Девочка нырнула под кровать и тотчас вылезла с другой стороны; сталкиваясь со всем, что было на пути, Розель шмыгнула на улицу. Там она скрылась за домами и направилась в их тайное с другом место, место, где их никто не обидит.
Две соседки, укутанные в пропитанные запахом гнили тряпки, обсуждали сцену, свидетелями которой были едва ли не каждый день.
А ведь поделом девчонку, а? Начала первая-хозяйка домика, обнажив гнилые зубы. Её подруге стало дурно от запаха, исходившего за приоткрытой дверью и она отошла чуть поодаль.
Так, да! Не доведи господь на моего ребёнка будут думать, что он волшебник тьмы! Она вздрогнула всем телом, чтобы подтвердить свои слова.
Черноволосая, кареглазая, да и когда родилась, над деревней кружили вороны! Одного этого уже хватает, чтобы понять: это зло надо убивать в зародыше! Дотерпели до семи лет! Она вытащила что-то из кармана одеяния, что когда-то было шубой и быстро засунула в рот, чтобы её соседка не увидела. Наспех пережевав, она добавила: Эти маги тьмы, почему вообще им позволяют рождаться?
Согласна, все они грязные отродья, что несут в мир лишь зло. Сколько я таких знаю лично, ужасные люди. Та прикинула в голове количество волшебников, с которыми была знакома лично и не нашла ни одного. С десяток уж точно!
А может, нам того?
Что Того?
Ну, самим с девчонкой Она показала жест ножа у горла. да сдать её в королевский двор?
Да ну тебя! Отрезала та живо и поспешила домой.
Вторая осталась у входа и ещё долго не могла понять, что она сказала не так. А хозяйка дома нашла удобный предлог, чтобы продолжить грызть чёрствую корку хлеба в одиночестве. Захлопнув скрипучую дверь, женщина схватила скамейку, села у окошка так, чтобы её не было видно и принялась выглядывать, кто из её соседей куда ходит и с кем говорит.
Вторая пошла разносить сплетни по этой умирающей деревеньке, поочерёдно стучась в дома тех, кто её хорошо знает.
Когда же Розель добежала до убежища, тотчас забилась в угол. Она обернулась в порванное пыльное одеяло и забралась под стол. Вскоре послышался стук в дверь.
Розель настороженно припала к окну: наверняка это Слин. Он точно пришёл за ней сюда, следил за ней, чтобы завершить начатое, и сейчас он точно расправится с Розель. В руке у него нож и сейчас он выломает дверь, оттаскает её за волосы и перережет горло, как не раз грозился.
Ну открой, я же знаю, что ты там! Плотно зажав уши, Розель не сразу распознала знакомый голос, а позже и золотую голову Большого, мелькавшую под окном в лучах вышедшей Луны.
Он вошёл в хибару, такой же побитый, как и она: под глазами было два массивных фингала; ссадин на руках, после того, как об него разбили стекло, было не сосчитать, а белая кожа на тонких ногах посинела. Розель с порога бросилась к нему в объятия и до самого утра не выпускала Большого из рук.
Назойливый, словно комар и вызывающий страх, скрипучий голос Слина вонзился Розель в уши. Тот вновь поносил девочку, зазывая домой. Она подскочила с пола, резким движением избавившись от одеяла, в которое они с Большим были укутаны.
Что с тобой? Сон мальчика как рукой сняло и спустя мгновение он стоял против Розель и недоумевал, отчего вдруг на неё нахлынули слёзы. Девочка хлюпала носом, заикаясь.
Что случилось? Большой попытался обнять подругу, но Розель истерически закричала. Кто тебя обидел? Кто? Здесь никого нет! Никого нет! Кричал, как бы оправдываясь, в ответ Большой.
Мне показалось, что папа зовёт меня.
Так продолжалось около трёх лет. Не проходило ни дня, чтобы её не колотили. Девочка росла в постоянном страхе расправы над собой и вины за то, что её мать оказалась прикованной к креслу. Она не понимала, как это произошло, но Слин не упускал возможности каждый раз напоминать дочери об этом. Когда вонь от живого трупа становилась невыносимой, Слин мыл женщину в канаве, при условии, что там была вода. Но несчастная и там не меняла своей позы, не издавала ни звука и, казалось, даже не шевелила зрачками. Слин оборудовал на улице яму с досками, где изредка купался и мыл жену. Розель же там места не находилось: малышка была предоставлена сама себе.
