Madonna ( итал. «мать моя женщина»). выпаливает Бьянка, и я отрываю взгляд от своих капо. Это Елена?
Поворачиваю голову в ту сторону, куда указывает сестра. Недалеко от церкви из машины выходит молодая девушка, с черными, как уголь, волосами, собранными в элегантный пучок на затылке. Она направляется в нашу сторону. За ней тенью следуют четверо телохранителей.
Это она. Елена. Жена Сандро Ломбарди. Моя младшая сестра. Все присутствующие заметно напрягаются. Многие даже тянутся к оружию.
Никто не станет стрелять в мою сестру на похоронах моего отца. тихо, но с явной угрозой произношу я, оглядев толпу. Священник, читающий до этого момента молитву над гробом отца, замолкает.
Напряжение становится практически осязаемым, словно одно неверное движение может привести к бойне. Антонио делает едва заметный шаг вперед, практически полностью закрывая меня от Бернардо Герра, но его жена не стесняясь бросает в мою сторону гневные взгляды. Очевидно, ей не хватило вчерашних пощечин.
Елена останавливается в нескольких метрах от нас и вдруг оборачивается к своим людям, что-то говоря. Те заметно напрягаются, но замирают на месте. Сестра в одиночестве проходит остаток пути.
Я не видела ее больше трех лет, со дня ее свадьбы. Она бы не явилась на похороны отца без веской причины. Сами похороны не достаточно веская причина для приезда жены Сандро Ломбарди. Со смертью отца закончился и мир между нами. Разумеется, им хватает и Этерно под боком, однако я бы в жизни не стала недооценивать Сандро.
Елена крепко обнимает свою мать, затем переключается на Эдду с Бьянкой, и только потом очередь доходит до меня. Наши взгляды сталкиваются.
Она изменилась, повзрослела. И дело не только во внешности. В ее глазах исчезли эти, знакомые мне, безрассудные нотки. Думаю и во мне она видит изменения. Нам требуется пара секунд, чтобы оценить друг друга, и она первая заключает меня в объятья, шепча на ухо:
Нужно поговорить.
Я бросаю взгляд в сторону церкви, отстранившись, и она понимает меня без слов. Коротко кивнув, Елена Ломбарди возвращается к своим людям и держится на расстоянии до конца церемонии. Давольно разумный шаг.
Священник закончил молитву. Гроб медленно опустили в землю.
Мачеха вместе с верхушкой Короны направилась в наш особняк. Около десяти машин отъехало от кладбища и скрылось за горизонтом. Все шесть капо сегодня будут под одной крышей. Мне нельзя задерживаться. Что-то явно планируется. Я заранее попросила Антонио усилить охрану как на территории, так и внутри дома. Однако это дурное предчувствие не исчезает.
Сделав глубокий вдох, я поднимаюсь по каменным ступеням и вместе с сестрами захожу в старинную католическую церковь. Елена уже ждет нас внутри, сидя на скамье в самом первом ряду, а ее охрана тем временем сканирует улицу снаружи.
Антонию с двумя другими телохранителями замирают у входа.
Первой не сдерживается Бьянка. Она буквально бежит по проходу к сестре. Между ними разница всего в три года, как и с Эддой. Мне двадцать восемь. Эдде двадцать шесть. Елене двадцать три, а Бьянке двадцать. Странным образом эти года всегда стираются между нами, стоит только вновь воссоединиться. Возможно, для остального мира мы с Еленой враги, возможно, перед всеми, иногда ведем себя так, будто плевать хотели друг на друга. Однакооднако, когда мы вот так собираемся вместе, все становится на свои места.
Бьянка с Эддой садятся по обе стороны от Елены, а я остаюсь стоять напротив них. Они улыбаются друг другу, держась за руки. Елена тут же начинает бурно обсуждать новый цвет волос Бьянки, и разумеется, говорит, что раньше было лучше.
Я поднимаю голову и слегка киваю Антонио. Тот мгновенно забирает двух других парней и оставляет нас с сестрами наедине.
У вас все хорошо? спрашивает Елена.
Ее черные глаза мечутся от одной сестры к другой.
Да. А у тебя? интересуется Эдда, внимательно разглядывая черное элегантное платье сестры.
