сколько бы я ни ёжилась, пытаясь его прогнать. Слишком много информации для одной небольшой меня, слишком много. Мне, наверное, стоило не ходить никуда с этим человеком, не пить этот крепкий чай, ничего не слушать, не думать, не гладить котов. «Всё прошло бы само, нашёптывал внутренний голос. Не слушай его и беги отсюда».
А могу я узнать, как именно провела эту ночь? с трудом выдавила я. Внутренний голос я уже пару раз послушала, не похоже, чтобы он насоветовал мне чего-то умного.
Александр задумался, а я огляделась. Людей вокруг не было это логично, что бы они забыли на пляже в такую темень. Это означало как то, что никто не будет свидетелем моему неадекватному валянию по земле, так и то, что если Александр вдруг именно сейчас решит полноценно раскрыться как маньяк-убийца, об этом тоже никто не узнает.
Несмотря ни на что, ни на какие слова и объяснения, доверять ему я, конечно, не могла. Передо мной всё ещё стоял человек, который постоянно выскакивал в моей жизни из ниоткуда и ни с чего, и никакого объяснения этому по-прежнему не находилось. Также не находилось объяснения, каким образом и с какой вообще стати он нашёл меня утром на пляже с волшебным названием, которое я не запомнила, да и даже ответа на вопрос «с чего я сдала тётину квартиру непонятному кому» тоже не было.
Последний вопрос, наверное, всё же стоило адресовать ко мне, а кому задать остальные не ясно.
Зато кот сидел рядом и, не прекращая урчать, тщательно вылизывался. Пушистый островок нормальности в нашей уютной психушке.
Думаю, можете, Александр наконец вроде бы что-то решил. Если готовы снова дать мне руку.
Да берите на здоровье, тоном бабули на лавке согласилась я, но вдруг снова глянула на кота и засомневалась: Только подождите, если для этого вдруг надо принести жертву или что-то типа того
Жертв не надо, серьёзно ответил он. Но кота я всё-таки отведу обратно, чтобы не наносить душевную травму ещё и ему.
Когда мой спасительный зверь оказался в безопасности, Александр вернулся. Постоял у самой кромки прибоя, пока я, нетерпеливо ёрзая, любовалась на его прямую спину и гадала, намочит он уже кроссовки в этой игре с морем или нет. Потом резко развернулся, подошёл ближе и опустился передо мной на колени.
Так удобнее, ответил он на мой немой вопрос в широко распахнутых глазах. И вам так тоже будет удобнее.
Я послушно встала на колени напротив. Чувствовала себя изумительно глупо и неловко, но какая уже разница. Чёртова галька для таких приключений совершенно не предназначена я сморщилась от боли, как будто меня поставили в угол на горох. Протянула Александру руку уже привычным жестом, но он перехватил её совсем непривычно сцепив наши пальцы и крепко прижав ладони друг к другу.
Руку отдёргивать нельзя, но вам захочется.
Я запаниковала и совсем стушевалась. Всё это казалось слишком как тут подобрать слово? интимно? Ладно ночь, пляж, стояние на коленях, но этот жест с переплетёнными пальцами был уже чересчур.
Может начала я, но Александр перебил, глядя мне в глаза внезапно серьёзно и строго:
Готовы?
Готова.
Тогда вы должны вспомнить самый последний момент вчерашнего вечера.
Я успела только вдохнуть и мир вокруг исчез.
***
Комната. Свет. Воздух. Дышу жадно, захлёбываясь. Шершавое, тёплое дерево. Гладкая кожа. Моя гладкая кожа. Мой воздух. Моё, моё, это всё моё. Трогаю стол, стены, мягкое покрывало. Моё, моё. С наслаждением, почти с экстазом прикасаюсь ногами к полу это моё. Зеркало. Трогаю, глажу, не понимаю, но это моё.
Прижимаюсь к двери, касаюсь дверной ручки; это моё, всё остальное будет моё. Так мало сил. Но становится больше. И будет ещё больше. Будет очень много, как раньше.
Толкаю дверь, захлёбываюсь воздухом, теплом, звуками, запахами. Тянусь к этому всему и сразу, прикасаюсь к цветам, встаю на четвереньки и облизываю землю. Моё. Моё.
Моё.
Я хочу поглотить всё вокруг, но не могу. Всё должно быть моим, но не становится моим. Я иду куда-то, впитывая каждое ощущение и боль от камней под босыми ногами, и шелест листьев, и собачий лай, и кружащий голову, восхитительный запах сигарет.
Я иду; вокруг темно, хочется вернуться назад, туда, где свет, но впереди слишком много всего, всего, что будет моим.
Иду. Трогаю камни. Трогаю деревья. Иду. Мне очень нравится холод. Его становится всё больше и больше, чем сильнее вокруг сгущается тьма тем сильнее становится холод. Мне нравится. Обнимаю холодный столб. Прижимаюсь к нему всем телом. Больше холода. Я хочу.
Иду. Я хочу трогать машины, но они пролетают вперёд, а должны быть моими. Моими. Протягиваю за машинами руки. Иду. Холодно. Хорошо.
Машина проезжает мимо, потом тормозит и сдаёт назад. Ко мне. Моё.
Человек что-то говорит мне, но я не понимаю и не хочу. Омерзительный слабый человек. Омерзительный звук. Пусть он молчит.
Трогаю машину. Холодная. Гладкая. Очень нравится.
Человек открывает передо мной дверь. Мне нравится. Машина пахнет просто восхитительно. Я прикасаюсь к стеклу, глажу сидение. Моё.