Розель несла на руках корзинку, в которой проглядывались коренья, несколько листьев лопуха и медуница. Слин часто отправлял дочь на поиски еды и колотил девочку, если ей не удавалось найти чего-то стоящего.
Всё тело зудело, особенно живот. Розель не могла ступить ни шага, чтобы не почесать ту или иную часть тела.
Чудовище! Крикнул соседский мальчишка, запустив в Розель булыжник, который угодил девочке прямо в висок.
Другие жители деревни, кто сидел на пороге дома, кто бесцельно бродил по улицам, устремили свои взоры на беззащитную венеру. Под испепеляющие взгляды окружающих, Розель поспешила домой.
Таких как ты надо душить в зародыше! Закричал кто-то.
Убийца! Твоё сердце так же черно, как и волосы!
Старик, который с утра до ночи сидел перед своим домом на поваленной деревянной балке и обычно не вмешивался в склоки других, схватил несколько веток и что было мочи запустил в Розель.
Магам тьмы здесь не место!
Розель не понимала, почему все вокруг считают её волшебницей, ведь никакой магией она не владела. К старику присоединились остальные и вот уже несколько человек осыпали девочку проклятиями, под молчаливое сопровождение нахлынувшей толпы. Внезапно кто-то схватил Розель за руку. Девочка обернулась и увидела, как высокий мужчина прижался к ней вплотную, а его подельник начал с силой выгибать малышке пальцы, чтобы забрать корзину.
Сколько бы Розель не кричала и не сопротивлялась, она не сумела сохранить продукты. Всё случившееся происходило недалеко от её дома. Девочка даже сумела разглядеть в окне силуэт отца, который исчез тотчас, как Розель позвала на помощь.
Она вошла домой заплаканная, со сломанной корзиной, пока Слин нервно лазил по шкафчикам, пытаясь найти что-то на обед. Он видел, что произошло, но притворился, будто только что заметил дочь. Она оставалась недвижима, ожидая наказания за то, что не выполнила задание отца. Слин посмотрел на Розель с оттенком любопытства, после чего резким движением схватил неглубокий чан, наполнил водой, бросил какие-то коренья и поставил на огонь.
Убери грязь, чего стоишь? Кинул он, указывая куда-то в сторону обездвиженной женщины.
Вечером, сидя за столом с похлёбкой, Слин учуял неприятный запах, что исходил от Розель. Девочка не умывалась месяцами, из-за чего её волосы насильно срезались ржавым ножом, а саму её с недавних пор часто выставляли на улицу, чтобы избежать запаха.
Розель смиренно сидела по правую сторону отца, опустив руки на колени. Она ждала, пока Слин даст разрешение приступить к еде. Конечно, едой это было назвать трудно: едва тёплая мутная вода и пара гнилых картофелин на колотых мисках стояли перед семейством. Мать, в своей неизменной позе не двигалась и не моргала, ей раз за разом, открывая рот, клалась в рот ложка с похлёбкой.
Слин нервно глотал пищу. Он растягивал время, испытующе смотря в чумазое лицо дочери. Поднеся к изрытому оспой носу жижу, ему в очередной раз врезался смрадный запах, исходивший от девочки. Внезапно Слин, что было мочи, вскочил и ударил Розель по затылку большой деревянной ложкой, девочка оказалась в похлёбке, проредив передний ряд зубов толстой тарелкой.
Осознание того, что произошло, пришло вместе с нестерпимой, режущей болью во рту. Розель, убирая остатки волос с лица, медленно приподнималась: несколько зубов плавали в красной жидкости, среди почерневших кусочков картофеля.
Жри! Прокричал Слин, сжимая кулаки. Он нервно выстукивал ногой ритм; мать устремила свой взор на Розель, молчаливо наблюдая за ужасом перед ней. Девочка вынуждена была зачерпнуть кровавую жижу с собственными зубами и, утирая нос, съесть всё, до последней капли.
