Они ожесточенно набросились друг на друга, упали на ее кровать, сорвали друг с друга одежду, сцепились, словно дикие звери. Их души говорили через движения тел. Иви стонала, полная животной похоти, затягивала его в темноту, и липкость, и влагу.
Трахай меня изо всех сил, горячо дышала она ему в ухо. Еще глубже!
Иви оставляла следы укусов по всему его телу. Они сгорали в пламени, словно никакого завтра не существовало.
Когда все закончилось, он завыл, как раненое животное. Они все еще были друг в друге, Ховард держал ее в объятиях. Иви удалось сдержать слезы, до крови прикусив нижнюю губу.
Она не попросила его остаться.
Что-то между ними рухнуло и рассыпалось на осколки.
Ховард вернулся к себе. Жизнь продолжалась, шла своим чередом. Он все еще заботился о ней, но Иви отвечала полным равнодушием. Эта сцена больше не повторялась, и они не говорили о ней. Как будто ничего не произошло.
Иви умирала от голода, но заставила себя вымыться, прежде чем подошла к двери и сняла с ручки пакет. Достала пару палочек, придвинула стул, села. Сдернула с коробочки резинку.
Она любила поесть и была в этом хороша. Ела больше многих мальчишек. Перекусывала, когда делала уроки, что-нибудь пила на лекциях, а после сразу бежала в кафетерий. Но была также избирательна. Никогда не положила бы в рот ничего, что хотя бы отдаленно казалось несвежим. На вопросы со смехом отвечала, что все дело в ее обостренном обонянии или тонком вкусе. На самом деле Ханс избаловал ее. Едва научившись ходить, он постоянно болтался на кухне и смотрел, как готовит их мать. Иви даже купила ему устойчивый маленький табурет, чтобы стоять.
В год, когда у нее выпал первый молочный зуб, бизнес их отца покатился под откос, и родители начали ссориться. Побежали трещины, в семье возник разлад. Она больше так и не стала прежней. Отец придумывал все новые предлоги, чтобы сбежать из дома. Кто знал, уезжал ли он в город по работе или проводил время в постели у своей секретарши? Мать погружалась в депрессию. В первые пару дней после ссоры она обычно лежала в постели, глядя в стену, и изводила одну коробку салфеток за другой. Не занималась стиркой, не покупала продукты, не готовила ужин. Когда дети встали, когда пошли в школу, когда легли спать, поели или нет ничто ее не волновало. Она становилась самым жалким человеком в мире.
Иви пришлось взять на себя ее роль. Она даже научилась подделывать материну подпись у Ханса в дневнике. Мыть посуду и подметать было просто, а вот с готовкой еды возникла проблема. Она боялась сырого мяса, от одного запаха ее начинало тошнить. И как, скажите на милость, его готовят? Но она не могла позволить, чтобы Ханс питался бог знает чем в обед и тем более в ужин. Поэтому после долгих терзаний набралась наконец смелости пойти в супермаркет. Наткнулась на мороженую «силки» курицу с черной кожей в полиэтиленовой упаковке. Сумела выдержать запах он был лишь слегка отталкивающим. Округлая тушка, без головы, без лап. Без крови. «Какого черта?» подумала она. Купила курицу и принесла домой. Отыскала рецепт простого супа. Повернула кран, намереваясь помыть тушку в раковине. Но когда разрезала полиэтилен, оттуда выскользнула голова, прикрепленная к грудине длинной, гибкой, скользкой шеей. Иви показалось, что курица ей подмигивает.
В упаковке пряталась не только голова. Там был еще и запах он ударил ей в нос резко и безжалостно. Иви вскрикнула.
Ханс прибежал к ней на помощь. Он придвинул свой табурет, встал на цыпочки и завернул кран.
Я сам сделаю. Я не боюсь. Взял ее руку в свои и дважды пожал. Не волнуйся. Я с тобой. Он сумел убрать голову и шею из поля ее зрения.
Глядя на блестящую тушку, они оба дрожали, но вдвоем все-таки набрались мужества столкнуться с реальностью и приготовить ужин.
