Ведь дудка это тебе, читатель, не кифара небесная. Здесь питание необходимо.
Её, дудку, чтоб обслужить, да так, чтоб сладкоголосо завибрировали все её медные закутки под нескончаемым напором твоих воздушных струй, чтобы заставить её бездушное тело задрожать-запеть в твоих руках сперва поберлять нужно капитальнейшим макаром.
Хилоидовский подскочил к нам, когда мы были уже в куртках:
Нет, вы только гляньте! Народ хрен сосёт, а наш бараный буфет кормит этих сук на шару! Котлеты по-киевски всегда по рублю, сегодня пять копеек! Пиво по полтиннику, сегодня гривенник! А видели бы вы, как они живут! Жена недавно делала педикюр матери Саднюка, секретаря райкома. Так эта мамаша
Не дослушав про Саднючку, мы срочно двинули в коммунистический буфет.
Горы куриных котлет громоздились в прозрачных вазах прямо на столиках. Рядом с котлетами стояли бутылки «Жигулёвского».
Наберлявшись до полного коммунизма, мы выкурили по сигарете, после чего Лицин подозвал буфетчицу и попросил подбить бабки. Та спросила, чего мы съели-выпили.
Мы радостно сообщили, что «на троих» одолели двенадцать коммунистических котлет и шесть коммунистических «пивов».
Буфетчица огласила приговор: «15 рублей». Вот тебе, бабушка, и Юрчик-с-гиюрчик! По пять колов с рыла. В карломарксовском кафе за эти бабки можно поберлять раз шесть.
Лицин начал выводить плутовку на чистую воду:
Позвольте вам не позволить! Двенадцать котлет по пять копеек, получается шестьдесят копеек. Плюс шесть пива по десять копеек итого рубль-двадцать!
И тут буфетчица процедила сквозь золотые свои клыки:
А кто вы такие, чтоб вам по такой цене отпускать?! Партийный контроль? Или, может, ОБХСС?!
Значит, как слугам народа, так по пятаку! А как народу, так по целому колу! начал распаляться Лицин, не без оснований полагающий себя представителем народа.
Буфетчица подозвала ментов:
Вот, разберитесь. Это музыканты. Поесть поели, а расплачиваться не желают.
Какое это счастье когда вас знают в лицо и не волокут по первому чиху в подрайон!
Оказалось, никакой скидки участникам партконференции нет. Адольф нас элементарно нажухал.
Фигура Фигаро
Играть в Музкомедии приходилось совсем немного. Час до спектакля и сорок минут после. По средам, субботам и воскресеньям.
Бывали вечера, когда Хилоидовский был занят и у нас, и в филармонии. Тогда Адольфу Яковлевичу приходилось изображать «фигуру Фигаро».
Концерт в филармонии начинался одновременно со спектаклем в музкомедии.
Не доиграв доспектаклевое отделение до конца, Хилоидовский захлопывал крышку рояля, стремглав выбегал из театра и, оседлав мотороллер, нёсся в филармонию. Запарковав транспортное средство у входа, влетал в храм искусств.
С проворством солдата первого года службы он напяливал на себя униформу, мгновенно настраивал скрипку (пианино для этой цели Адольфу Яковлевичу не требовалось высоту тона он помнил наизусть), после чего появлялся, в числе прочих оркестрантов, на сцене в белой манишке, бабочке и в чёрном фраке с лоснящимся воротником.
Если времени у Хилоидовского оставалось в обрез, третий скрипач лишался чувства локтя и, к ужасу дирижёра А. Махлина, начинал демонстрировать чудеса техники, ускоряя темп и увлекая за собой весь оркестр. За что подвергался репрессиям и не вылезал из-за пульта третьих скрипок.
Справившись с работой, Адольф снова седлал мотороллер и летел обратно в наш «фойерный» джаз.
Переодеться «в гражданку» Хилоидовский не успевал. Он мчался по Сумской, Университетской, Свердлова, потом вырывался на Карла Маркса. Крылья фрака раздувались в разные стороны. Вцепившийся в руль мотороллера Адольф напоминал орла-стервятника, несущегося с добычей на бреющем полёте.
Он поспевал к началу послеспектаклевого отделения, вспархивал по лестнице в фойе второго этажа и приземлялся на стульчик у рояля. Мы были уже на местах. Улыбаясь и тяжело дыша, Хилоидовский заводил «Королеву красоты» или «Замечательного соседа».
