Волхв! произнесла довольно. И очень сильный. Степан Андреевич завтра обомлеет.
Выключив в столовой свет, она закрыла двери на замок и зашагала в дом. Флягу забрала с собой
* * *
Подняли его рано. Николай оделся, сходил в уже знакомый малый домик в огороде, ополоснул лицо под умывальником и отправился в столовую. Позавтракали пышными оладьями с густой сметаной, запили это чаем.
Я вызову машину из больницы, объявила Вера Тимофеевна. За волхвом обязательно пришлют.
Зачем? пожал плечами Владислав. Сам отвезу.
Ты раненый!
Нормально себя чувствую, мне не мешки грузить.
Вера Тимофеевна слегка поспорила, но быстро сдалась и ушла переодеваться.
Возьму в больнице у нее конверты, промолвил Гулый. У них там есть большие, из коричневой бумаги, для простерилизованных инструментов. Разложу в них деньги и развезу по семьям, если ты не против.
Нет, согласился Николай. А справишься один? Меня, похоже, в оборот возьмут, поэтому не знаю, когда освобожусь. Охрана не нужна? Может, в батальоне попросить? Большие деньги.
Обойдусь! махнул рукою Владислав. Здесь, в поселке, все свои, бандитов нет. К тому ж я на машине. Зашел, отдал, уехал.
Не напейся только, сказал Несвицкий. Могут предложить, чтоб помянул товарищей.
Сказал же на машине! буркнул Владислав. Я за рулем не пью.
Действуй! кивнул Несвицкий
В столовой он переоделся в одежду, принадлежавшую ушедшему Бойко, оставив только берцы. Ходить в мундире не хотелось, к тому же тот был грязным. Подумав, он вытащил из рюкзака три пачки денег две купюрами по 100 экю и еще одну по 50. Ровно его доля. Рассовал их по карманам куртки. Под нее надел ремень с трофейным пистолетом. Автомат решил не брать. Он в гражданском патруль прицепится, а документов нет
Пока он этим занимался, напарник выгнал автомобиль из гаража. Внешне тот походил на древний «Запорожец» и «Москвич» в одном флаконе. Покрашен кистью в черный цвет похоже, что не в первый раз.
Нормальная машина, успокоил Гулый, заметив взгляд напарника. Еще в империи собрали. Ей сносу нет. Мотор два раза перебрал, подвеску заменил, и теперь несется, как дурная.
Впечатленный такой характеристикой, Николай полез в салон, где примостился позади. Вера Николаевна села рядом с мужем. Гулый отворил ворота и выгнал крашеную колымагу со двора. Ехали довольно долго. Сначала по поселку, мимо одинаковых домов из шлакоблоков, оштукатуренных и побеленных. Крыши без фронтонов, четырехскатные. Улицы без твердого покрытия, подсыпанные шлаком. Миновали шахтные строения с высокой башней, над которой крутились огромные колеса.
Подъемник, объяснил напарник. На этой шахте я проходчиком работал до войны.
После шахты начался асфальт. Покоцаный и с выбоинами, но все же не грунтовка, подсыпанная шлаком. Скоро их колымага вкатила в многоэтажную застройку и, попетляв по улицам, остановилась у массивного здания с квадратными колоннами.
Центральный госпиталь, сказал напарник. До войны главная больница области. Приехали.
Поднявшись по ступенькам, они вошли в центральный холл, где разделились. Владислав, невнятно буркнув, что навестит товарища из батальона, который здесь лежит, куда-то удалился, а Вера Тимофеевна повела Несвицкого вверх по широкой лестнице, выложенной мраморными плитами. Было видно, что некогда та знавала лучшие времена. Плиты были вытерты подошвами, и кое-где с краев обколоты. Дубовые накладки на перилах потемнели и местами выщербились.
Больницу при империи построили, пояснила Вера Тимофеевна, заметив выражение лица Несвицкого. Наш край тогда богатый был, денег всем хватало: и школам, и больницам, и коммунальщикам. Но после отделения все в стране раскрали, растащили. Вдобавок мы еще воюем со славами. Руководство республики поддерживает нас, как может, но возможности их скромные. Операционные и процедурные у нас нормальные, палаты ремонтируем. Но для административных помещений госпиталя средств не хватает.
