Нет, сказал я, пойдем открыто.
Их же в два раза больше! заметил Уриэль.
Я ничего не ответил. Хрустнул костяшками пальцев и, распахнув дверцу автобуса, спрыгнул на землю.
Когда мы приблизились, царившая на стройке суета вдруг разом прекратилась: все замерли, словно кто-то нажал «стоп-кадр». На нас смотрели десятки удивленных глаз, и в них читались недоверие и страх. Видимо, выглядели мы зловеще: четыре черные фигуры без лиц. Наконец нам навстречу выдвинулся один. Я узнал руководителя их богомерзкой общины магистр показывал его фото. Правда, на снимке тот выглядел повыше. Это был коренастый такой мужичонка с бородкой, стриженной подковой. Джинсы, рубашка в крупную клетку. Уверен: когда не занимается своими еретическими делами работает научным сотрудником в каком-нибудь НИИ, небось даже профессор.
Вы что-то хотели? дружелюбно начал он.
Да, дерзко ответил я, чтобы вы исчезли отсюда и больше тут не появлялись.
Не вижу причин. Голос его похолодел. У нас все официально. Все документы в норме
потому что, если вы не уйдете сами, продолжал я, не обращая внимания на его лепет, мы вам поможем!
Да ну! Он выпрямился, сложил руки на груди. А вы попробуйте!
Остальные строители после этих слов тут же похватали все, что попалось под руку: кирпичи, монтировки, палки. Обступили нас полукругом. А я-то думал, что все буддисты пацифисты. Но эти, похоже, свои миролюбивые убеждения готовы отстаивать с оружием в руках.
Говорил же, надо было ворваться внезапно, шепнул Гавриэль.
Я какое-то время молча смотрел в глаза воинственному «профессору».
Что ж, коли так вздохнул я и сделал вид, будто поворачиваюсь, чтобы уйти. Успел даже заметить на миг мелькнувший в глазах буддиста триумф. Потом я резко развернулся, вынимая из кобуры на поясе травматический пистолет, и выстрелил ему в грудь. «Профессор» охнул, согнулся, а я тут же обрушил ему на голову кулак с кастетом и добил тяжелым ботинком.
Ну а дальше началось откровенное избиение. Мои парни тоже достали травматы. Пару-тройку самых крупных мужиков мы свалили сразу; остальные дрогнули, и мы стали их теснить. Потом наши ангелы-мстители просто ходили по стройке, расстреливая из пневматики всех, кто попадался на пути, а затем добивая кулаками и ногами. Дело свое они знали: никто не убежал. Некоторые буддисты, даже оказавшись на земле, пытались подняться, хватаясь за свои жалкие палки. Лучше б не вставали!..
Все, все! Они поняли! раздался женский визг. Хватит!
Из мрака выбежала какая-то барышня и упала на колени рядом с «профессором», словно пытаясь защитить его своим тощим тельцем.
Надеюсь, что так, сказал я, вытирая окровавленный кастет об одежду. А то мы не ленивые. Придем снова.
Я махнул своим парням: пошли!
И тут мои уши уловили какой-то шорох. Обернувшись, я увидел в глубине недостроенного храма тусклый фонарь и одинокую фигуру. Это был парень, довольно щуплый на вид. Он брал из огромной кучи кирпичи и, похоже, делал кладку. Он будто и не заметил произошедшей потасовки и того, что все его приятели корчатся на земле. Я снова напялил на правую руку кастет, в левую взял травматический пистолет, пошел к нему. Каково же было мое удивление, когда, приблизившись, я узнал нашего дизайнера Попугая!
Я стал в метре от него. Молча ведь он мог узнать мой голос. Попугай продолжал монотонно двигаться: от стены к кирпичной куче, от кучи к стене.
О, глядите, кто тут у нас! воскликнул подошедший Гавриэль.
Он сжал кулаки, но я поднял руку: погоди. Попугай продолжал свое дело, не обращая на нас внимания. Взял очередной кирпич, понес к стене, мастерком положил цемент, приладил кирпич, пошел за следующим. Словно нас тут нет вовсе. Что ж, придется дать о себе знать!