Они поставили на огонь кастрюлю с водой и бросили туда курицу. Приподнимали крышку, раз за разом, чтобы проверить, как она варится, а когда вода выкипала, подливали еще. Четыре часа спустя они подали курицу на стол и только тогда поняли, что забыли ее посолить. Иви никогда не забыть вкус пустого бульона и ощущения мягчайшего разваренного мяса во рту. Хансу было тогда всего восемь. Он пришел к ней на помощь, а она не смогла отплатить ему тем же
Не сознавая, что делает, Иви успела проглотить всю коробку жареного риса. С выключенным телевизором в квартире было ужасно тихо. После того как Ховард проник к ней прошлым вечером, все было прибрано и чисто. Иви обвела взглядом комнату. Внезапно почувствовала себя так, будто оказалась в незнакомой стране. Проверила мобильный, но сообщений ей никто не оставлял. Обычно, поступал заказ или нет, приходили голосовые от босса по поводу инвентаря, личной гигиены или текущего состояния экономики. Иви нравилось их слушать, и порой она даже проигрывала их заново посреди ночи. Она знала, что за человек ее босс, и понимала, что он возится с ней по доброте душевной.
Однако сегодня сообщений не было. Ни разносов от босса, ни извинений от Твига, ни злобных эмодзи от Ширли, ни коротких реплик Андре: «Понял» или «ОК».
Иви подозревала, что босс создал отдельную группу у нее за спиной, чтобы отстранить ее на время от работы. Она позвонила по телефону компании, но там никто не отвечал.
Было почти одиннадцать вечера, когда, истомившись от одиночества дома, она поехала в офис. Там было пусто; неудивительно, что ее звонки остались без ответа.
Иви села на свой стул и несколько раз покрутилась туда-сюда. Адреса, куда ехать, у нее не было, да и в любом случае остальные уже начали уборку. Запах уже развеивался, смешиваясь с химией. Вскоре квартира будет чистой и свежей, а она останется ни с чем обоняние не проснется. Иви ненавидела, когда такое происходило.
Дверь открылась, и в офис вошел мужчина средних лет, в очках с золотистой оправой, белой рубашке и строгих брюках под широким кожаным ремнем. Он явно удивился при виде Иви.
Привет, Пол! усмехнулась она. О дерзости Иви ходили легенды, но Пола она уважала. Он занимался бухгалтерией и в «Следующей остановке» внизу, и в «Истинной доброте» наверху. И с ним лучше было не ссориться.
В конторе никого, да?
Ага. Бросили меня одну.
Пол прошел в кухню, открыл холодильник и пощелкал языком.
Скажи Твигу, чтобы покупал больше еды. У вас всех тут зверский аппетит.
«Это у тебя зверский аппетит, и ты спускаешься к нам, когда наверху уже все подъел».
Но вслух Иви этого не сказала, просто поддакнула. Пол был того же возраста, что и босс, немного за сорок. Они вместе учились в старших классах и являлись полной противоположностью друг друга. Босс был грубоватый и словоохотливый, а Пол вежливый и немногословный. При первой же встрече они поняли, что прекрасно дополняют друг друга. Прямо как в кино про школу.
Что с головой? Она указала на пластырь телесного цвета у Пола на правом виске.
Это? Он потрогал пластырь пальцем. Пустяки. А вот тебе надо бы отдохнуть. Вон какие мешки под глазами Если увидишь босса, передай, что я его искал.
Непременно.
Иви и Пол никогда подолгу не разговаривали; вот и сейчас он не остался поболтать с ней. Еще немного потоптался рядом и ушел обратно наверх.
Иви покрутила в руках фигурку зубастого тигра с планеты Шакурель, которая обитала у Твига на столе. Тот превратил свое рабочее место в выставку таких игрушек: с тяжелыми челюстями, торчащими зубами, круглыми животами и мощными мышцами. Они кланялись друг другу, спали, занимались кун-фу и даже писали в унитаз Твиг купил кусок зеленой искусственной травы, чтобы его «малышам» было где погулять.
Какая глупость! Иви фыркнула и поставила тигра на место. Хотелось бы и ей уметь вот так вот развлекаться Она наклонилась над столом и столкнула с места еще одну игрушку Твига: льва со сложенными в молитве лапами.