В коридоре второго этажа оба подошли к высокой двери с закрепленной на ней табличкой: «Главный врач Кривицкий С.А.».
Госпиталь должен возглавлять начальник, сказала Вера Тимофеевна, остановившись перед ней, но Степан Андреевич не захотел, чтобы его так называли. Сказал: «Я главный врач и им останусь!» Он практикующий хирург.
Хороший?
Замечательный, его и за границей знают. Столько спас людей! После того, как славы отделились, куда его только не зазывали! В империю, Европу, к арабам в Эмираты. Сулили золотые горы. Отказался уезжать. Ответил: «Я своих больных не брошу!» Его тут очень уважают.
Они вошли в приемную и поздоровались с сидящей за столом немолодой, приятной женщиной.
Я волхва привела, Ираида Павловна, сообщила Вера Тимофеевна, как и звонила.
Заходите, кивнула секретарша, с любопытством посмотрев на Николая. Степан Андреевич вас примет.
Они зашли. Кабинет главного врача впечатления не производил. Стол, шкафы в углу, стулья возле стен. Паркетный пол, вытертый подошвами до неприличия. Лишь возле стен он остался медно-желтым, тем самым напоминая, что некогда он был богатым и красивым. За столом сидел плотный немолодой мужчина. В коротких волосах густая седина. Одет в халат поверх костюма белый, разумеется.
Здравствуйте, Степан Андреевич! сказала Вера Тимофеевна, и Николай понял, что она робеет. Он тоже поздоровался и любопытством посмотрел на знаменитого хирурга.
Вам тоже не хворать! улыбнулся им Кривицкий. Значит, волхва привели? Присаживайтесь! он указал на стулья у стола.
Они расселись. Главный врач уставился на Николая.
Как долго практикуете? спросил, и Николай расслышал в его голосе сомнение.
Не помню
В нескольких словах он рассказал свою историю. Кривицкий слушал молча, и в его глазах читалось недоверие.
Странно это слышать, произнес главврач, когда Несвицкий смолк. Волхв поступает в ополчение, как рядовой боец. Воюет, получает асфиксию, теряет память, поэтому не знает о своих способностях. Но уничтожил чернокнижника и немцев в зачарованных кирасах Извините, но не верю.
Николай пожал плечами, вынул из кармана документы и звезду убитого им чернокнижника и положил перед Кривицким. Тот сначала взял офицерское удостоверение.
Готфрид фон дер Ляйнен, прочел фамилию и имя и стал переводить с немецкого: Состоит на службе в Бундесвере, чин гауптман. Маг четвертого разряда, он взял восьмиконечную звезду, рассмотрел и положил на стол. Убедили. Ну, ладно справились вы с магом, зачаровав патроны, но корпускулы здоровья Это разные способности, насколько знаю.
Мой муж вчера в бою получил три раны, поспешила пояснить Вера Тимофеевна. Осколочные. Две поверхностные, хотя одна большая, еще один осколок пробил бедро навылет. Николай Михайлович промыл их водой из фляги и забинтовал. Вчера я осмотрела мужа. Раны затянулись, покрылись корочкой, их даже бинтовать не нужно. Муж практически здоров. Вот еще, она извлекла из сумки флягу и положила на стол перед начальником. На моих глазах Николай Михайлович вчера зачаровал.
Кривицкий молча взял пустой стакан, стоявший у графина перед ним, плеснул в него из фляги и поднес к глазам.
Ничего себе! он охнул похоже, что от неожиданности. Какой насыщенный раствор! Кривицкий ловко опорожнил стакан обратно во флягу, не расплескав ни капли, и закупорил ее пробкой. Как долго шел процесс?
Я не смотрела на часы, смутилась Вера Тимофеевна. Но быстро минут, наверно, пять.
Понятно, кивнул Кривицкий. Спасибо, Вера Тимофеевна. С вами все. Оставьте нас вдвоем.
Медсестра ушла. Главный врач посмотрел на Николая.
Не обижайтесь на неласковый прием. Поверить было трудно. Волхв в Царицино большая редкость, их и в империи не очень много. А тут приходит юноша, худенький и маленький. И вообще он сделал паузу.
Ледащий, улыбнулся Николай.