Елена широко улыбается и кивает:
Даже лучше, чем я могла когда-либо мечтать.
Из нас всех Елена единственная, кто была счастлива скрепить себя узами брака. Но мы знали, что это только потому что здесь, в Сан-Франциско у нее не было той свободы, что она могла получить в Чикаго. Наш отец видел ее насквозь и пристально следил за каждым ее шагом. Вряд ли она позволяет то же самое Ломбарди.
Сандро хорошо с тобой обращается? строго спрашивает Бьянка, тщательно скрывая сарказм в голосе.
Елена умеет постоять за себя, и тот факт, что она здесь, лишь доказывает то, как умело она вьет веревки из своего мужа.
Да. отвечает она, закатив глаза. Даже слишком. Но у меня не так много времени, чтобы это обсуждать. поднимает глаза на меня. Я здесь по делу.
Я киваю, скрестив руки на груди.
Продолжай.
Отец назначил преемника?
Эдда и Бьянка переглядываются, а затем смотрят на меня. Лицо Елены тут же вытягивается от удивления.
Неужели? Ты теперь босс Короны?
Да. тихо говорю я.
Она раскрывает рот и тут же хмурится, задумавшись.
Твоя власть сильна? Все капо преданы тебе?
Она прекрасно знает, что я не могу ответить на эти вопросы. Хоть Елена и остается моей сестрой, она больше не член Короны. Если Сандро узнает, что мы вовлечены в дела мафии, ее жизнь сильно изменится. И не в лучшую сторону.
Поэтому я молчу, а она продолжает:
Сандро теперь босс Чикаго, Ника.
В церкви повисает тишина.
Merda(итал. «дерьмо») ругается Бьянка, откинувшись на спинку скамьи.
Сандро Ломбарди даже в тени своего отца был той еще занозой в заднице.
В данный момент он планирует захватить Атланту, а следом и Майями. говорит Елена, с каждым словом добавляя мне больше головной боли. И потом ничто не сможет остановить его от
Захвата Сан-Франциско. заканчиваю я.
Она пожимает плечами и вальяжно кладет ногу на ногу, откинувшись назад.
Нью-Йорк тоже в его списке по захвату мира. Однако если он узнает, что здесь неспокойно, то мигом отправит своих головорезов. Клянусь, его шпионы повсюду.
Эдда встает, задумчиво склонив голову набок:
Почему ты нам это рассказываешь?
Елена вздыхает, окинув каждую обеспокоенным взглядом:
Чтобы ни случилось, я не хочу, чтобы вы пострадали. Но раз ты теперь босс. кивает мне. Сделай все, чтобы им и остаться. Если Сандро почует кровь, долго думать не будет.
Что насчет Этерно? вдруг выпаливает Бьянка, чем удивляет меня. Есть возможность их альянса? Ну, знаете, враг моего врага
Елена фыркает:
Это вряд ли. Они скорее поубивают друг друга нежели будут сотрудничать. Сандро уже поднасрал Адриано Мартинелли в Нью-Йорке.
Остается только гадать, откуда ей все это известно. Не знаю, радоваться мне или жалеть Ломбарди за то, что он даже близко не знает, кем на самом деле является его жена.
Бьянка посылает мне многозначительный взгляд.
Враг моего врага мой друг.
Триада доставляет нам слишком много проблем. Мое положение пока довольно шаткое. Короне хватает неприятностей внутри, и без помощи Этерно она не справится с угрозой извне. Это наш единственный шанс выжить. Мой шанс.
Тяжелая дверь церкви со скрипом отворяется. Показывается светлая голова одного из телохранителей Елены.
Мне пора. встает она тут же вместе с Бьянкой.
Мы вчетвером образуем небольшой круг. В глазах Елены отражается чувство, которое мне не удается прочитать, и вдруг она прикладывает руку к солнечному сплетению, прямо как Эдда сегодня утром. Мое сердце пропускает удар. На теле каждой из нас в этом самом месте набита татуировка короны. Но не та, что делают члены группировки. Наша символизирует только нас четверых. То, что мы одно целое. Всегда были, и всегда будем.
Я повторяю этот жест, а следом Бьянка и Эдда. Возможно, это последний раз, когда мы оказались все вместе.
Даже если рухнет мир, начинает Елена, улыбаясь.