Внезапно зазвонил телефон городская линия. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что в офисе она одна. Надо ответить на звонок.
«Черт побери!»
Компания «Следующая остановка», ваш помощник в уборке после неприятных событий. Чем могу помочь?
мне надо завтрашнего утра За шумом помех Иви почти ничего не слышала.
Она попыталась перебить звонившего:
Связь плохая, вы можете повторить?
Приезжайте немедленно закончить до пяти утра комната А7, 3F, номер 15, подъезд 33, улица Чжуанцзинь, пригород Чжунхэ.
Вы сказали, дом 33? Иви схватила со стола ручку и листок бумаги, нацарапала адрес, стараясь поспевать за сбивчивой речью мужчины. Значит, подъезд 22, дом 33?
Он не ответил и не сделал паузы.
Маленькая комната оплату найдете конверт в почтовом ящике вместе с ключами.
Шум в трубке усилился. Иви немного растерялась.
Вы имеете в виду, что оставили ключи в почтовом ящике? И что там с конвертом?
Закончить до пяти утра
Мне нужна ваша фамилия, номер мобильного и адрес электронной почты, чтобы подтвердить заказ.
потолок обвалился! Выбросьте вентилятор и футон. Очистите пол снимите провалившиеся панели
Вентилятор, футон повторила она, записывая. Начальника сейчас нет на месте. Нам нужно осмотреть квартиру, чтобы решить, сколько потребуется сотрудников и какой нужен инвентарь
выбросить весь мусор личные вещи оставить
Алло? Иви прибавила децибелов. Продиктуйте ваш номер, и я попрошу менеджера связаться с сами!
Закончить до пяти утра. Щелчок. Звонок оборвался.
13
Иви не стала долго думать это вообще было не в ее стиле.
Клиент сказал, что потолок обвалился, правильно? Ну да. Точно. Оки-доки.
Она отправила боссу сообщение, загрузила фургон и вбила адрес в навигатор.
Пятиэтажный жилой дом выглядел древним по местным стандартам ему было не меньше трех, а то и четырех десятков лет. Наружные стены украшали потускневшая желтая плитка, болтающиеся провода, оконные кондиционеры, проржавевшие ограждения и светло-зеленые водостоки. Для тайваньского пригорода он был типичным.
На первом этаже жила парочка скопидомов, заменивших железные решетки на потрепанные синие жалюзи и, почему-то, плакаты, оставшиеся с прошлых выборов. Черные мусорные пакеты, картонные коробки и мешки из-под риса были расставлены вдоль стены. Между кучами барахла оставалось немного свободного пространства, занятого скутерами. Иви пристроила между ними свой мотоцикл. Она старалась действовать как можно аккуратнее, но все равно столкнула мусорные мешки с картонных коробок.
Черт, что за дерьмо!
Иви беспомощно выругалась, заглушила мотор и слезла. Раздраженно вздохнула и начала закидывать мешки обратно, но те продолжали валиться вниз, и в конце концов она просто отодвинула их в сторону. Непроизвольно наморщила нос, хоть никакого запаха и не чувствовала.
Потом отыскала почти совсем выцветшую номерную табличку и открыла почтовый ящик там действительно лежала связка ключей и желтый конверт. Конверт был тяжелым. Она пощупала толстую пачку голубых купюр, пересчитала их, сделала фото и отправила боссу. Потом надела защитный костюм, повесила маску на шею и открыла металлическую дверь первого этажа.
Проклятье!
Перед ней была самая узкая и крутая лестница, какую она видела в жизни, уходившая вверх под углом чуть ли не в сорок пять градусов. Иви наклонила голову и прикинула, как будет тащить громоздкое оборудование через проем, куда едва проходила сама. Оставалось лишь молиться, что ситуация не особенно сложная и тяжелая артиллерия не понадобится.
Квартира площадью меньше тридцати пиньиней была поделена на семь крошечных студий, каждая около шести квадратных метров. Оказывается, куда больше тайваньцев живет в квартирках размером с гроб, чем она думала. Особенно в пригородах вроде Чжунхэ и Юньхэ. А7 находилась в самом конце. Иви прошла по узкому коридору, отперла деревянную дверь и наконец поняла, почему мужчина на том конце так торопился.