Розель не решалась поднять глаза на отца. Истекая кровью она, вся дрожа, уставилась в деревянный стол. Слёзы душили её, но она не могла издать ни звука, не смела шевельнуться, скованная страхом. Слин же, всё сильнее настукивал ритм какой-то, только ему знакомой, мелодии.
В момент, мужчина сорвался с места и рывком затащил дочь с собой в единственную комнату. Крохотная кухня примыкала к пространству без дверей, где спали Слин с женой. Женщина видела, как тот повалил Розель на кровать и закрыл ей рот рукой. Сидя боком к ужасающей картине, женщина упиралась зрачками в уголки не моргающих глаз.
Стояла холодная ночь. Луна была в самом зените, когда дверь в тайное логово двух друзей отворилась. Большой увидел подругу у окна, небрежно прикрытую одеялом. Раскрыв дырявое покрывало, мальчику в глаза бросились в глаза множественные пятна крови на лице, руках и поношенном сарафане, где её было больше всего. Большой приобнял Розель, и та не стала сопротивляться. Безучастно она показала ему своё заплаканное лицо с выбитыми передними зубами, сломанный нос и бритую голову, израненную неумелыми движениями тупым лезвием.
Большой развёл небольшой костёр, принёс воды с расположенной недалеко канавы и вымыл лицо Розель.
Мальчишка накинул на них одеяла так, чтобы можно было дышать и вытащил из кармана пару морковок, что стащил у родителей.
Жуй боковыми, пытаясь подбодрить подругу пролепетал Большой, протягивая размякший овощ она не твёрдая.
Костёр покорно поглощал всё, что в него попадало. Большой поправил одеяло под коленками и внезапно отстранился.
А что если мы сбежим?
В ответ на молчаливое удивление подруги, Большой заголосил громче, его глаза искрились, а сам он лихорадочно двигался, словно что-то кололо его спину.
Да, убежим, да куда угодно! Будем целыми днями гулять, можем пойти туда, где много еды и где никто нас не тронет!
Розель слабо улыбнулась. Она не могла представить себе иного места, кроме этой захудалой деревеньки с её выжженной землёй и покосившимися строениями. Она не могла разделить энтузиазма своего друга и лишь укуталась сильнее. Так друзья провели всю ночь.
На утро, Большой разбудил Розель неуклюжими шагами. От испуга, девочка вскрикнула и вжалась в стену, долго не открывая глаз. Большой попытался подобрать нужные слова, чтобы успокоить подругу, но ему это не удалось. Тогда он поднёс к чумазому личику свой подарок прекрасный цветок эхеверии, который щекотал тонкий носик.
Боязливо открывая глаза, постепенно девочка разглядела распустившийся бутон. Розель мгновенно преобразилась, воспряла духом и всем телом прильнула к Большому. Она выхватила у него из рук прекрасное растение и долго его разглядывала.
Я нашёл их недалеко от деревни, пока ты спала. И посадил за нашим домом ещё парочку, чтобы они росли. Я знал, что тебе понравится.
Тем же вечером две соседки встретились вновь, но на этот раз к ним присоединилась ещё одна, что жила недалеко от места, где прятались ребята. Первая, возле чьего дома часто собирались, начала шёпотом:
А вы как давно мать семейства видели?
Ой, признаться, давненько её не было среди нас.
Да, как лет десять уже не видно. Что-то сунула тогда в корзину себе, да быстро домой, больше я её не видела.
Когда нам была последняя гуманитарная помощь из столицы?
Ой, да давно не было. Наверное, наказывают нас за то, что приютили у себя мага тьмы!
Я уже рассказала о них всем, кому знала! Жду королевскую стражу, чтобы и им растолковать о том, что творится!
Ой, я детям своим наказала, чтобы держались от этой твари подальше! Воскликнула третья, приложив обе руки к лицу. Так эти непоседы понесли весть дальше, стали придумывать всякие истории о происхождении этой маленькой дряни! Поделом!
Видала я как-то, проходя мимо их дома, как Слин колотил девчонку, когда та что-то стащила из еды. Вот ору было! На всю деревню!
Маленькая дрянь ещё и воровка! Прыснула со смеху вторая.
А я говорила! Все маги тьмы от рождения подлежат расправе!
А вы замечали, что она водится с мальчишкой Семов?