Ее голос слегка дрогнул, а глаза заблестели.
И кровь прольется, продолжает Бьянка, улыбнувшись.
Мы всегда были, шепчет Эдда.
И всегда будем. твердо заканчиваю я.
А затем мы все вместе рассмеялись. Эту клятву мы придумали в детстве. С нее все началось. И очень надеюсь, что это не было нашим прощанием.
***
Когда мы втроем прибываем в особняк, гости уже распивают алкоголь в гостиной. Наши люди расставлены в коридорах, в столовой и в гостиной. Все выглядит спокойно. Мачеха в центре внимания рассказывает какие-то истории про своего покойного мужа. Из холла мне плохо видно капо, но кажется, они все на месте. Их семьи тоже. Нас с сестрами пока никто не замечает. И я собираюсь этим воспользоваться.
Кивнув Бьянке с Эддой, я вместе с ними устремляюсь в кабинет отца.
Мне срочно нужно принять решение насчет того, о чем сообщила Елена. Всю дорогу сюда я обдумывала возможные варианты, и самый выгодный это заключить сделку с Этерно. В нашем мире это всегда означает брак. Вот только кого я отдам на растерзание Мартинелли? Одну из дочерей капо? Смогу ли я настолько пасть? Да и примет ли та сторона такие условия? Возможно, потребуется нечто большее. Что-то, чего у них нет.
В холле перед лестницей мы сталкиваемся с Агатой. Женщина молча кивает нам и проходит мимо. Вот это было странно. Агате, как правило, всегда есть, что сказать. Неужели она боится? Хотя учитывая, кто собрался в гостиной, это неудивительно. Отец приглашал всех капо только в особых случаях. Когда готовилось крупное дело. Или же на похороны членов семьи. Особняк был в безопасности только из-за него. Сейчас же
Включив свет в кабинете, я замираю.
Почему кресло развернуто к окну? Я точно помню, что оставляла его не в таком положении. Может, Агата убиралась?
Что будешь делать? спрашивает Эдда, закрывая за нами дверь, и я двигаюсь вперед к длинному столу на шесть человек. Нужно созвать всех капо. Ты должна решить, что делать с Сандро.
Еще пара шагов
Твою мать.
Так вот, почему кресло было развернуто к окну. Мне оставили подарок.
Кулаки непроизвольно сжимаются. Чудовище внутри поднимает свою уродливую голову.
В чем дело, Ника? раздается голос Бьянки, а следом за ним небо сотрясает раскат грома. Настолько сильный, что в тишине кабинета слышится потрескивание оконного стекла.
В кресле отца, в моем кресле сидит Энцо, мой консильери. Его голова неестественным образом склонена набок. Пустые черные глаза смотрят перед собой. Горло перерезано. Кровь все еще тонкими струйками вытекает из раны, пропитывая черную рубашку. Значит, его убили совсем недавно. Буквально перед нашим приездом. Схватившись за спинку кресла, я разворачиваю тело лицом к сестрам.
Merda. выпаливает Бьянка. Да они издеваются.
Это провокация. отстраненно добавляет Эдда, нахмурившись. Хотят проверить, есть ли у тебя яйца.
Скорее доказать всем, что у меня их нет.
Что будешь делать?
Оторвав взгляд от тела, я смотрю на сестер. На Бьянке черные кожаные штаны и укороченная куртка, под которой спрятано два пистолета. Эдда в брючном костюме и черной водолазке.
Ты вооружена? спрашиваю вместо ответа на ее вопрос.
Сестра тут же кивает и расстегивает пуговицы пиджака, демонстрируя свою кобуру для ножей.
Приведи Агату. прошу Бьянку.
Она хмурится, явно не понимая зачем, но все же покидает кабинет. Эдда подходит ближе к столу.
Ты помнишь свое первое убийство? спрашиваю сестру, развернув кресло обратно к окну. Она кивает, убрав руки за спину. Ее взгляд становится холодным, отстраненным.
Это был тот ублюдок, который приносил мне еду в клетку.
Значит, ей тогда было одиннадцать.
Я включаю лампу на столе отца. Затем еще одну у кресла рядом с камином. Потом выключаю общий свет, и кабинет погружается в полумрак. Подсвечен лишь длинный стол для капо и пространство перед ним у входа. Эдда, стоящая слева от стола почти сливается с тенями.