Потолок действительно обвалился: стальные направляющие прогнулись, между ними свисали провода, а старомодный вентилятор валялся разбитый на полу. Пол и футон, лежавший на примитивной односпальной кровати, были усыпаны обломками. При внимательном осмотре можно было заметить пятнышки крови на полу и петлю, привязанную к упавшему вентилятору.
Попытка суицида? Это было первое, о чем подумала Иви. Старенький вентилятор не выдержал веса бедняги, его вырвало с корнем из потолка, и он увлек его за собой полностью.
Она прикрыла дверь и покрутила головой, разминая шею. Потом расслабилась и погрузилась в другой молекулярный мир. В ноздри ударила смесь запахов крови, дерьма и мочи. Запах смерти был не особенно насыщенным здесь доминировали ужас и слезы. Иви сделала еще один глубокий вдох. Мозг перестал работать.
«Какое славное жужжание»
Она ощущала покой, свет и тепло. Немного закружилась голова, глаза слегка заслезились. Иви была очень, очень довольна.
По шлейфу запахов моющие средства и сточные трубы она прошла в ванную. Плитка на полу и стенах была покрыта влагой. Иви заметила красное пятно в бороздке между двух плиток.
«Справлюсь в одиночку».
Стараясь как можно тише тащить необходимый инвентарь вверх по лестнице, она думала о том, каково это пытаться покончить с собой, и каково при этом присутствовать.
Стол остался нетронут, но на нем и так царил хаос: пятна засохшей краски, альбомы, кисти и мастихины, черные резинки для волос. Перед ним стоял простой деревянный стул, а на его спинке висела белая ресторанная форма с пристяжным галстучком. Иви взяла ее в руки. Та пахла кетчупом, базиликом и фритюром. На груди была табличка: «Джиджи».
Джиджи выделила немного пространства между стеной и изножьем кровати для импровизированной кухни, чтобы не пользоваться общей. Там стояли маленький холодильник, индукционная плитка, зеленая рисоварка «Татунг» и шкафчик для посуды. Иви открыла ящик и обнаружила там все необходимое: миски, тарелки, ложки, палочки и пищевую пленку.
На небольшой полочке над столом стояли почти пустой флакон увлажняющего крема и бутылочка со средством для снятия макияжа. Логотипы на обоих практически стерлись. Джиджи, похоже, не любила пользоваться косметикой, но перед сном наносила увлажняющий крем, а еще пользовалась тремя видами лосьонов и гелем. В шкафу у нее как будто ураган пронесся: похоже, она в спешке искала там бюстгальтер да, видимо, вот этот, который долго не надевала. Она побросала смятую одежду прямо на дно. Иви понюхала каждый предмет не особенно тщательно, просто из любопытства, чтобы понять, что за жизнь была у этой девушки.
Затем она выдвинула ящичек и ощутила отчетливый химический аромат. Откуда он может идти? В ящичке хранились лифчики и трусы. Пять одинаковых лифчиков телесного цвета, без кружев и бантиков. Иви взяла один, подергала за резинки похоже, его много носили. Ткань выцвела, на застежке появились пятнышки ржавчины, лямки растянулись. Запах шел не от белья; видимо, оно просто его впитало.
Но внизу лежала вещица совсем другого рода радикал среди консерваторов. Бюстгальтер с глубоким вырезом, оборками цвета красного вина, черными вышитыми розочками и золотыми пряжками на нежном кружеве. Модный. «Секси». Ни разу не надеванный.
«Пора браться за работу».
Возвращая бюстгальтер на место, Иви заметила, что дно ящика отдается гулким стуком, если случайно задеть его ногтями. Потрогала угол и поняла, что дно фальшивое. Под ним хранилась деревянная шкатулка, внутри которой обнаружились рисунки. Портреты на удивление реалистичные, с прорисованной до мельчайших деталей кожей и морщинками. Пожилая женщина в темно-фиолетовом шарфе и очках для чтения, старик с обвисшими щеками Казалось, поры на бумаге дышат. Каждый рисунок говорил о невероятном таланте. Среди портретов были наброски человеческого тела, проработанные до такой степени, что сошли бы за иллюстрации в учебнике по анатомии.