Я убрал пистолет в кобуру, кастет в карман. Когда Попугай взял очередной кирпич, я сделал шаг и саданул ему кулаком в солнечное сплетение. Так, не сильно, скорее ради урока. Этого хватило. Попугай упал на колени, зашлепал губами, хватая ртом воздух. Я решил, что этого ему достаточно: он ведь только вчера огреб от нас по полной. Я повернулся, чтобы уйти И вдруг увидел, что Попугай с трудом поднялся и снова побрел к куче. Он, что, издевается? Когда дизайнер проходил мимо меня, я пнул носком ботинка ему в голень. Попугай снова упал, но опять встал, поднял кирпич и, хромая, понес к стене.
Давай я всеку! сказал Гавриэль. Времени нет!
Я покачал головой: мол, оставь, я сам. Понятно, Попугай делает это мне назло. Хочешь поиграть? Давай поиграем! Я смял в кулак куртку у дизайнера на груди и несколько раз долбанул его о стену. Несильно. Я хотел, чтобы он прекратил свое занятие не потому, что упал от побоев. Тут важно сломить его дух! Отпустил руку, Попугай сполз вдоль стены. Посидел, тряхнул головой. Раздирая пальцы о кирпичи, кое-как поднялся, добрел до кучи, едва не упал на нее.
Пойдем, Михаэль! дернул меня за рукав Гавриэль. Добей его и пойдем! Вот-вот менты приедут. Наверняка кто-то уже вызвал.
Я не шелохнулся. Когда Попугай все-таки взял очередной кирпич, я двинул ботинком по его пальцам. Кирпич выпал, Попугай согнулся, прижав к груди ладонь, на которой отпечатался след армейского ботинка. Он попытался снова взять кирпич, но рука задрожала выронил. Тогда он протянул левую руку. Вот же настырный гад! Едва его ладонь легла на кучу, я наступил на нее, придавив к кирпичам. Ну давай же, брось! Он поднял на меня глаза. Я ожидал увидеть там слезы, но там была лишь настырная мука. И я вдруг понял: нет, он не бросит! Будет терять сознание, выть от боли, но не отступится, не отречется. Таких не исправить! Таким лишь прямой путь на праведный костер, а оттуда в Ад! И при виде этого взгляда внутри у меня вскипела ярость. Я левой рукой схватил его за косички-дреды, а правой ударил в лицо, еще и еще
Прекрати! Кто-то сзади перехватил мой занесенный для очередного удара кулак.
Рафаэль, уйди! прорычал я, увидев в прорезях маски-балаклавы его испуганные глаза. Уйди, я сказал! А то ща и тебе втащу!
Ты что творишь? Рафаэль схватил меня под локти, завернул руки за спину.
Ты защищаешь эту мразь? Не в силах ударить рукой, я дважды саданул в Попугая коленом. Это же тварь! Таких не исправить! Мерзкие еретики!..
Да уйди же ты! в отчаянии закричал Рафаэль Попугаю. Он же тебя убьет!
Тот, может, и рад был бы уйти, да только уже не мог. Он лежал у кучи кирпичей, в беспамятстве размазывая кровь по лицу. Рафаэль оттащил меня в сторону. Я рванулся, еще и еще. Наконец мне удалось высвободить правую руку. Я резко развернулся.
Ну давай! вскричал Рафаэль. Чего ждешь?
Я замер: цифры «1034» смотрели в его лицо! В лицо моего лучшего друга!
Я опустил руку, разжал дрожащий от напряжения кулак.
Посмотри на себя, кричал Рафаэль. Нет, на нас всех! В кого мы превратились? Это, по-твоему, борьба со злом? По мне, так это и есть зло!
Заткнись!
Наслаждаемся чужой болью, словно маньяки! Врываемся по ночам, как бандиты, пряча лица! При этих словах Рафаэль сорвал с лица маску и швырнул себе под ноги: Противно!
Надень немедленно! Я в страхе посмотрел по сторонам. Никто не видит?
А если не надену, то что?
И в следующий миг он отшатнулся, держась за лицо.
Да-да, вот наша истинная сущность, Рафаэль улыбнулся разбитыми губами. Точнее, теперь уже ваша сущность. Не моя! Потому, что мне с вами больше не по пути!
И, повернувшись, он пошел прочь.
Рафаэль, стой! Стой, я сказал!
Он обернулся:
Меня зовут Толик! Слышишь? Я Толик! А еще у меня есть фамилия Шувалов! Прощай, Братство Тьмы!
И он растворился в ночи.
Вдали раздавался вой сирены.
Михаэль, надо ехать! Гавриэль потянул меня за рукав. Скорее!