Он полюбил меня, как сына, когда я окончил техникум, попал на работу в НИИметаллпромпроект и поступил в вечерний институт. Он извинился вдруг за старую дурацкую шутку с котлетами. Стал приглашать домой. Ему, мол, импонирует моя серьёзность.
До встречи с Мариной оставалось 4 года.
Оказалось, Хилоидовский хочет познакомить меня со своей дочкой. Он был напорист, как русский ледокол «Сибирь», и нахваливал свой товар, как торговец дынями на восточном базаре.
Хорошая, скромная. Стройная, как горная козочка. Учится на фармацевта.
Родители упакованные, это большое дело всегда помогут, если что.
Мать педикюрша, имеет живую копейку.
Он, как и я, на двух работах
Адольф приглашал посмотреть квартиру, посидеть за рюмкой чая, познакомиться с Норочкой.
Я ссылался на занятость, на коллоквиумы и зачёты.
О, если б знал Адольф Яковлевич, что, кроме прочего, я ещё и пишу!
В ту пору я писал по два-три письма в день (в Ташкент, студентке ин/яза Жене Поплавко!), и каждое моё послание занимало несколько страничек убористого текста
Хилоидовский приглашал ещё и ещё
Скумекав, наконец, что это дохлый номер, Адольф Яковлевич отстал.
Экстрасенс
До начала работы оставалось полтора часа.
В Диогеновой бочке колдовал над разобранным усилкбм Электрошурка.
Увидев меня, он выключил паяльник и предложил пойти в бар. Есть, мол, разговор. Он не знает, что делать с Диогеном.
Мы взяли по сотке шампанского. Закурили.
Из кухонных недр донеслось зычное: «Сева!». Это кликала меня Манюня. В три глотка допил я шампусик и поспешил на зов официантки.
Жених, свадьбу которого мне предстояло провести, говорил с едва уловимым «западэньськым» акцентом.
Иногда по выходным наш кабачок превращался в зал семейных торжеств. На входе вывешивалась табличка «Закрыто на спецобслуживание».
Тамадил, как правило, я.
Нанятый тамада должен создавать видимость своего в доску парня. Жизненные вехи, симпатии и пристрастия виновников торжества он обязан знать назубок
Очередного «моего» женишка звали Алекс.
Выглядел он совсем ещё мальчишкой. Куцый белесый чубчик. Полнейшее отсутствие растительности на щеках.
Манюня усадила нас за столик с табличкой «Reserv» у занавешенного бордовым тюлем окна и подогнала по чашке кофе.
Я вытащил из кармана блокнот и с видимым участием начал интересоваться совершенно не интересующими меня вещами. Как зовут невесту, родителей, бабушек, дедушек. Где учится невеста. Где учится он.
Начал записывать: «Невеста дипломированная ясновидящая».
Женишок тоже оказался не кем-нибудь, а слушателем Белгородской академии магов. Будущий экстрасенс.
Здесь я, конечно, должен был вести себя поосмотрительней. Но, видно, шампанское ударило мне в голову.
Так, значит, Алекс, мы с вами коллеги? мгновенно отреагировал я, узнав о выбранной им профессии.
Во-первых, вы можете называть меня на «ты», ответил маг, глядя исподлобья. Надеюсь, вас это не будет как-то смущать.
Нисколько, заверил его я.
А во-вторых, почему коллеги? спросил после небольшой паузы чародей.
Знаешь анекдот насчёт «во-вторых»? начинал раскочегариваться я, всё резвей входя в амплуа свадебного остряка. Приходит полковник в ресторан. Подходит официантка. Полковник спрашивает: «Что у вас на первое?». Официантка говорит: «На первое борщ». «А на второе?». «А на второе ничего. Хоть сама ложись». «Тогда два вторых».
Вы хотите борщ и два вторых? Алекс зыркнул поверх меня и, чуть привстав, щёлкнул пальцами.
Неизвестно откуда возникшая Манюня с карандашом и блокнотиком уже готова была записывать заказ.
Два вторых полковнику, распорядился экстрасенс, указав взглядом на меня.
И тут же добавил:
А на первое борщ!
Манюня, переваливаясь с ноги на ногу, почесала в сторону кухни.