А я не помню. спустя какое-то время признаюсь, возвращаясь на свое место за стол. Должно быть, таким образом мой мозг защитил себя от разрушения.
Забавно, что ночь смерти сына я запомнила в деталях.
Как только открываю окно, чтобы впустить свежий воздух, дверь кабинета распахивается.
Агата не видит тело, а потому кажется спокойной, и возможно, немного подавленной. Видимо, дело в смерти отца. Как никак она всю жизнь прожила в этой семье.
Агата, ты видела кого-то незнакомого в кабинете или перед ним? спрашиваю, снимая шляпку с головы.
У кабинета нет. тут же качает головой женщина. Только Энцо, он сказал госпоже, что оставит здесь копию завещания.
Бьянка с Эддой переглядываются.
Но еще какой-то мужчина пролил виски на рубашку. вдруг вспоминает она. Я проводила его в ванную комнату, ту, что дальше по коридору.
Как он выглядел? тут же спрашивает Эдда.
Это уже не важно. качаю головой, бросая шляпку на стол. Можешь идти.
Агата кивает и тут же скрывается за дверью.
Ты не собираешься искать виновника? недоумевает Бьянка.
Я поправляю волосы, затем перчатки.
Бессмысленно отрезать хвост, когда мне нужна голова.
Чудовище внутри раскрывает пасть, зарычав, и на моих губах растягивается холодная, жуткая улыбка.
Кровавое заявление. хлопает в ладоши Бьянка.
Открываю верхний ящик стола и достаю пистолет. Снимаю его с предохранителя. Да, я не помню, кого именно убила впервые, однако хорошо запомнила выстрел. Он был точным.
Бьянка, будь добра, позови всех капо и их наследников в кабинет.
Она с энтузиазмом кивает и тут же скрывается за дверью. Эдда принимает позицию справа от стола в тени рядом с книжным стеллажом. Теперь ей виден весь кабинет, но никто не сможет разглядеть оружие в ее руках.
Я остаюсь стоять рядом с креслом, убрав одну руку с пистолетом себе за спину.
Подай знак, когда мне нужно будет действовать. просит сестра, и я киваю.
Раньше нам не приходилось работать вместе. Наш легальный бизнес никак не пересекается. А нелегальныйСкажем так, мы тайно выполняли разные поручения отца, и он никогда не просил нас работать вместе. Будто бы намеренно разделяя, чтобы мы научились действовать в одиночку. Только сейчас я понимаю, насколько он был не прав. Наша сила в единстве. Не будь рядом со мной сестер, я бы скорей всего уже лежала в могиле рядом с сыном.
Дверь кабинет распахивается. Бьянка влетает первой, и подмигнув мне, лениво проходит к столу, размещаясь слева от меня. Тени, созданные лампами скрывают и ее, но не так как Эдду.
Сегодня все капо наконец узнают, почему весь легальный бизнес Сан-Франциско принадлежит нам.
Сначала появляется Бернардо Герра, за ним Мартино Конте (капо Лас-Вегаса), дальше братья Риччи (капо Лос-Анджелеса) и Паоло с Риккардо (капо Сан-Франциско). Их шесть старших сыновей остаются у дальней стены рядом с дверью. Выгодная позиция, чтобы застрелить меня или же сестер. Значит, нужно действовать на опережение. Я бросаю короткий взгляд на каждого. Самый младший примерно моего возраста, но все как один выглядят более настороженно, чем их отцы. Наверное, дело в том, что обычно собрания проводятся без них.
Бернардо Герра окидывает кабинет своим цепким взглядом, подмечая, что с нами нет охраны. Вообще никого. В его глазах, как и в глазах остальных, мы лишь три женщины, у которых нет шанса против двенадцати вооруженных мужчин. Именно по этой причине наши навыки оставались в тайне, а всех, кто хотя бы догадывался, отец убивал на месте. Все ради этого гребанного момента.
Позволь врагу недооценить тебя, усыпи его бдительность и нападай первой.
Вот, что всегда говорил мне отец. Интересно, знал ли он, что однажды мы с сестрами окажемся в таком положении? Разумеется, знал.