У меня окончательно затекли ноги, я встал, чтобы размять их, и в это время из бара вышел негр, на плечи которого было накинуто светлое пальто. Он сунул в рот сигарету и, заметив меня, направился в мою сторону. Я стоял и ждал, что будет дальше.
Этот парень подошел ближе, пустил струю дыма в мою сторону и спросил:
Ты что вертишься возле моей машины, засранец?
Я молчал. Он попытался разглядеть мое лицо, но я стоял, опустив голову.
Ты оглох, что ли? негр протянул руку, пытаясь схватить меня за подбородок.
Я ударил его резким коротким хуком в челюсть. Негр пару секунд стоял столбом, а потом ноги у него подломились, и он упал сначала на колени, а потом завалился на бок и застыл в проходе между машин. Я снял с парня едва не полкилограмма золота: две массивных цепи с кулоном, два браслета, несколько крупных перстней и портсигар. Кроме этого, его бумажник был туго набит долларами, а за поясом находился пистолет. Мне попался не простой хулиган. Последним, что я нашел в его карманах, оказались ключи от «Линкольна». Я сел в него и плавно отчалил.
Мне пришлось бросить машину за два квартала от границы Гарлема, чтобы не навести кого бы то ни было на мысль, что грабитель приходит извне. Потом в подвале я пересчитал деньги. Их оказалось две тысячи семьсот долларов мелкими мятыми купюрами.
Три относительно легких гоп-стопа, и я стал богаче на шесть с лишним тысяч баксов, не считая золотых побрякушек. Главной цели я пока так и не достиг, но не сомневался в том, что рано или поздно обязательно увижу «Ягуар» возле какого-нибудь бара.
Гарлем жил напоказ, по крайней мере, те его обитатели, которые не вкалывали безропотно в кварталах белых, а крутили темные делишки. Негру просто физически было необходимо подъехать к бару на новой машине, засветиться там с новой цепью или печаткой, иначе терялся весь смысл бытия и риска, через который все это было добыто.
* * *
Шел первый час ночи. Я стоял возле пустого оконного проема и вслушивался в плотную темноту. В прошлый раз мне показалось, что за мной кто-то шел, и потому я сегодня вел себя осторожней. Прошел почти месяц с того момента, как я начал бесчинствовать в Гарлеме. За это время мне удалось сделать четырнадцать гоп-стопов. Не всякий раз они были удачными в смысле дивидендов. Иногда в карманах дорогой куртки черного пижона, который пал под моим ударом, я находил одну лишь мелочь, а на шее цепь из дешевого золота. Кремовый «Ягуар» мне удалось увидеть только раз за все это время. Он мелькнул под одиноким фонарем и исчез в переулке. Пока мне удалось до него добежать, машина растворилась в гарлемском мраке.
Я не только занимался грабежом, но и, передвигаясь по ночному Гарлему, замирал под открытыми окнами баров и квартир. Вслушиваясь в болтовню и пьяный треп, я ловил обрывки разговоров людей, проходящих мимо меня в темноте, и слышал разное, в том числе и о себе. Меня называли ночным королем Гарлема, но ни единого слова я не услышал о Морознике, словно о нем кто-то запретил говорить.
Я уже неделю не покидал пределы Гарлема, найдя себе убежище в полуподвале заброшенного дома, в узкой, как пенал, комнате. У меня был надувной матрас и небольшой газовый баллон с горелкой, которой я обогревал помещение. Недостатком его было то, что оно находилось в тупике, и если меня здесь обнаружат, то это местечко станет ловушкой. Кроме того, комнатка была сырой, но в детстве мне приходилось жить и в не таких норах.
Я еще раз прислушался к непробиваемой гарлемской темноте и, спрыгнув на тротуар, стал быстро удаляться от дома. Сегодня я собирался совершить очередной гоп-стоп и тем самым нагнать еще большего страха на жителей всего района, хотя он и без того уже витал здесь.
Негры боялись. Причем, не простые обыватели. Всем уже было понятно, что грабитель выбирает в качестве жертвы только крутых парней, и они избегали ходить поодиночке, а каждый ночной пешеход вызывал у них подозрение.