И мы, перепрыгивая через стонущие, корчащиеся на земле тела еретиков, побежали к автобусу. Когда отъезжали от стройки, я увидел в окошко, как Попугай поднялся и взял в руки кирпич
Обратно ехали молча. Впрочем, я понимал, что все думали об одном и том же. «Как, как он посмел?» недоумевал я. Такого поступка я мог ожидать от кого угодно, но только не от Рафаэля. Ведь он из всех нас был самым набожным, самым преданным, самым начитанным и самым идейным. Почему? Хотя больше меня пугал не этот вопрос. Как к этому отнесется магистр?
В зеркале водителя я увидел настороженные глаза сидящего за рулем отца Годфри.
Почему вас трое? спросил тот, осмотрев салон. Где Рафаэль?
Он не с нами, нехотя ответил я. Доберется своим ходом.
Пострадал или другое?
Другое.
Отец Годфри перестал сверлить нас глазами и снова смотрел на дорогу. К чему лишние вопросы, если все равно решающее слово будет за магистром?
Я поймал на себе и растерянный взгляд Уриэля.
Он одумается! хмуро сказал я.
Ага. Уриэль отвернулся.
Я же снова задумался над тем, что скажу отцу Пейну. Как смогу ему все это объяснить?
В кармане завибрировал телефон. На экране высветилось: «Гулов». Почему именно сейчас?!
Михаэль, у меня получилось, раздался в трубке восторженный старческий голос. Я нашел твоего информатора. Это оказалось не сложно. Сегодня сходил на почту и поинтересовался у знакомой, есть ли в Красновке кто-нибудь с данными У. М. Боренко. Нашелся всего один. Парень, как раз подходит под ваше описание. Он по адресу не живет, но через родственников мне удалось передать ему послание. И я убедил его с вами встретиться, поговорить. Сегодня ночью. Записывай адрес!
Убрав телефон, я какое-то время с сомнением вертел в руке мятую бумажку с адресом. Несомненно, надо туда ехать. Такую возможность упускать нельзя. Тем более есть риск, что раньше нас его найдет кое-кто другой
Я было засомневался, стоит ли говорить об этом Жене. Или лучше съездить в Красновку самому? Время как-никак начало двенадцатого ночи. Все же решил набрать. «Позвоню, иначе она обидится, придумал я для себя оправдание. А вовсе не потому, что это возможность снова ее увидеть!» И, едва услышал в трубке «Алло», ощутил, как по телу словно прокатилась теплая волна.
Женя оказалась легка на подъем, лишь коротко бросила:
Я мигом. Только соберусь. Встретимся через полчаса на вокзале.
В храме я заскочил в подвал, быстро переоделся в повседневную одежду.
Куда-то собрался?
Повернувшись на голос, я увидел в дверях отца Пейна.
Да, снова в Красновку. Старик Гулов позвонил, сказал, что нашел информатора.
Гулов? удивленно переспросил магистр. Значит, старик вам все-таки помогает
Конечно. Ведь, как вы и сказали, вступив в Орден, человек остается верен ему до конца.
Ну-ну задумчиво пробормотал отец Пейн. А журналистка? Вы едете вместе?
Я кивнул.
Ты, помнится, обещал нас познакомить. Почему бы это не сделать прямо сейчас? Мне очень интересно посмотреть, что это за птица. Не возражаешь?
Еще бы я возражал. Слово магистра закон!
Он достал из кармана ключи от микроавтобуса:
Поехали, отвезу тебя на вокзал.
Мы сели в машину, тронулись. Пока ехали, я все думал о Рафаэле. Стоит ли говорить? Меня бросало в дрожь от одной мысли, в какую ярость впадет магистр. «Быть может, пока промолчать? закралась предательская мысль. А завтра, глядишь, Рафаэль одумается и вернется» И я тут же одернул себя за столь гнусные идеи. Ну уж нет: во-первых, я воин Света и не имею права скрывать что-либо от Ордена. А во-вторых, если магистру от кого-то и нужно узнать, что мой лучший друг проявил малодушие, так уж лучше от меня. Я собрался с духом:
Вы должны кое-что знать, отче
Полагаю, речь пойдет о Рафаэле.
Я озадаченно взглянул на него: он, что, уже знает? Отец Пейн смотрел на дорогу.
Выходит, в точку, кивнул он. Ну, что он натворил?