Я почувствовал голод, словно не ел целую вечность.
И всё-таки, я хочу знать, почему вы считаете, что мы коллеги? продолжил начинающий Калиостро.
А коллеги мы с тобой потому что (здесь я выдержал паузу) и ты, и я развлекаем публику, как можем!
В таком случае, я имею право вас развлечь? спросил Калиостро.
Ты клиент и имеешь право на всё, с гипертрофированным подобострастием отвечал я.
Как вы хотите, чтобы я вас развлекал? поинтересовался писклявым голосом будущий экстрасенс.
Как-как! Предскажи мне, коллега, моё будущее, вот как! загвоздичил я Алексу.
Что ж, сказал юнец и, сладко зевнув, посмотрел как бы сквозь меня.
Дальше начало происходить нечто странное. Не исключаю, что шампанское в нашем баре было палёное. Я просто перестал себя ощущать. Руки-ноги затекли. Казалось, я воспарил к потолку, стал той самой стеклянно-пластмассовой камерой видеонаблюдения, вмонтированной в золочёную люстру, висевшую как раз над тем столиком, за которым беседовали белесый экстрасенс и курчавый, начинающий полнеть тип с голубыми жабьими глазами.
Итак, я слушаю вас внимательно, едва ворочая языком, сказал экстрасенсу собеседник.
Тебя внимательно, поправил экстрасенс.
Тебя внимательно, исправился тип.
Пройдут три дня и отчеканил экстрасенс, разглядывая курчавого в упор.
И что?
И, естественно, три ночи. Вот что.
Это понятно, недоверчиво промолвил курчавый.
Не перебивайте. Я сказал, пройдут три дня и три ночи. И вы, многоуважаемый Да, кстати: как вас по имени? Я запамятовал.
Вылетело из головы промямлил курчавый.
Пётр Иванович говорил, что вас зовут Сева, радостно вспомнил экстрасенс.
Да Наверно
Ну вот, значит, договорились. Так что вы, многоуважаемый Сева, окажетесь совсем не здесь. Верней, не совсем здесь. Точней совсем недалеко отсюда. Максимальная глубина реки
Но позвольте, позвольте! попробовал встрять пучеглазый собеседник.
Не позволю. Максимальная глубина реки Лопань два метра десять сантиметров. Пустяки. Температура воды в районе Харьковского моста будет составлять всего лишь 6 градусов Цельсия. Но это на поверхности. На дне обычно температура воды на несколько градусов выше
Я слушаю прогноз погоды? предположил вдруг ни с того, ни с сего курчавый.
Угадали! хохотнув, воскликнул экстрасенс. Потому что ровно через три дня и три ночи вам будет далеко не всё равно, какая установится погода.
Почему? Вы не сказали, почему?
Потому что в этот день у вас должно быть хорошее настроение. А о каком хорошем настроении можно говорить при плохой погоде?
Какое вам дело до моего настроения?
Тебе дело, снова поправил экстрасенс.
Тебе дело! повторил собеседник.
У вас должно быть прекрасное настроение. Иначе вы не сможете весело провести мою свадьбу!
А потом брошусь с Харьковского моста?
Почему вас так тянет броситься с моста? Я такого не говорил. И даже наоборот. Я лишь сказал, что вы окажетесь совсем недалеко отсюда.
И где именно я окажусь?
Я же сказал. Не так далеко. Во-он там, кивком головы он указал в сторону эстрады, в этом фише-мебельном ресторане (тем самым он подчеркнул далёкость нашего кабачка от фешенебельности, а заодно и мою еврейскость), на моей с Ингрид свадьбе.
Что ещё вы можете предсказать? уныло поинтересовался собеседник.
А ещё я могу предсказать, что в конце свадьбы вы получите от меня шестьдесят рублей. И, кроме того, бутылку посольской.
И всё?
Разве этого мало?
Это всё, что вы можете предсказать?
Нет, не всё. Из шестидесяти рублей вы, как обычно, половину отдадите зав. производством Петру Ивановичу Шершукову за то, что Петр Иванович порекомендовал мне именно вас.
Послушай, но про свадьбу я знаю и без тебя!
В том-то и дело, что нет. Повторяю: именно через три дня! А не через четыре, как вам было сообщено ранее. Свадьба переносится на субботу.