Вот именно, кивнул главврач. И говорит, что он может изготавливать раствор здоровья. При этом уверяет, что в бою утратил память и ничего знает о своих способностях. Вы бы поверили?
Я бы волхва испытал, сказал Несвицкий.
Значит, вы согласны на испытание?
Конечно, Николай кивнул. Но есть условия.
Какие?
Перед испытанием мне покажут пациентов из тех, которые вызывают наибольшее желание помочь. Второе. Если испытание пройдет успешно, вы поможете мне с документами. Мой паспорт разнесло разрывом мины в клочья в вещмешке лежал.
Почему не хотите восстановить его в полиции?
Я не гражданин республики. Придется ехать за границу, а без документов меня туда не выпустят.
Понятно, сделаем, кивнул главврач и снял трубку телефона. Ираида Павловна, пригласите заведующую детским отделением и сестру-хозяйку.
Обе женщины явились буквально через несколько минут. Одна немолодая, полная, с простым, невыразительным лицом; вторая лет примерно тридцати, высокая и стройная. Красивая. Тонкие черты лица, вишневые глаза в густых ресницах под соколиными бровями. Смотрит сумрачно, но хороша! Накрахмаленный халат выгодно подчеркивает трепетную грудь приличного размера, литые бедра и мускулистую попу. Николай лишь мысленно вздохнул, глянув на такой «пейзаж». Не для него фемина.
Дарья Николаевна, Кривицкий посмотрел на немолодую женщину. Чистый автоклав наполнить питьевой водой. Наш новый волхв, он указал на Николая, приготовит раствор здоровья.
Я поняла, Степан Андреевич, кивнула женщина с простым лицом и вышла.
Марина Авенировна, сказал главврач красавице. Покажите Николаю Михайловичу своих вчерашних пациентов. Ему необходимо проникнуться настроем перед чарованием. А это вот раствор, который он сегодня сделал, Кривицкий протянул ей флягу. Разбавьте перед применением примерно втрое очень высокая концентрация.
Спасибо, Степан Андреевич! воскликнула красавица, буквально вырвав флягу из руки начальника. Как вовремя!
Ему спасибо, главврач кивнул на Николая. Если с автоклавом выйдет, легче станет всем. Проводите волхва.
Николай Михайлович, прошу за мной, произнесла красавица.
В сопровождении заведующей отделением Несвицкий по проходу между корпусами прошел в соседний, где посетил палаты. Через полчаса он выбежал во двор, где, ломая сигареты, жадно закурил.
Не угостите?
Он повернулся: рядом обнаружилась заведующая. Он дал ей сигарету и щелкнул зажигалкой.
Табак хороший, сказала Марина Авенировна, затянувшись. Давно такого не курила.
Трофейный, Несвицкий протянул ей пачку. Возьмите, у меня еще есть.
Она кивнула и забрала. С минуту они курили молча.
То, что вы мне сегодня показали он заскрипел зубами. Я много чего видел в жизни, в том числе и раненых детей. Но столько крох! Возможно, вам привычно
К этому привыкнуть невозможно, перебила его врач. Я здесь с самого начала военных действий и до сих пор привыкнуть не могу. Спасибо за раствор, он очень пригодится. Возможно, что получится вытянуть и тех, кого считали безнадежными.
Как это все произошло? спросил Несвицкий.
Прилетело в детский сад. Славы целенаправленно обстреливают школы и сады. Хотят, чтобы нам стало больно. Дескать, как посмели отложиться от их «демократического» государства! Мерзавцы! Если б знали, как они издеваются над ополченцами, попавшими к ним в плен!
Знаю, кивнул Несвицкий. Одного немецкий чернокнижник сжег на моих глазах.
А вы?
А я его убил. И остальных фашистов, бывших с ним. Марина Авенировна, ведите меня к автоклаву
* * *
Сестра-хозяйка заглянула в кабинет Кривицкого.
Разрешите?
Заходите, Дарья Николаевна, кивнул главврач, присаживайтесь.
Сестра-хозяйка последовала приглашению.
Рассказывайте.
Все сделала, как вы велели, начала сестра-хозяйка. Раствор разлили в емкости, распределили их по отделениям. Три бутылька отдали представителям других больниц. Очень были рады! Благодарили и еще просили.
Потерпят. Следующую партию направим в полевые госпитали, сказал Кривицкий. Им нужнее.