Мне показалось, что он и без того уже все знает. Наверняка отец Годфри ему доложил. Так к чему такие вопросы? Быть может, он меня проверяет: расскажу я ему или буду покрывать своего друга. Что сильнее во мне: преданность Братству Света или дружбе. Да только подобных сомнений у меня никогда не возникало!
Рафаэль не вернулся с нами из рейда.
Вот как? По мне скользнул холодный взгляд. Причина?
Так, повздорили слегка И поспешно добавил: Но, я уверен, он остается верным братом Ордена. Просто у него сейчас сложный период в жизни
Наши жизни нам не принадлежат, строго напомнил отец Пейн. Став на путь воинов Света, мы вверяем свои судьбы Господу нашему.
Рафаэль прекрасно знает это. И, я уверен, ничто не собьет его с истинного пути.
Надеюсь, что так. Надеюсь, что так. Это было сказано таким ледяным тоном, что меня пробил озноб.
Больше, до самого вокзала, магистр не проронил ни слова. Молча смотрел на дорогу. И было в этом молчании что-то зловещее.
«Рафаэль, как ты мог? сетовал я про себя. Уйти! Добровольно! Больно смотреть, как покидают Орден одни из самых верных братьев. Да еще и по причинам, которые я не способен понять. Да и какие могут быть причины такого предательства? Братство наше все, наша жизнь! Неужели кто-то может сомневаться в этом? А тут сначала старик Гулов уходит по каким-то дурацким "идеологическим разногласиям". Теперь вот еще и Рафаэль!»
«Он вернется! убеждал я себя. Завтра приду на службу а он там!» И, признаться, сам не верил в это. Я просто возненавидел Попугая. Какого Дьявола он оказался на той стройке? Хотя я понимал, что дело не только в нем, далеко не в нем. Попугай стал лишь последней каплей, переполнившей сосуд сомнений моего товарища. А сомнения у него были, всегда! Просто я старался не замечать этого. Теперь же, припомнив все те годы, что Рафаэль провел в Братстве, я обнаружил уйму странностей в поведении друга. Сомнения, рассуждения, поступки Так что такой финал был неизбежен. Рафаэль отступник. Такое уже бывало. Далеко не всегда причиной ухода из Ордена становилась смерть.
Мысль о смерти напомнила мне про Красновку, куда мне вот-вот надлежало вновь отправиться. И я подумал вдруг: надо же, год назад именно на этом микроавтобусе мы отправились в этот кошмарный рейд убивать чудовищ. И у меня невольно пробежали мурашки по коже: ведь оттуда вернулись не все! Не только мы способны охотиться на чудовищ, но и чудовища на нас
И вот мы притормозили на привокзальной площади. Я набрал на телефоне номер Жени абонент недоступен.
Задерживается, ответил я на безмолвный вопрос магистра. Но она обязательно придет. Женя умница, ответственная.
Не сомневаюсь, ответил тот, глянув на меня. И мне почему-то стало неловко.
Я выбрался из машины, прошелся по парковке. В очередной раз набрал на телефоне номер журналистки абонент недоступен. А если что-то случилось?.. И вдруг:
Слава!
Я обернулся. Женя стояла у фонаря неподалеку: темный стройный силуэт, легкая курточка развевается позади на ветру подобно крыльям, из-за падающего со спины света растрепанные волосы сияют нимбом. В голове возникла невольная ассоциация с ангелом. Какое-то время я стоял, завороженный этим образом. И вдруг сообразил: негоже так долго пялиться на девушку. К тому же наверняка отец Пейн наблюдает из машины. Отвел глаза.
Я уж начал волноваться!
Задержали дела по учебе, ответила она. А мобила села. Ну что, в путь? Поезд отправляется через тридцать минут
В этот момент распахнулась дверца микроавтобуса и Женя замерла, испуганно глядя на выбирающегося из машины отца Пейна. Конечно, ее смятение было понятно, учитывая, что мы ловим маньяков, а вчера сами едва не стали жертвами.
Ах да, забыл тебе сказать, поспешил я успокоить ее. Познакомься, это отец Пейн магистр нашего Ордена. Я тебе о нем рассказывал. Отец Пейн, это Женя, журналистка.
Здравствуй, дитя мое! ласково сказал он.
Магистр протянул руку. Девушка пожала ее, едва прикоснувшись пальцами, все еще испуганно глядя на него.
Значит, это ты писала те статьи? спросил отец Пейн.