Надо было покинуть Гарлем, и только упрямство и мысль о том, что даже в такой ситуации лучше быть охотником, чем мишенью, не давали мне это сделать. Ведь тогда мне пришлось бы снова стать официантом в баре Буша, чтобы оставаться поближе к Нурет. Но чтобы сделать этот ход относительно безопасным, мне необходимо было найти тех двух типов на «Ягуаре» и открутить им головы. Я два раза пытался подстеречь Нурет на улице, но каждый раз обнаруживал, что за ней едет машина, сопровождающая ее до самого дома.
Несколько дней назад я приметил двух негров, известных налетчиков, специализировавшихся на ограблении небольших заправок и магазинов. Они заходили пару раз в бар Буша, когда я еще там работал. Одного звали Луна, прозвища второго я не помнил.
Я мог бы ограбить их еще в ту ночь, когда они, пошатываясь, выходили из бара Утконоса, но меня насторожила их вызывающая беззаботность. Эта парочка словно не знала, что в Гарлеме именно на таких, как они, охотится грабитель. Я проследовал за ними до самого дома и обнаружил, что у них есть сопровождающие, которые двигались по другой стороне улицы.
Я тихо растворился в ближайшем переулке, а во вторую ночь опять наткнулся на Луну и его приятеля. Все шло по прежнему сценарию две пошатывающихся фигуры шумно брели от бара к своим домам. Я опять проследовал за ними и опять обнаружил сопровождающих. Меня пытались взять на живца.
Когда Луна беспечно вошел в подъезд своего дома, двухэтажную бетонную коробку на шесть квартир, его там встретил я. Он уже доставал из кармана ключи. Я возник перед ним бесшумно, словно тень, и крюком правой отправил в небытие, затем раздел, оставив в одних носках. Когда бандит стал приходить в себя, он получил еще один удар в челюсть, и его глаза закатились. Я выволок голого Луну на улицу, привалил спиной к дому и ушел, прихватив все его вещи и ключи от квартиры.
Следующие два дня я не пытался никого ограбить, а просто шатался по Гарлему в поисках кремового «Ягуара», но тот как в воду канул. В час ночи неожиданно пошел сильный дождь. Когда я добрался до своей норы, то вымок до нитки. В комнате стояла лужа, которая медленно увеличивалась. Газа хватило на полчаса, но теплей в комнате не стало, и одежда на мне не высохла.
Немного поразмышляв, я решил зайти в ближайший бар, чтобы обсохнуть и согреться. Бар держал негр по кличке Крот. Приличные люди в его заведение не заходили, все больше шпана и пьяницы. Крот торговал, в основном, левым виски, всяким просроченным товаром и марихуаной. Когда я вошел, он меланхолично протирал стойку. Я попросил двойное виски и кофе. Крот подслеповато, как со дна другого мира, взглянул на меня сквозь толстенные стекла своих очков и принялся наливать виски, а потом позвонил кому-то и невнятно что-то пробурчал совершенно спокойно. Похоже, он не заметил во мне ничего такого необычного. На моем лице и руках был грим светло-кофейного цвета, маскарад дополняли парик и затемненные очки.
Я сел в углу бара и стал пить кофе вперемежку с виски.
В зале находилось человек шесть посетителей. Они не обращали на меня внимания. Минут пятнадцать все было спокойно, а потом двери бара распахнулись, и в него ворвалась целая толпа черных. Они сразу подошли ко мне и окружили столик полукольцом. Я понял, куда звонил Крот.
Негров было человек семь, все примерно одного возраста, лет по двадцать или двадцать с небольшим. Я кинул взгляд в сторону стойки. Крот опять кому-то названивал, Возможно, он счел, что семерых будет недостаточно. Темнокожие ребятки молча смотрели на меня.
Я начал первым встав, прямо через столешницу достал прямым ударом ноги крепыша в африканском колпаке. Тот полетел на пол. В следующий момент я вскочил на стол и носом ботинка поддел под челюсть еще одного. После этого он был уже не боец. Ботинки у меня были что надо, твердые, не меньше полкило каждый. Кто-то сзади схватил меня за край штанины, но я, резко крутанувшись, припечатал наглую лапу каблуком к столу, освобожденной ногой ударил этого типа ботинком в ухо, и он тоже полетел на пол. Я бил так, чтобы противники уже не поднимались. Тут было не до шуток.