Ясно, с облегчением выдохнул я, почувствовав, что душа вновь возвращается в тело. Вы настоящий оракул. И большое спасибо. За то, что предрекли моё будущее. На грядущую субботу. Теперь я вижу: дурить нашего брата, действительно, нетрудно.
Я отхлебнул остывшего кофе.
А если серьёзно, улыбнулся Алекс, такая материя, как предсказание будущего, не совсем по моей части. Этим занимается моя невеста Ингрид. Я же специализируюсь на исследовании прошлого. Мы с Ингрид думаем открыть частную практику в Липовой Роще. Вдвоём мы сможем охватить практически всё временное пространство.
И, если я, например, попрошу вас рассказать о моём прошлом, вы, конечно же, ошеломите меня знанием, что я родился мальчиком, а не девочкой? И мать моя была женщиной? А отец мужчиной? поинтересовался я.
Да-да-да, именно так! И что на свет вы появились совершенно случайно.
Вы необузданно информированы, Алекс! Миллион сперматозоидов с низкого старта устремляются к женской яйцеклетке, чтобы оплодотворить её. Но удаётся это лишь одному. Именно из такого рас-торопнейшего сперматозоида получился когда-то, по счастливой случайности, я. Как, кстати, и вы, дорогой мой виновник торжества! Мне трудно вам возразить, Алекс. И нет ничего необычного в том, что я, как и все люди на земле, появился совершенно случайно!
Дело не в сперматозоидах, а в дедушке как бы сам с собой продолжал беседу экстрасенс. Да, именно в дедушке. Если бы вашему деду не удалось спастись, на свет не появилась бы ваша мама. Следовательно, и вы. Повторяю, вы родились совершенно случайно
Я примолк.
Прадеда и прабабку убили литовцы во время еврейского погрома в местечке под Вильно. Убили на глазах моего шестилетнего дедушки. Убили за то, что прадед и прабабка были евреями и держали скобяную лавку. Шестилетний дедушка был крепкий человечек. Он даже не заорал, видя, как убивают его отца и мать. Он знал, что если заорёт, если разревётся, погромщики тут же поймут причину слёз. И убьют его. А заодно и православного его друга Кольку, и Колькиных родителей Фёдора Ивановича и Александру Ефремовну, которые, зная о готовящемся погроме, забрали моего малолетнего дедушку к себе. Погромщикам они сказали, что дедушка их сын.
После Первой мировой Колька переехал в Николаев, где, до самой смерти, работал фотографом. Переписку с Колей вела моя бабушка под дедушкину диктовку. Писать по-русски дед Яша не умел. Он знал литовский, немецкий, идиш и древнееврейский, а по-русски читал только вывески и прейскуранты. Разговаривал он тоже не бог весть как. Заходя домой с морозца, бросал обычно бабушке: «Ола-дай-цай», что означало «Оля, дай чай!». По отчеству дедушка Яша был Савельевич.
Имя Сева я получил в память о своём, убитом литовцами, прадеде Савелии Цимесе
Не спасся бы дед, не появилась бы на свет моя мама. Не родилась бы она, не было б меня
Хотя, впрочем!.. То, что сообщил мне Алекс, именно о моём деде, можно, с таким же успехом, сказать о любом из нас. Скорей всего, это была универсальная формула.
Смерть подстерегает человека на каждом шагу. Кирпич с крыши, незакрытый канализационный люк, пролитое подсолнечное масло, трамвай, револьвер системы Наган с глушителем, душителем, вершителем
Извините, это ошибка! Хотели не вас. Хотели управляющего Центробанком. Это он должен был подъехать на джипе к боковому входу. Ах, вы не на джипе? Вы на трамвае? Я же говорю, по ошибке, светлая вам память!
Продолжая жить, мы постоянно спасаемся от чего-то. И, пока спасаемся, мы живём.
У смерти масса возможностей.
Отрезанная голова Берлиоза ничего не доказывает. Из истории этой (кстати, от начала и до конца придуманной писателем М. Булгаковым) вовсе не следует, что Берлиоз принял смерть именно от трамвайного колеса. Возможно, он погиб раньше когда, поскользнувшись на разлитом Аннушкой масле, шваркнулся головой о серебристый трамвайный рельс. Пробоина в черепушке кровоизлияние в мозг мгновенная смерть. Трамваем отрезало голову не Михаилу Александровичу, а его бездыханному телу.