А вдруг опять прилеты в город?
Несвицкий новой начарует. Вы же сами видели: десятиведерный автоклав за двадцать пять минут! Я специально засекал. Очень сильный волхв.
Это точно, кивнула Дарья Николаевна. Где вы нашли такое чудо?
Вы не поверите, но сам пришел, Кривицкий улыбнулся. Вернее, привели. Вера Тимофеевна, сестра из терапии. Он с ее мужем воевал на подступах к Царицыно. Там и проявился его дар.
А по виду мальчик, сказала Дарья Николаевна. Тщедушный, тощенький.
Ледащий, засмеялся главный врач. Так он о себе сказал. Не заблуждайтесь, Дарья Николаевна. Этот мальчик много испытал и видел множество смертей. Сам убивал. У него глаза матерого головореза, я насмотрелся на таких. Но душою добрый, и это тоже видно. Накормили парня?
Конечно! сестра-хозяйка даже чуть обиделась. Сразу после волхования. Он так много съел! Подносить не успевали. Все в столовой удивлялись: куда что лезет?
Не жалейте! махнул рукой главврач. Пусть ест. Да за раствор ему из ресторана блюда можно приносить!
Так нам не жалко, поспешила Дарья Николаевна. Просто любопытно было и немножечко печально. Поварихи чуть не прослезились такой худющий! Видно, много голодал.
Откормим, главный врач махнул рукой. Переодели?
Как вы велели, во все новое. У нас на складе обмундирования хватает привозят из империи жертвователи. Едва нашли его размер там, в основном, большие. Он выбрал куртку-парку, полукомбинезон, свитер и подшлемник. Назвал все этой «горкой». Я такого слова не слыхала. Откуда это?
Наверное, оттуда, где он рос, или где воевал. Чего, чего, а этого наш волхв хлебнул в достатке.
У него с собою пистолет, понизив голос, сообщила Дарья Николаевна. Носит на ремне под курткой.
Как видите, я не ошибся, кивнул главврач. Привык к оружию.
Но в госпитале? С пистолетом?!
До госпиталя еще добраться нужно, а в городе довольно беспокойно. Контрразведка сбилась с ног, вылавливая террористов проникают в город постоянно. А наш волхв собственноручно уничтожил чернокнижника Германии. Да за такое славы будут горло грызть! Пусть ходит с пистолетом, если хочет главный врач задумался. Кстати, Дарья Николаевна. Нельзя ли подобрать Несвицкому жилье поближе к госпиталю? Он сейчас живет у Веры Тимофеевны в поселке возле шахты, а это очень далеко.
С жильем проблема, пригорюнилась сестра-хозяйка. Свободного-то нет. Сами знаете: указом главнокомандующего все излишки изъяты у владельцев и переданы беженцам. Тех подселяли даже в семьи с их согласия, конечно, и люди брали. Беда-то общая
Может, кто из наших согласится приютить? Из тех, кто живет неподалеку?
Не знаю, Дарья Николаевна задумалась. Идеально было бы у Мережко.
Марины Авенировны?
Ее. Живет одна в двухкомнатной квартире буквально в двух шагах от госпиталя. Дом старый, стены толстые, окна на восток. При обстреле снаряд не прилетит. Но
Что?
Сомневаюсь, что Мережко согласится. Женщина без мужа, а тут мужчина. Что люди скажут?
Во-первых, он почти что мальчик, хмыкнул главный врач. Во-вторых, она вдова. Какие разговоры? В-третьих, нам очень нужен волхв. Надеюсь, Марина Авенировна поймет. Сам с ней поговорю. Кстати, где Несвицкий? Чем занят?
В библиотеке. Читает книгу.
Да? Кривицкий поднял бровь. Какую?
«Практическое волхование».
У нас такая есть?
От Матвеича осталась. Он сам погиб, а книга уцелела. Наследников он не имел, поэтому отдали к нам в библиотеку. Лежала, никому не нужная, а тут Несвицкий и спросил: есть ли что-нибудь про волхование? Вот я и вспомнила. Он еще газеты читал в библиотеке. Пролистал все, что были.
Память восстанавливает, кивнул главврач. Верней, пытается. Серьезный парень. Вот что, Дарья Николаевна, пусть он зайдет ко мне.