В это время двое парней за моей спиной рывком подняли край стола, и я, потеряв равновесие, рухнул с него, но сумел в падении подмять под себя одного из них. Мои сто килограммов надежно припечатали его к полу. На меня тут же накинулись трое чудаков, остававшихся на ногах. Я, опершись на обе руки, подсек двоих круговым движением ноги. Они свалились на пол. Последнему противнику, оставшемуся в вертикальном положении, повезло не больше. Мне удалось подцепить ботинком его лодыжку и второй ногой резко ударить под колено. Парень рухнул, раскрыв рот в беззвучном крике. Я вскочил и длинным ударом правой руки достал придурка, уже поднявшегося с пола. Он долетел до дальнего угла и замер там. Второй бросился бежать, но у самого выхода его настиг удар моей ноги. Он впечатался в дверь, отлетел от нее и, опрокинувшись на спину, тоже затих.
Я обернулся. Крот, отвесив челюсть, испуганно пялился на меня через линзы своих очков. От меня до стойки было метров десять. Я рывком снялся с места.
С каждым шагом мое тело набирало скорость, а в глаза оцепеневшего Крота, многократно увеличенные диоптриями очков, натекал ужас. На конце прямой я столкнулся со стойкой и снес ее к чертовой матери вместе с посудой и бутылками, придавив ею Крота. Но мне было этого мало. Я сорвал с тумбы кассу и принялся крушить этим агрегатом ряды бутылок на полках. В баре стоял жуткий грохот и звон стекла, а под стойкой орал до смерти перепуганный Крот.
Потом я направился к двери, намереваясь вынести ее при помощи той же кассы, но едва замахнулся, как она распахнулась сама. В проеме стоял дядечка внушительных размеров, совсем не чета той шпане, которую я перебил, и касса вместо двери нашла другую цель его физиономию. От такого удара темнокожего здоровяка как ветром снесло, но ему на смену возник другой с не менее солидной комплекцией, и я с размаху, в буквальном смысле слова, надел кассу ему на голову. Тонкая жестянка днища аппарата не выдержала удара и сорвалась с креплений. Голова этого человека едва не по шею вошла внутрь кассы. Потом я увидел рядом с баром машину и еще одного серьезного негра, выбирающегося из нее. Я забил его обратно внутрь «Крайслера» двумя ударами ноги и не спеша стал удаляться от бара. Едва я отошел от него метров на пятьдесят, как рядом с ним притормозили сразу несколько машин. В тусклом свете окон бара было видно, как в его входят люди. Я насчитал десять человек. Пора было исчезать, пока сюда не съехался весь район.
Я побежал.
Похоже, Гарлем в эту ночь жил бурной жизнью, потому что впереди, прямо по моему курсу, явно кого-то били. Заслышав мой топот, люди, занятые этим увлекательным процессом, обернулись, и в это время их жертва бросилась бежать. Переулок был узкий, едва разминуться, и в следующее мгновение я прыгнул, выставив вперед колено. Человек успел принять боксерскую стойку, но это не помогло. Мое колено ударило ему в грудь, словно пушечное ядро, и бросило этого типа на землю. Я свалился сверху, но тут же вскочил и продолжил бег, а в следующий момент заметил впереди себя щуплую фигуру, которая тщетно пыталась оторваться от меня.
Некоторое время мы бежали почти бок о бок.
Когда сзади блеснули фары машины и грохнула пара выстрелов, человечек спросил меня:
Куда бежишь?
Не знаю, ответил я.
Тогда давай за мной, он неожиданно свернул в попавшийся на пути двор, пересек его и пролез через дыру в заборе.
Потом мы бежали каким-то переулком, где воняло падалью и еще чем-то, затем пересекли пустырь, широкую улицу, потом какую-то площадь и оказались перед домом, зияющим пустыми глазницами окон.
Давай за мной, махнул мне рукой незнакомец и влез в окно.
Я последовал за ним. Между четвертым и пятым этажом была обрушена лестница. Человек впереди меня уверенно миновал несколько комнат и вдруг рывками поплыл вверх. До меня не сразу дошло, что он поднимается на веревке. Потом его фигура растворилась вверху в темноте.
Давай, крикнул он мне, и я, нащупав веревку, полез вверх.