Так да! Ещё и убегают куда-то надолго! Такая маленькая, а уже спит с кем попало. Думаешь, ей платят?
Все трое заохали. Теперь у них были новые истории для распространения среди жителей деревни.
А знаете, что? Начала первая заговорческим тоном, прижавшись к двум другим сплетницам. Предлагаю найти этот притон, куда она водит мужчин!
Большой застал Розель за её, с недавних пор, любимым занятием: девочка щипала кота, которого недавно подобрала. Животное шипело, бегало по убежищу двух друзей и пыталось царапаться, что приводило Розель в ярость и она с новыми силами принималась мучить кота.
Что ты делаешь?
Розель виновато уставилась на друга. Кот резво забрался за Большого, цепляясь когтями за одежду. Ему же больно. Он такое же живое существо, как и мы. Смотри, произнёс мальчик, указывая на свернувшегося в калачик кота, что уткнулся ему в грудь он очень боится. Зачем ты это делала?
Я не знаю, запнулась Розель, взявшись за грудь. Я чувствую злость, очень сильную Я не могу остановиться. Я не понимаю Ведь он мне ничего не сделал. Но я хотела, чтобы ему было больно, как мне. Потерянно продолжала девочка.
Но так нельзя, Большой сжал кота крепче, скрыв его за одеждами разве тебе его совсем не жалко?
Розель задумалась: ей вдруг стало неприятно от осознания, что она в чём-то провинилась перед другом. Он её ругал, смотрел на неё так, словно она причинила боль ему лично. Быть может, он её больше не любит. От состояния, которое девочка не могла объяснить, ей вдруг стало до боли неприятно; Розель оттолкнула Большого и бросилась прочь.
Девочка убежала далеко на опушку, куда часто приходила, чтобы насладиться сладким воздухом цветов, лёжа среди растений и насекомых. Долгое пребывание на природе вскоре наскучило девочке. Окончательно успокоившись, она стала огибать деревню, наблюдая за вялым течением жизни поселения: в основном жители ожидали гуманитарной помощи от правительства, сидя у своих хибар; редкие дети кучками бегали по разным частям серой карты, а поодаль Розель разглядела их с Большим небольшую лачугу.
В противоположной стороне от захудалого поселения находился другой мир, в который они однажды убегут: в этот слепящий горизонт, что делил тонкой полоской зелень и небо. О, эти воздушные облака, куда ей так хотелось попасть; этот величественный, грозный Марс, что навис над её планетой, призывал её покинуть злачное место, а усилившийся, но всё тот же тёплый летний ветер гнал её дальше от деревни.
Розель вернулась домой раньше обычного. Сразу по приходу она увидела в пыльном углу дырявое ведро с собранными и небрежно разбросанными вокруг розгами, её будут бить. Девочка уж было собралась убежать, как Слин, притаившийся за дверью, разом схватил её за руку. Розель кое-как удалось вырваться и выбежать на улицу. Вопреки своему обычному поведению, Слин в этот раз не остановился на крыльце, а погнался за дочерью и вскоре нагнал её. Он волочил Розель за ноги по пыльной дорожке, попутно шипя сквозь зубы, что позор, который она навлекла на их семью, не смыть никакими водами. Девочка кричала, сопротивлялась, но сквозь слёзы видела, как на улицу выбежали все соседи, поглазеть на то, как с ней будут расправляться. Она видела ехидные ухмылки, слышала смех и радостный гогот.
Слин затащил Розель в дом. Ему пришлось несколько раз ударить ногой по руке девочки, чтобы та отпустила дверной проём, который держала мёртвой хваткой.
Долго не утихали крики, что с каждым ударом розог становились всё громче. Соседи, с живостью наблюдавшие начало, уже разошлись от усталости и невозможности в полноте своей увидеть, что творится за стенами дома. Мать девочки сидела на кресле и всё так же безмолвно лицезрела всё, что творилось в тот вечер. Розель, с испещрёнными от ударов руками, с рассечённым лицом и израненными ногами и туловищем, бросилась в объятия женщины, но та даже не подняла на неё глаз, устремив взор куда-то в потолок. Ни слезинки не проронила та, когда дочь рыдала у нее на коленях, ища защиты и покровительства.