Мы миновали восьмой этаж и поднялись на чердак. В руке человека появился фонарь. В его луче я увидел что-то вроде стены, сооруженной из досок и кусков пластика, и дверь в ней.
Я вошел внутрь и сразу почувствовал тепло. Потом фонарь погас, чиркнула спичка и помещение осветила керосиновая лампа. В ее свете я увидел карие, слегка навыкате глаза, полные, чуть вывернутые губы и прямой нос, не характерный для этой расы. Передо мной стоял совсем молодой негр лет семнадцати.
Располагайся, сказал он.
Я обвел глазами помещение и увидел два продавленных кресла, топчан и стол.
За что тебя били? спросил я, опускаясь в одно из кресел.
Это слишком длинная история, махнул рукой парень.
А разве мы куда-то спешим?
Негр пожал плечами.
Ну, тогда слушай. Меня зовут Джим. Я сын Джима Глухаря, парень сделал паузу и странно взглянул на меня. Отец был глухим от рождения, но у него был дар. Не существовало такого замка, который он не смог бы открыть. Я тоже, чуть помедлив, добавил он. Но это же Гарлем, тут все друг друга знают. Так что я вскрывал их до поры до времени и как-то перебивался, но теперь не могу. Все в курсе, что если замок вскрыт без взлома, то это моя работа. Сегодня я это сделал и взял немного денег. Меня выловили. Папаша орудовал за пределами Гарлема, но там я никого не знаю. А у него были информаторы, наводчики.
И ты ни с кем из них не знаком? спросил я.
Папаша не хотел, чтобы я занимался этим ремеслом. Он собирался после школы отправить меня в колледж, но не успел.
Ты здесь живешь? спросил я, обведя помещение рукой.
Скрываюсь, когда припечет. А ты?
Что я?..
Ты ведь не местный, констатировал Джим. В Гарлеме все знали Джимми Глухаря, а ты первый раз о нем услышал сейчас. И у тебя акцент. Как ты сюда попал?
Случайно, ответил я и, чтобы переменить тему, спросил: Зачем ты открыл замок, если знал, что сразу подумают на тебя?
С утра не ел.
Что думаешь делать?
Джим в ответ только пожал плечами.
Несколько минут мы молчали.
Я могу дать тебе сотню-другую, предложил я.
Спасибо, сказал Джим.
Когда мы ложились спать, он уступил мне топчан, а сам устроился на сдвинутых креслах.
* * *
Утром, открыв глаза, я встретился взглядом с Джимом.
Что?.. спросил я.
А ведь ты не черный, с удивлением отметил он.
И что с того? спросил я.
Джим пожал плечами и переменил тему:
Ты есть не хочешь?
Я все понял и достал из кармана деньги.
Можешь пока выйти на крышу, подышать свежим воздухом, сказал Джим, Если встать рано, то с нее виден восход, а по вечерам закат. Закаты здесь закачаешься! добавил он перед тем, как закрыть за собой дверь.
И я вдруг сразу проникся к нему доверием. «Это свой парень, подумал я. Парень, который замечает закат, не может быть дерьмом. Ведь Чепер тоже любил смотреть на закат. И он был первым, кто показал мне его».
Джим вернулся через час с двумя большими бумажными пакетами.
Какие новости? спросил я его.
Ночной Король принялся за бары. Вчера он разгромил заведение Крота. Меня как раз били там рядом, сказал Джим, вдруг осекся, а его глаза внимательно ощупали меня с ног до головы. А ведь ты тоже был там. Я знаю, кто ты. Ты Король и точно не негр!
Я этого и не отрицал, не было смысла. Джим смотрел на меня во се глаза.
Не могу поверить. Ты поставил на уши весь Гарлем, нагнал на него страху. Кто ты?
Это слишком длинная история, сказал я.
А мы разве куда-то спешим?
Я усмехнулся.
При первых сумерках мы выбрались на крышу. Закат был долгим, и я рассказал Джиму почти всю свою историю, начиная с того момента, как Чепер привез меня на холм смотреть на заходящее солнце, дал мне имя, и я вместо Фашиста стал Вечером.
Да уж, заявил Джим, когда я закончил. Такая вот собачья жизнь! он немного помолчал, а потом спросил: Ты не хочешь поучаствовать в одном деле?